Бабушка выходит, а я сижу, как мешком прибитая. Мало того, что почти ничего не поняла из их разговора, так и ощущаю себя сейчас действительно бесстыдницей, которая с мужиком загуляла. Глеб усмехается:

- Ну, и чего такие глаза виноватые? Или ты и правда собралась меня стесняться?

- Не знаю. Просто бабушка...

- Старая ворчливая кошелка!

- Ну, зачем ты так?

- Если честно, она меня уже порядком достала. И ее доисторические понятия о жизни, тоже! Я-то потерплю, но если она начнет лезть в наши отношения, то точно взорвусь! Короче, иди сюда! Я так соскучился и сейчас хочу совсем не пирожков! - он притягивает меня и нежно целует, а я млею в его руках. Поцелуй наш затягивается, я уже хочу большего, я ведь тоже соскучилась, но Глеб отстраняется.

- Всё! Теперь можно и за пирожки. Иначе потом не остановлюсь, а бабка твоя все же кое в чем права. Тебе нужно отдыхать и набираться сил, - хочется поспорить, что сейчас я чувствую себя вполне отдохнувшей, но не решаюсь. Для чего-то большего место и время действительно неподходящие. Одевшись, выхожу следом за Глебом на крыльцо. Ага. Теперь узнаю это место. Старая изба в лесу. Бабушка показывала мне ее когда-то. Здесь жила моя прапрабабка. Про нее в деревне до сих пор легенды ходят, и места этого все боятся.

Глеб подходит ко мне, обнимает.

- Пойдем за стол?

- Да. Только сначала я тоже прогуляюсь в лесок.

- Понятно. Пойдем. Я поохраняю, чтобы тебя ненароком не грызнула за попу бешеная белка, - я смеюсь. Глеб тоже в удивительно хорошем настроении.

За завтраком я слопала почти все пирожки. В меня как будто бес вселился. Все время хотелось есть. Глеб почти ничего не кушал, в основном смотрел на меня как-то странно. С грустной улыбкой.

- Почему ты на меня так смотришь?

- Любуюсь.

- Ты меня смущаешь!

- Не смущайся!

- Лучше кушай тоже, иначе тебе ничего не достанется.

- И не надо. Ты не представляешь, как я рад, что у тебя проснулся аппетит. Я думал, что никогда такого уже не увижу, - грустно говорит он. Взгляд его становится каким-то влажным, полным затаенной боли. Я не выдерживаю, подхожу к нему, сажусь на колени, глажу его по щеке.

- Почему?

- Потому что почти похоронил тебя – отвечает Глеб хриплым шепотом.

- Так что произошло, расскажи. Я почти ничего не помню, а из того, что помню не могу понять, правда это или бред.

- Для всех ты умерла… Для меня… - начинает Глеб свой тихий рассказ. После каждой фразы делает тяжелый вздох, как будто каждое слово для него пытка. - Я долго не хотел верить, все ждал, что проснешься. Но ты не просыпалась и не дышала. А я все равно надеялся на чудо… А потом пришла твоя бабушка и врач. После его заключения мне пришлось поверить. И вот когда надежда уже совсем умерла, чудо все-таки случилось. А ведь мы тебя чуть не похоронили, - выдавить что-то из себя получается не сразу. Оказывается, все правда.

- Поэтому бабушка сказала, что я вернулась сюда в гробу?

- Да, - голос Глеба дрожит, руки прижимают все крепче, - мне казалось, что я умер вместе с тобой. А ты спала... Пообещай, что больше никогда так не сделаешь! Пообещай! Что бы ни случилось! Больше никаких асталов и прочей херни! - я только киваю. Получается, меня могли похоронить заживо? Нет, не буду об этом думать, иначе свихнуться можно.

- А почему мы прячемся здесь?

- А как ты думаешь, что началось в деревне, когда посреди ночи мертвая ведьма встала из гроба на глазах местных теток?

- Страшно представить.

- Да. Мы еле ноги унесли. Дом ваш сгорел.

Я молчу. Не могу ничего сказать. Получается, мои необдуманные действия привели к ужасным последствиям. Но главное, Глеб жив.

- Как ты выбрался из плена? - спрашиваю я, трогая еще не зажившую ссадину на брови Глеба.

- Ты знаешь, как. Палыч успел вовремя благодаря тебе. Кстати, Аслана застрелили на месте спецслужбы, Колька ранен.

- Кошмар. Получается, тот страшный человек...

- Больше нам не страшен, - заканчивает за меня Глеб. - Поэтому я и настаиваю, что нам нужно возвращаться в город. Сейчас там безопаснее. Но бабушка твоя упорствует. Она считает, что эта земля дает тебе силы, ваш род принадлежит ей, и все в таком духе.

- Ты знаешь, наверное, она права. Здесь мне действительно лучше. Но жить так я не хочу. Я бы тоже хотела в город. Точнее, в нашу квартирку, где мы были так счастливы.

- Поддерживаю. Правда, в ту квартиру мы вряд ли вернемся. Она была маленькая и съемная. Сейчас мы можем переехать в мою квартиру. Она намного больше, удобнее, в хорошем районе. Тебе понравится.

- Да. Главное, чтобы вместе!

- Вместе, навсегда?

- Вместе, навсегда! - я счастливо улыбаюсь, целую Глеба. А вообще, мне и здесь хорошо, главное, чтобы Глеб был рядом

Целый день мы провели вместе. Бабушка вернулась ближе к обеду и принялась нас откровенно доставать. Я даже не знаю, почему она стала так остро на все реагировать? Раньше больше молчала, если ей не нравились мои поступки, она ограничивалась строгим взглядом. Сейчас же ее как прорвало. Она постоянно ворчала, цепляла Глеба и меня. Говорила, что я непроходимая дура, что Глеб меня бросит, потому что в деревне жить не будет, а в город мне нельзя. Да и не нужна я ему, раз до сих пор замуж не зовет. Наиграется и бросит. В итоге с Глебом они все-таки сцепились. Он довольно жестко оборвал ее очередные претензии, попросил не вмешиваться туда, куда не просят. Я просто не знала, что сказать, но мне было очень неприятно наблюдать, как ругаются два моих самых любимых человека.

В итоге мы сбежали на озеро. Было здесь в лесу такое прямо рядом с той самой поляной. Хотя, озером это сложно назвать. Скорее лесной ручей, который в одном из мест собирался в небольшой водоем. Здесь было очень красиво. Тихо, зелено, уединенно.

Я уселась на берегу под раскидистой ивой, а Глеб пошел купаться. Он, похоже, все еще кипел злостью на бабушку. Всю дорогу молчал, и хоть я понимала, что его гнев направлен не на меня, все равно было очень неприятно. Я Глеба таким не видела раньше. Со мной он всегда был мягким и ласковым, я думала, он такой со всеми. Оказывается, нет. Невольно всплыли в голове слова бабушки, после которых Глеб и сорвался:

- Ты его совсем не знаешь! Думаешь, если позволила ему взрослой себя сделать, то все? Он навеки твой? Наиграется сейчас и бросит! А я тебе потом сопли буду вытирать!

Нет. Не буду вспоминать. Неприятно. И верить в это не хочу. А замуж... Не знаю, сон это или бред, но какое-то смутное воспоминание, что Глеб предлагал за него выйти в ту страшную ночь, всплывает в голове. Только не уверена, было ли это на самом деле.

Глеб возвращается ко мне, мокрый, в одних плавках. Трясёт головой, на меня летят брызги. Я взвизгиваю, заливаюсь смехом. А уже в следующую секунду Глеб садится рядом, притягивает меня к себе, начинает жадно целовать. Отрывается с трудом. Мне жарко, очень. Пожалуй, тоже надо охладиться. Я вырываюсь из объятий Глеба, бегу к берегу. По пути снимаю платье, вешаю его на ветку куста, и бегу в воду. Чувствую, меня провожает жаркий мужской взгляд. Захожу в воду, она довольно холодная, зато здорово остужает. Плавать здесь не очень удобно, потому что озеро всего несколько метров в ширину и глубина всего по грудь. Слышу сзади шаги Глеба, потом чувствую его руки. Он прижимает меня в воде, начинает целовать шею, плечо. И вот вода уже совсем не кажется холодной, мне жарко и здесь от того, что мужские руки ползут по телу, нагло сминая грудь, сжимая сосок, а другая уже забралась в трусики, нащупала чувствительный бугорок и теперь хозяйничает там, заставляя закрыть блаженно глаза и слегка постанывать.

- Я вообще-то хотела искупаться, - с трудом выдавливаю я.

- И-и-и? Ты это и делаешь! Я тоже. Просто, совмещаем приятное с полезным, - шепчет Глеб мне на ухо, прикусывая и посасывая мочку. Потом разворачивает лицом к себе, я сама нахожу его губы, потому что тоже хочу... Нетерпеливо глажу его по спине, обвиваю бедра ногами, чувствую, что холодная вода Глеба тоже ни капли не охладила. Он возбужден, и его член уже в боевой готовности. Хм... Член. Раньше я стеснялась так говорить даже в мыслях. Похоже, бабушка права. Я превращаюсь в распутную девку. Но сейчас мне это нравится. Для Глеба я готова быть, какой угодно. Еще несколько минут мы исследуем тела друг друга, потом Глеб решает прекратить водные процедуры. Он выносит меня на берег и укладывает на мягкую траву под ветками ивы, подстелив мне под спину свою рубашку. Наше мокрое белье летит в сторону, я забываю обо всем. Чувствую только его горячие губы и руки на моем теле. Оно горит, просит, ликует. Глеб не сдерживается, чему я только рада. Берет требовательно, настойчиво. А мне нравится. Я знаю, нежным он будет потом. А сейчас я тоже хочу так. По животному быстро, резко, опьяняюще. Его толчки внутри моего тела дарят счастье. Меня уносит мощной волной, я, кажется, довольно громко реагирую, Глеб заглушает мой стон поцелуем, не прекращая двигаться, я впилась ему в спину ногтями, обняла его торс ногами изо всех сил, пытаясь принять его глубже, чаще, сильнее. Спину выгибает от удовольствия, я парю где-то в небесах, краем сознания чувствую, что Глеб изливается в меня, стонет, уткнувшись в шею, а потом замирает, придавив своим телом.