Этот настойчивый, чувственный поцелуй сначала лишил ее дыхания, потом ярости, а потом наконец и воли. После короткого, но гневного сопротивления, Сара сдалась, обняла Доминика за шею, погрузила вздрагивающие пальцы в упругие шелковистые волосы. Она все теснее прижималась к мужчине, который обнимал ее. Ей казалось, что каждым нервным окончанием она чувствует жар, силу и нарастающее вожделение. Его губы с нарастающей страстной жаждой овладели ее ртом, язык – твердый и настойчивый ласкал ее губы. Возможно, поцелуй должен был причинить ей боль. Но все было не так. Саре чудилось, что она кружится в вихре страсти, в который увлекает ее мужчина. И этот вихрь затягивает все глубже и глубже. Теперь для нее не существовало окружающее, остались его рот, его язык, руки, ласкающие ее тело, крепкий торс… От ласк Доминика Сара трепетала, сгорала от желания. Ей хотелось, чтобы поцелуй длился бесконечно, ей нравилось смаковать раскаленную лаву страсти, проснувшейся в ее теле. Столько лет она дремала, как вулкан. Девушка откинула голову и отдалась на волю победителя. Было приятно чувствовать себя хрупкой, беззащитной в объятиях такого огромного и сильного мужчины.

Сара почувствовала, как его пальцы скользнули по ее шее, он расстегнул одну пуговицу на рубашке, потом вторую. Девушка всхлипнула, но ей так не хотелось сейчас открывать глаза, противиться движениям и прикосновениям. Слишком ярко светит солнце, оно слепит ее из-за широкого сильного плеча, а тоскливый пыльный пейзаж вгоняет в тоску. Пускай себе лошади бьют копытами от нетерпения. Она сейчас не хочет ничего знать о реальности, о том, что уже случилось однажды и о том, что ждет в таком далеком будущем…

Сейчас Саре хотелось быть только женщиной в объятиях мужчины, своего мужчины. Сара беспомощно вздрогнула, осознав, что Доминик теперь ее мужчина. Она узнала его с самого начала. Доминик именно тот возлюбленный, о ком она мечтала ночи напролет, кого ждала всю жизнь…

Его ладонь скользнула под распахнутую рубашку и накрыла маленькую высокую грудь. Сара застонала от удовольствия, ощутив шершавые пальцы на чувствительном бугорке. Ее шокировал собственный сладострастный стон. Но факт оставался фактом, это именно она застонала так страстно и хрипло. Она была не в состоянии молчать, не в состоянии заглушить отрывистые всхлипы, рвущиеся у нее из груди. Доминик сжимал и потирал ее соски до боли, сначала один, потом другой. Наконец с мучительной для Сары неторопливостью его рука скользнула вниз, чтобы расстегнуть пояс слишком широких брюк. Она чувствовала, как длинные пальцы и твердая ладонь прокрались по шелковистой коже живота, на мгновение замерли и коснулись треугольника волос, к которому так стремились.

– Доминик, – Сара позвала его так, будто бы прочитала молитву. Она сейчас точно не знала, о чем его просить. Ей хотелось остановить его и попросить, чтобы не останавливался. Но как только он убрал ладонь с обнаженной кожи и принялся нетерпеливо расстегивать пуговицы брюк, она вздохнула разочарованно, словно у нее отняли что-то очень дорогое. Сара сильно вцепилась пальцами ему в шею. Губы дрожали от испепелявшего поцелуя. Одной рукой Доминик крепко прижимал ее к себе, другой торопливо расстегивал пуговицы на брюках. Наконец-то брюки упали с бедер. Под ними у Сары ничего не было. Доминик стянул рубашку с ее плеч и бросил на землю. Потом наклонился и развязал тесемки на сандалиях. Приподняв девушку, помог ей выпростать ноги из широких брючин. Теперь Сара была совершенно обнажена, рукава грубой рубашки Доминика слегка царапали кожу обнаженных ног и спины, горячие солнечные лучи обжигали спину и ягодицы. Жар тела Доминика опалял ее. Сара вздрагивала от каждого прикосновения его ладоней.

– Сара, – тихо и хрипло окликнул он ее шепотом. Сара почувствовала, что он слегка отстранился. Девушка снова застонала и, вздрагивая, изо всех сил прильнула к молодому человеку. Прикоснувшись к его рту губами, почувствовала, что он улыбается.

– Сара! Открой глаза, Сара!

Она отказывалась посмотреть на него до тех пор, пока он не отстранился от нее. Сара обиделась и открыла глаза. Пальцы все еще гладили его шею, обнаженное тело прижималось к молодому человеку. Только тут Сара обратила внимание, что Доминик все еще полностью одет. Он склонился над ней, худой, загорелый с черными волосами и был так прекрасен, что девушка затаила дыхание от восторга. Губы затрепетали от нежности, глаза сияли, глядя на этот прекрасный рот, улыбающийся ей. Доминик радовался, видя страстное желание, которое светилось в глазах Сары. Теперь они смотрели в глаза друг другу, не в силах отвернуться. Сару обжигала страстность голубых глаз.

– Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Сара! – голос был хрипловатым от сдерживаемой страсти. Доминик снял со своей шеи руку Сары и прижал к пульсирующей выпуклости на животе. Сара почувствовала сквозь грубую ткань крепкий вздрагивающий ствол и отдернула руку, словно боясь обжечься. Доминик выжидательно смотрел на нее. Тогда девушка робко протянула руку и принялась осторожно поглаживать самую интимную часть его тела.

Сара ласкала его несмело, но он почти не реагировал на ее прикосновения. Потом она осмелела, пальцы скользили по бугорку туда и обратно, легонько сжимали и гладили до тех пор, пока Доминик не задохнулся от вожделения. Он схватил руку Сары и отстранил, сильно сжал, поднес к губам и поцеловал тонкие хрупкие суставчики.

– Иисус Милосердный, Сара, – простонал он. – Еще немного и ты лишишь меня мужественности, – он тихо и нежно положил ее ладонь к себе на плечо.

Огромные удивленные глаза Сары смотрели на Доминика, не мигая. Ей было трудно поверить, но сейчас в его синих глазах светилась только нежность. Девушка от удивления и изумления распахнула рот, так хотелось поверить тому, что она видела сейчас и слышала.

– Я без ума от тебя, Сара! – сказал Доминик, склонившись к ее уху, его дыхание щекотало ей кожу. – Мне достаточно посмотреть на тебя и я сгораю, словно юнец. Я хочу любить тебя днями, часами, без перерывов. Хочу ласкать твое тело, целовать твою шелковистую кожу, твое тело должно принадлежать только мне…

Доминик глубоко и прерывисто вздохнул. Сара чувствовала, что мышцы рук вздрагивают от напряжения.

– И оно будет моим, Сара. Прямо сейчас. Сию минуту, если ты не отвергнешь меня.

Он вновь поднял голову и вопросительно посмотрел ей в глаза. Доминик ждал ответа. Сара не могла отказать ему, а тем более – себе. Она хочет его – слишком стыдно признаться вслух, но глаза говорят сами за себя. Она чувствовала, как вздрагивают обнимающие ее руки. Она вздрагивала и льнула к нему. Но похоже, он ждет слов.

– Можно, мне любить тебя, Сара?

Девушка смотрела на него, не отрываясь, губы у нее дрожали. Она все еще пыталась прислушаться к доводам рассудка. Нежные, но упрямые губы двигались возле ее губ, голубые глаза, казалось, смотрят прямо в душу, взглядом полным страсти и чувственности. Доминик был одновременно и жесток и нежен.

– Да, Доминик, пожалуйста, – прошептала она нетерпеливо.

Он рассмеялся счастливо и взволнованно.

– Моя прекрасная, обидчивая Сара. Обещаю тебе, что все будет хорошо.

Он отпустил ее, быстро достал одеяло, притороченное к седлу Килкени, развернул его и разостлал на земле. Сара наблюдала за ним отстраненно и нетерпеливо, одновременно охваченная сомнениями. Что она делает? Вероятно, она и впрямь обезумела, если отдается ему – каторжнику? Неужели она еще ничего не поняла? Сара пока еще стыдливо прикрывалась руками.

И прежде, чем сомнения окончательно одолели его, Доминик подошел к ней сзади, взял на руки, прижал к себе так сильно, что Сара почувствовала под одеждой крепкие напряженные мускулы. Как только он прикоснулся к ней, все сомнения исчезли. Саре казалось, что ее тело горит. Вздрагивая, Сара потянулась к его губам, он с готовностью откликнулся, склонил голову, губы сомкнулись в страстном поцелуе. Она обняла его за шею и потянула к себе, как только он положил ее на одеяло. Сара ощущала обнаженной спиной, что одеяло грубое, острые камешки давили нежные ягодицы, несмотря на то, что находились под плотной тканью. Колючки от засохшего кустарника, прицепившиеся к одеялу царапали поясницу. Но Сара ни на что не обращала внимания. Слишком сильно она хотела отдаться мужчине, только этому мужчине.