– Дай я угадаю. – Лорд отошел от окна и встал напротив Яси, спиной к солнечному свету, отчего лицо его скрылось в тени. Если бы не более взрослый голос и более плотная фигура, Яся решила бы, что напротив нее стоит Радмир. Те же непослушные волосы, лезущие на лоб, которые лорд время от времени откидывал назад, пропуская через пальцы, та же манера стоять, расставив ноги и в моменты волнения раскачиваться с пятки на носок, тот же взгляд, в котором сквозит интерес и усмешка. – Ты хочешь знать, что такое инициация и как она проводится?

– И когда она успела произойти со мной. И почему я раздета и у меня болит все тело.

– Хорошо, – легко согласился лорд. – Я расскажу. Но не лучше ли увидеть все своими глазами? Как раз сейчас идет обряд инициации, который проходят твои подруги. Правда, мы пропустили торжественную часть, где даются клятвы, произносятся пафосные речи, но это мишура, главное действо – сама инициация.

Лорд протянул руку.

– Мне неловко появиться на глазах у всех в вашем халате.

– Нас никто не увидит.

Открыв одну из дверей, лорд шагнул в темный проем, прижав к себе Ясю. Привычное падение в пустоту – и пара оказалась в каменной комнате, где отсутствовала одна из стен. За проемом слышались голоса, ритмичный грохот барабана, плеск воды.

– Не бойся, подойди ближе. Здесь не пустота, здесь толстое стекло. С нашей стороны оно прозрачно, но с другой похоже на отшлифованный кусок скалы. Никто не заподозрит, что за ним находятся люди.

Как только Яся оказалась у стекла, она забыла о своих страхах – внизу на площадке, освещенной с пяти сторон кострами, стояли ее подруги в белых сарафанах до пят. В руках у каждой было по серебряному кубку, которые они только что оторвали от губ.

– Что они выпили?

– Кровь.

– Кровь?

– Это всего лишь ритуал. Вот, попробуй. – Ясе сунули в руку плоскую фляжку, в которой бултыхалась вязкая жидкость. – Трусиха. Это монастырское вино с каплей крови порочного божества. Пей.

Яся с осторожностью пригубила, и, распробовав сладкое ароматное вино, сделала несколько глотков.

– Вкусно. – Она вернула флягу лорду, стоящему за ее спиной.

По тройному стуку посоха достопочтимой Солоники девушки передали кубки своим наставницам и начали снимать сарафаны, сначала скинув с плеч лямки. Движения ведьм были торопливыми, дерганными, но за ними не скрывались страх или стыд от того, что они прилюдно раздевались, за ними чувствовалось нетерпение.

Зрители, стоящие по другую сторону освещенного пятиугольника, расступились и пропустили нагого мужчину в маске козла.

– Это Радмир?

Лорд не ответил. Он стоял так близко, что Яся чувствовала, как его дыхание шевелит волосы. Близость и смущала, и доставляла болезненное удовольствие. Заныли груди, теплая волна вожделения спустилась вниз живота.

Когда Ясино дыхание стало таким частым? Тогда, когда мужчина в маске подошел к Даурике, провел рукой по ее груди, которую она выпятила в ожидание ласки, слился с ледяной ведьмой в поцелуе и опустил руку туда, вниз, где на белом теле темным пятном курчавились волосы? Или тогда, когда он, отпустив рот, но не вынимая пальцы из Даурики, притянул к себе Стешу и поцеловал ее в пухлые губы, по которым она за мгновение до этого провела языком? Или тогда, когда лорд Тореш притянул к себе за талию Ясю и лизнул в изгиб шеи?

Яся не заметила, как лишилась халата. Может, она сама его сбросила, распаленная сценой совокупления мужчины в маске и двух ведьм, одна из которых была темноволоса и стройна, другая противоположна ей и в цвете волос, и в величине груди, и в пышности бедер, но не уступала в рвении получить свою долю наслаждения?

– Ведьмы всегда свободны в отношениях с мужчинами, – шептал лорд Тореш, прижимая ладони Яси к стеклу и раздвигая коленом ее ноги. – Но моя ведьма должна принадлежать только мне.

Как можно сопротивляться желанию отдаваться, когда на тебя накатывают волны похоти, сулящие наслаждение? Как можно остановиться, когда жаждешь развязки, доведенная до исступления поцелуями и прикосновениями к ноющим соскам?

На пятиугольной площадке ведьмам опять поднесли кубки с вином, и начался второй раунд посвящения, еще более разнузданный.

Яся тоже глотнула вина из фляги и сама уже встала на колени перед лордом, направляющим ее действия и стонущим от наслаждения.

Сколько раз она прикладывалась к фляге? Сколько раз подносили ведьмам кубки? Никто из них ответить не мог. Бесчувственные тела Стеши и Даурики обмыли в озере, на берегу которого и произошло посвящение, а Ясю лорд на руках перенес в свои покои, где сам выкупал и уложил отдыхать, на прощание шепнув заснувшей ведьме, не скрывая победной улыбки: «Ты приведешь меня к трону».

Что стало с ее телом? Оно светилось от силы. Каждое движение доставляло наслаждение. Яся провела ладонями по груди, плоскому животу, бедрам и застонала. Тряхнула волосами – по спине поползли мурашки. Сила рвалась из нее.

Она встала с постели и, как была раздетая, подошла к окну. Открыла створки и вдохнула морозный воздух. Ветер, ворвавшись в комнату, загудел, запел о горных просторах, позвал за собой.

Яся послушалась. Поднялась на подоконник, подставляя нагое тело холодным потокам воздуха, смывающим жар, и раскинула руки.

Ветер запутался в волосах, кинул их в лицо, закрывая глаза, толкнул в спину, чтобы ведьма сделала шаг и отдалась его воле, суля долгий и захватывающий дух полет.

– С ума сошла! – Чьи–то руки рванули ее назад в комнату, прижали к твердому телу, держали до тех пор, пока она не перестала биться и упрекать.

– Там свобода! – кричала Яся. – Он звал, он пел!

– Кто, Яся?

– Ветер! Вольный ветер!

– Ты бы разбилась, Яся. Опоздай я на мгновение – ты бы умерла.

Слова, произнесенные шепотом, отрезвили. Яся вдруг поняла, что поющий ветер толкал к гибели. Сделай она шаг, и захватывающий дух полет закончился бы на скалах.

Сильные рыдания сотрясали Ясю. Но руки, что недавно стискивали тело железным обручем, отпустили, сделались нежными, ласковыми, гладили по спине, по плечам, убирали волосы с лица.

– Тише, красавица, тише, – шептали губы и сцеловывали соленые капли с лица.

Яся открыла глаза, и на мгновение сквозь пелену слез привиделось, что целует ее Радмир. Сердце прыгнуло от радости, но тело воспротивилось чужим объятиям, а разум шепнул: «Нельзя».

Но нет, показалось. Обнимал лорд Тореш. Подхватив Ясю на руки, он отнес ее на кровать, где долго утешал, целуя каждую частичку тела, шепча слова нежности, доводя ласками до изнеможения.

Яся, лежа в постели, смотрела в окно, где цветные стеклышки раскрашивали непривычными красками небо и горы. Она чувствовала покой и безопасность, которые дарил ей мужчина, ставший необходимым.

Еще ночью тело болело, невозможно было дотронуться до губ, а сегодня боль отпустила, уступив место необыкновенной легкости. Голова немного кружилась, и Яся никак не могла собрать мысли, чтобы понять, что же с ней произошло за последние дни. Почему, любя одного, она с радостью отдавалась другому, пусть похожему на Радмира, но более жесткому и властному.

Лорд сказал, что она прошла инициацию. Теперь Яся знала, как проводится обряд, но не понимала, что в ее инициации было явью, а что – наваждением. Где она потеряла девственность: там, в жилище отшельницы, обкуренном дымом, или на лугу, среди пахнущих уходящим летом трав? И кто был с ней? Она отдалась Радмиру, в которого влюбилась еще девчонкой? Или ее первым мужчиной стал лорд, без которого теперь она себя не мыслила? Странно. Она испытывала к лорду сильную любовную тягу, словно он ее приворожил.

Яся вспомнила душевные терзания после бойни у Каменного монастыря, рассуждения о выборе дороги и своем месте в жизни. Лорд Тореш загадочным образом стал для нее тем, кому хотелось безоговорочно подчиняться: пойти по дороге, которую он укажет, сделать все то, что он захочет.

Яся принадлежала лорду душой и мыслями.

Тем страшнее было отрезвление.