– Я не уверена, – произнесла Юта. Она отодвинулась от Робина и юркнула под одеяло. Страх окатил ее холодом, как ведром ледяной воды.

– Что ж, твое право, – выдавил из себя Робин. – Твое право решать, нужен я тебе или нет…

Она зажмурила глаза, почувствовав, что к ним подступают предательские слезы. Ей хотелось крикнуть «нужен!», уткнуться в его грудь лицом и зарыдать. Но страх быть вновь отвергнутой не позволил ей поддаться эмоциям. Казалось, рассудок одержал победу. Или поражение?..

Ее душу вновь сковал холод. Холод одиночества…

Две недели ожидания были для Пита настоящим мучением. Каждый день он надеялся увидеть внезапную перемену, произошедшую с родителями. Но, увы, чуда не случилось: отец по-прежнему был мамой, а мама – отцом. И жили они все еще порознь, что угнетало Пита не меньше, чем мысли о книге, которая натворила дел и теперь спокойно лежала на полке у Маккормака.

Отец бродил по дому, как привидение. Теперь он раньше возвращался с работы и подолгу сидел в своем кабинете, погруженный в раздумья. От прежнего весельчака не осталось и следа. У Пита на глаза слезы наворачивались, когда он видел, как отец берет со стола их семейную фотографию и смотрит на нее с тоской человека, потерявшего в этой жизни все, что возможно. Он оживал только тогда, когда приезжала мама. Но это оживление было каким-то неестественным, как у смертельно больного, который встает с постели и заявляет, что здоров.

Мама тоже выглядела не блестяще. Взгляд сковала тоска, и даже Пит чувствовал, насколько она одинока и подавлена. Он не понимал, почему родители сами обрекают себя на страдание. Они ведь могли быть вместе, могли бы простить друг друга и быть счастливыми. Но что-то их держало. Будто каждый был прикован железной цепью к своим обидам и горестям…

После свидания с Дженнифер Пит перестал грезить этой девчонкой. Но облегчения не наступило. Теперь его наваждением стала Колючка… Это было еще хуже, чем с Дженнифер. С той он мог предаваться мечтам, строить иллюзии. С Колючкой иллюзий не было. Она была восхитительной – и он знал это наверняка. Как и то, что эта потрясающая, особенная девчонка никогда не будет рядом с ним. Потому что это – Триш. Потому что она вбила себе в голову, что он влюблен в пустышку Дженнифер. Потому что она – упрямая и дерзкая. И еще потому, что встречается с Синди. Будь он неладен!

Теперь Триш общалась только с Рупертом, а если и перекидывалась с Питом парой фраз, то в большинстве своем они были насмешливыми и язвительными. После неудачного свидания Дженни не отлипала от Пита: бегала за ним по школьным коридорам, садилась рядом в столовой, просила помочь с уроками – и вообще делала все, чтобы он как можно чаще замечал ее кукольное личико. Разумеется, ее поведение не укрылось ни от Колючки, ни от Лиланда. Первая осыпала его насмешками, второй – оскорблениями. Слава богу, уроки в школе единоборств дали о себе знать. Пит проверил на Лиланде пару приемов, после которых тот остерегался лезть к нему и Рупу.

Руп попытался вызвать Пита на откровенный разговор. Однажды он задержал его после занятий и спросил:

– В чем дело, Пит? Может, расскажешь, что у тебя творится? С родителями все, как раньше?

Пит кивнул. У него не было настроения продолжать этот бессмысленный разговор. Но Руп и не думал униматься:

– А что у тебя с Дженнифер Китс? С чего это она вдруг за тобой бегает?

– Я не знаю, Руперт, – резким тоном ответил Пит. – Отстань, мне все равно.

– Не отстану. Почему вы перестали общаться с Триш? Мне казалось, что мы – друзья…

– И много ты о ней знаешь, дружище Руперт? – раздраженно поинтересовался Питер. – Две недели общения, и уже – друзья. Не ожидал от тебя такой прыти.

Руп вспыхнул.

– Ну знаешь… Она помогала нам, как могла. И не ее вина, что книгу не удалось найти!

– Я знаю, – смягчился Пит. – Только это не я перестал с ней общаться, а она – со мной.

– Но почему?!

– Спроси у нее. Кстати, ты еще не подружился с ее приятелем Синди? – язвительно поинтересовался он. Руперт покачал головой. – А стоило бы. Может, этот паренек заменит тебе мою дружбу…

– Да что с тобой, Пит?! Ты окончательно рехнулся?!

Пит не стал дослушивать и бросился бежать по длинному школьному коридору. Еще немного – и он бы расплакался. Прямо на глазах у Руперта. Все летит кувырком, а он даже не знает, как остановить этот снежный ком…

Ноги донесли его до парка аттракционов. Вокруг витал запах хот-догов, но есть Питу не хотелось. Он вдруг почувствовал, что ему вообще ничего не хочется. Даже жить. Он натворил дел, с которыми не смог разобраться. Он изменил родителей, поссорился с Колючкой и скоро, возможно, потеряет друга… Ему подумалось, что сейчас – самое время пойти к госпоже Эльве. Пусть она превращает его, в кого хочет. Ему уже все равно. А когда он превратится в паука, червяка или жабу, ему будет и подавно наплевать.

Пит представил себе лица Руперта и Колючки, когда завтра они узнают, что он исчез. Наверняка Колючка будет рвать на себе волосы, когда поймет, что его уже нет в этом мире. Во всяком случае, в мире людей… Эта мысль доставила Питу некоторое мстительное удовольствие. Пусть помучаются!

Но, если отмести все эти глупости, он действительно должен пойти к колдунье, чтобы вернуть родителям их прежний облик… Пит встал со скамейки и в последний раз посмотрел на свой любимый парк, где еще совсем недавно они с Колючкой катались на «крэйзидэнс» и им было весело. На его глаза навернулись слезы, но он заставил себя сделать шаг. Шаг навстречу неизвестности…

Ноги сами донесли Пита до салона госпожи Эльвы. Он не стал, как в прошлый раз, топтаться на улице, и сразу вошел, встреченный звоном колокольчика. Здесь все так же пахло восточными благовониями, а вокруг царила все та же загадочная атмосфера, от которой в первый раз Питеру стало не по себе. Сейчас ему было уже все равно, и он решительно двинулся по сумрачному коридору.

Наверное, госпожа Эльва у себя. Странно, что она не заметила его появления. Он открыл знакомую дверь, испещренную магическими знаками, и застыл на пороге с открытым ртом.

За маленьким столиком, покрытым темно-синей бархатной скатертью, пристально вглядываясь в хрустальный шар, сидела… Колючка.

Она подняла глаза и удивленно посмотрела на Пита.

– Ты все-таки решился прийти? Смелый мальчик…

– А ты-то что здесь делаешь? – пробормотал Пит, все еще ошарашенный тем, что увидел ее в комнате колдуньи.

Триш поставила локти на столик и уперлась ладонями в подбородок.

– Я – племянница Эльвы. Если ты перестанешь стоять столбом и присядешь, я все тебе объясню.

Пит нерешительно прикрыл за собой дверь и сел на первый попавшийся стул, неподалеку от столика.

– Когда ты пришел в салон первый раз, я тебя разыграла. Я часто так делала – цепляла на себя кусок ткани и дурачила простаков. Но ты оказался более остроумным, чем остальные, и утащил книгу. Вместе с заклинанием, которое она недавно нашла, исследуя чердак дома моей бабки. Что мне было делать? Тетушка без книги, как без рук… Правда, я помогала тебе не только из-за нее. Ты действительно мне нравился, Мышонок…

– Нравился? – спросил Пит, немного успокоенный ее объяснениями. – А почему в прошедшем времени? То есть почему теперь я тебе не нравлюсь?

Триш усмехнулась.

– Какой ты недогадливый… Я думала, ты не такой, как все, но ты потащил на свидание пустышку Дженнифер…

– Это она меня позвала, – попытался оправдаться Пит.

– Какая разница? Сладкая Дженни под ручку с Мышонком… Хотела бы я знать, что тебя в ней так зацепило?

– Ничего, – честно признался Пит. – Я давно был влюблен в нее, но ничегошеньки о ней не знал. А потом, когда мы встретились, я понял, что мне нравилась не она, а та Дженни, которую я себе придумал. Настоящая Дженни оказалась совсем другой. Ты права – она пустышка. И редкостная болтушка, которая весь вечер мучила меня рассказами о своих тряпках…