Дженни не на шутку обиделась.

– Ничего и не бред, – скривила она кукольное личико. – Это очень важно. Ты, Мышонок, видно слишком маленький, чтобы это понять.

– Наверное, – кивнул Пит, чтобы не злить ее еще больше. – Но, может, ты все-таки расскажешь о себе? – напомнил он.

– С удовольствием, – просияла Дженни.

Оказалось, что больше всего она любит говорить о себе. За полчаса, которые они просидели в кафе, Пит услышал подробный рассказ о том, как она ходит с матерью за покупками, как ей купили новый сотовый, как она любит красивую одежду, как ей нравится сидеть в кафе, как мальчишки ее боготворят, как Лиланд замучил ее ухаживанием, как ей нравятся пирожки с вишней… Она могла бы продолжать этот рассказ до бесконечности, если бы Пит ее не остановил:

– Ну а… что тебе нравится читать? Ты любишь стихи?

– Стихи… – Дженни равнодушно повела плечами. – Не знаю ничего глупее. Мама говорит, что стихи пишут только неудачники. Которым больше нечем заняться.

Прекрасно… – подумал Пит. А я и не догадывался, что Катулл, Петрарка и Данте – всего лишь кучка неудачников, у которых не было других дел… Кстати, и он тоже… Раз писал стихи, посвященные его горячему чувству к Дженнифер Китс.

Она продолжала трещать о своих пустяковых заботах, мелких интересах и скучных делах, но Пит почти не слушал ее. Ему казалось, если он пропустит этот длинный и бестолковый монолог, то ничего не потеряет. Терять было нечего – Дженнифер оказалась пустышкой, глупенькой самовлюбленной девочкой, которую в нем интересовало только то, что он якобы нравится ее воображаемой сопернице.

Пит чувствовал себя обманутым. Он так долго мечтал об этом свидании, что успел придумать много вариантов его развития, начиная с того, что он не понравится Дженнифер, заканчивая тем, что она отнесется к нему, как к другу. Но Пит не мог даже представить, что это ему не понравится Дженнифер.

Кое-как высидев в кафе еще четверть часа, Пит намекнул Дженни, что дома их ждут родители. Это ей не очень понравилось, но она смягчилась, когда Пит сказал, что проводит ее до дома.

Расплачиваясь за кофе и пирожки, Пит нащупал в кармане коробочку с браслетом. «Отдай его девочке, которая тебе нравится», – вновь вспомнились ему слова миссис Пирс. Но теперь-то он был уверен: Дженни вовсе не та девочка, которая ему нужна. И он не влюблен в нее так сильно, как думал раньше. Пожалуй, он вообще не влюблен в нее. Та Дженни, которая ему нравилась, была мечтой, сказкой. А эта – совсем другой девчонкой, не имеющей к мечте ни малейшего отношения.

И все же, чтобы не обидеть ее, он взял руку, которую она протянула. Они вышли из кафе и пошли по улице, ведущей вдоль парка.

Было уже темно, но в желтом свете фонарей Пит разглядел знакомую худенькую фигурку: навстречу им шла Колючка. Бог знает почему, но Пит почувствовал себя смущенным. Ему захотелось вырвать свою руку из влажной ладони Дженни, но та, как назло, вцепилась в него мертвой хваткой. Пит решил пренебречь приличиями и все-таки вырвал свою руку.

– Триш! – позвал он Колючку, но та прошла мимо, сделав вид, что не заметила ни его, ни Дженни. – Триш! – еще громче крикнул он, но она не отзывалась. – Колючка!

Невзирая на протесты Дженни, он бросился вдогонку за Триш, которая продолжала быстро идти, не оглядываясь назад.

– Триш! – Пит наконец догнал ее и тронул за плечо. – В чем дело? Бежишь как ошпаренная. Не здороваешься…

Она обернулась. Ежевичные глаза были темными и мрачными. Питу показалось, что она смотрит не на него, а на совершенно другого человека.

– Что с тобой, Триш? – Он легонько взял ее за локоть. – Что случилось?

Колючка оттолкнула его руку так резко, что Пит пошатнулся. Из кармана вылетела бархатная коробочка. Глухо стукнувшись об асфальт, она раскрылась. Пит бросился ее поднимать, но Триш успела увидеть, что в ней лежит браслет. Она холодно усмехнулась.

– Это для сладенькой Дженни? Что ж, Пит, желаю удачи.

Маленькие каблучки на фиолетовых сапожках зацокали по асфальту. Пит оторопело посмотрел вначале ей вслед, а потом – на браслет, тонкой змейкой обвившийся вокруг его пальцев. Он вдруг понял, что девчонка, которой он с радостью вручил бы браслет, это Триш. Но она вряд ли захочет принять от него подарок…

Билли Шейн посмотрел на Робина такими глазами, будто впервые его увидел. Стакан с пивом все еще стоял на столе нетронутым – Билли не смог сделать ни глотка.

В последнее время Робин словно задался целью всех удивлять, и Билли казалось, что он уже исчерпал свой лимит удивления. Но пересмотр концепции рекламного проекта был, пожалуй, круче всего, что случилось в последнее время. Робин изменил свою позицию на триста шестьдесят градусов: вместо того чтобы сделать акцент на мужчин, он сделал его на женщин.

– По-моему, твоя депрессия мешает тебе мыслить здраво, – наконец решился заметить Билли. – Или виновница – грудастая Брук? – Робин отрицательно покачал головой, и Билли сделал вид, что поверил. – Может, все-таки объяснишь мне, почему ты отказался от первоначальной идеи? «Донжуан» – аромат для мужчин. Отличный ролик: смуглый красавец соблазняет двух жарких итальянок. Отличный слоган: «„Донжуан“ – пополни свой список». Все, как надо. Что на тебя нашло?

Робин посмотрел на него так выразительно, что Билли Шейн почувствовал себя новичком в рекламном бизнесе.

– Видишь ли, Билли-Дилли… Все выходит слишком просто. Банально, я бы даже сказал. Классическое восприятие Дона Жуана как коллекционера женских тел… А я хочу завоевать этой рекламой не только мужчин, но и современных и, надо заметить, самостоятельных женщин. Как ты думаешь, Билли, они хотят быть в этом списке? Сдается мне, что нет. Поэтому я и предлагаю новый слоган и новый подход: «„Донжуан“ – подари любимой запах». Почему бы не представить Дона Жуана как человека, стремящегося доставить удовольствие не только себе, но и женщине, которая рядом с ним. По-моему, неплохая идея. И без этого дурацкого шовинистического налета, из-за которого, между прочим, нас могут забросать камнями феминистки…

– Мне плевать на феминисток, – обреченно вздохнул Билли Шейн, понимая, что упрямца Робина уже не переубедить. – Но я не представляю, что будет, когда мы покажем твой слащавый ролик заказчику. Она, он… Им явно не хватает изюминки – кого-то третьего.

– Опомнись, Билли. Времена свингеров и хиппи давно уже прошли. Свободная любовь не в моде. И, если уж на то пошло, наши теперешние ценности: семья и брак…

– Кто бы говорил, – усмехнулся Билли. – Сам-то ты сейчас живешь у Брук, тонкий ценитель брака…

– Оставь это. Скоро я съеду от Брук.

– Неужели? – Билли оживился. – Думаешь, Юта примет тебя обратно?

– Не знаю. Поживу в гостинице… Пока… пока она что-нибудь не решит.

– Ну хорошо, – сдался Билли. – Поступай, как знаешь. Надеюсь, что мы не упустим эту рыбку. В будущем их заказы нам бы весьма пригодились. Впрочем, кому я говорю? Ты и сам все знаешь. Надеюсь…

– Я знаю, Билли, знаю, – кивнул Робин. – На худой конец, мы можем показать клиенту два варианта концепции. Пусть выбирает, что ему больше нравится… – Карман его пиджака выплеснул приятную мелодию. Робин вытащил маленький телефон и кивнул Билли Шейну. – Извини, мне звонит Юта…

Надо же, подумал Билли, она еще и звонит этому паразиту… Оказывается, жена Робина – идеал супруги. Вот его жена уж точно не простила бы ему такого.

– Ах, наши задания… Ты уже не считаешь это безнадежным мероприятием? После работы? Ну что ж, я постараюсь заехать. Только задержусь немного. У меня кое-какие дела… Ничего особенного. Привет Питу. Впрочем, надеюсь передать его лично… Ночует у Руперта? Ах, делают уроки… Что ж, завтра заберу его из школы… До вечера…

– Как ты можешь быть таким спокойным?! – возмущенно посмотрел на друга Билли Шейн. – Говоришь с ней так, будто это не ты ушел к Брук Ширстон. Не ай-ай-ай, а, Робин Макаути?

– Будет тебе, Билли, – примирительно произнес Робин. – Если тебя это обрадует, мы ужинаем вместе…