Шувалю повезло, когда обороняющиеся стерли с лица земли его маленький отряд, он сумел без единой царапины вернуться назад и успеть предупредить Гонена, чтобы и тот не попал в засаду. Гонен попросил Таля все же придерживаться изначального плана штурма силами двух бригад. Между тем, зная об отчаянном положении маленького танкового отряда, отрезанного под Эль- Аришем, Галь повторил приказ Гонену перейти в атаку немедленно силами единственного батальона М48, осознавая, что тому придется действовать практически без поддержки, поскольку остальные части будут подтягиваться по одиночке после того, как завершат овладение Рафахом.
Развернутый израильтянами штурм перевала Джеради стал полной неожиданностью для египетской обороны, однако после достигнутого головным отрядом бронетехники прорыва египтяне пришли в себя. В результате их противодействия техника крохотного дозорного отряда сержанта Шуваля превратилась в обломки и осталась догорать на обочине дороги, а рядом с ней заняли место М48 из танкового батальона майора Эхуда Элада. Он попытался принять в сторону, где преградой служили в основном не мины, а глубокий песок. М48 справа пострадали от мин. а те, что слева. – от орудийного огня ИС-3 и противотанковых пушек.
Элад, чувствуя себя обязанным достигнуть цели, лично принял руководство боем и попробовал обойти заслоны через дюны, взяв еще левее. На панораме мы видим M48 Элада разворачивающимся под вражеским огнем. Не желая прозябать на столь открытой и невыгодной позиции. Элад, не дожидаясь, пока можно будет организовать полную огневую поддержку прорыву, возглавил самоубийственный бросок. Комбат решительно преодолел подъем и вывел танк на склон, где мгновением позже в буквальном смысле лишился головы.
Офицер по оперативным вопросам, лейтенант Амирам Мицна, не сумев связаться по рации с заместителем Элада, чтобы тот принял командование, тотчас же отменил атаку и приказал танкам разворачиваться. Тем временем заместителя погибшего комбата полностью поглотили события боя у дороги, а потому лейтенанту пришлось спешить к самому Гонену, которого он нашел на обочине шоссе, откуда Гонен, импровизируя в пожарном порядке, пытался скоординировать действия атакующих.
Положение батальона вполне заслуживает определения очень рискованного и незавидного. Несколько М48 полностью вышли из строя, остальные получили те или иные повреждения. Для второй попытки, поддержку которой осуществляли тяжелые минометы и орудия все еще способных стрелять танков батальона, оставалась только третья рота лейтенанта Эйн-Гиля, который помчался на врага со скоростью 40 км/ч по незаминированной дороге, стреляя во всех направлениях. Эйн-Гилю удалось достигнуть перевала, что называется, почти без царапинки. поскольку египетские орудийные расчеты оказались неспособны попасть в столь быстро двигавшиеся цели и. видя это. стали один за другим бросать пушки, разбегаясь кто куда. Заместитель Элада наконец получил известие о смерти комбата и принял батальон, приказав Эйн-Гилю уничтожить обойденные им с фланга ИС-3 на склоне позади него. Наводчики ИС-3 с их медленно вращающимися башнями оказались неспособны взять на прицел скоростные М48, и вот египетские танки стали один за другим вспыхивать или взрываться, получая снаряды в сравнительно тонкие борта с малой дистанции.
Отрезанному отряду израильтян грозили немедленный разгром и уничтожение. если бы Гонену не вмешался и не приказал заместителю Элада продолжить продвижение и подать помощь «Центурионам» у Эль-Ариша. Эль-Ариша наступающие достигли, однако перевал за их спиной остался в руках противника, что могло бы привести к печальным последствиям для оторвавшихся от своих израильтян, если бы не четвертый штурм силами пехоты с наступлением темноты, которая за четыре часа ожесточенного боя окончательно сломила сопротивление египтян.
Как бы смело и решительно ни действовал и израильтяне в наступлении и как бы стойко ни противостоял им египетский контингент в обороне, нельзя сказать, чтобы та или другая сторона заслужила особых похвал за свое поведение к описанном выше эпизоде. Трудно примириться с двумя случаями упущенной израильтянами возможности уничтожить противника, коль скоро они сумели выйти во фланг и в тыл весьма и весьма прочным вражеским позициям. Равно непростительно упущение египетских защитников перевала, так и не перегородивших дорогу минными заграждениями после того, как неприятель воспользовался ею на начальном этапе, а также не пожелавших контратаковать и покончить с отрядом «Центурионов» под Эль-Аришем и затем усилить оборону на перевале. Однако необходимо вместе с тем отдать должное израильтянам, которые, несмотря на их безрассудство, всегда стремились извлечь максимальную выгоду из огневой мощи, броневой защиты и подвижности бронетехники, чему египтяне редко могли противопоставить что-нибудь существенное.
ИСРАЭЛЬ ТАЛЬ РОДИЛСЯ В 1924 г., в 1941 г. поступил в британскую армию, где дорос до инструктора по стрельбе, в чине сержанта в составе Еврейской бригады принимал участие в боях в Италии. Окончив философский факультет и защитив диплом, Таль пошел служить в Армию обороны Израиля и принял участие в вооруженной борьбе за выживание и сохранение независимости страны. Находясь на кадровой службе в армии, он снискал себе репутацию строгого поборника дисциплины, специалиста в области применения пулеметов и подрывного дела и талантливого изобретателя, а также сделался ярым поборником идеи главенства танков и высокоскоростных пушек в деле обороны Израиля. Изучение боевых приемов прошлого привело Таля к убеждению, что Гудериан есть тот самый военный, у которого стоит поучиться. Опыт применения танков в ходе кампании 1956 г. и пограничных инцидентов убедил Таля, что танки будут неспособны показать себя полностью, если только не улучшить технику стрельбы и дисциплину. Как глава бронетанковых войск, он в 1964 г. приступил к насаждению порядка и внушению личному составу всей важности внедрения четких огневых приемов, позволивших значительно повысить ценность таких машин, как «Центурион» и М48 «Паттон», за приобретением которых в 1965 г. тоже стоял Таль. По крайней мере, в одном из пограничных инцидентов генерал Таль выступал как наводчик, показав истинное мастерство артиллериста и записав себе на счет несколько удачных попаданий. Великий час пробил для Таля 5 июня 1967 г. Как командир дивизии, осуществившей ряд впечатляющих прорывов на северном направлении вдоль шоссе, связывавшего Газу и Эль-Ариш, он привел свое соединение к полной победе, имея все основания гордиться высоким уровнем огневой подготовки и качеством применения боевой техники личным составом частей, комплектующихся главным образом из резервистов. Позднее он принижал роль управляемого противотанкового оружия, не сумев разглядеть в ракетах серьезной угрозы танковым войскам Израиля, о также выступал против строительства фортификационных оборонительных сооружений вдоль Суэцкого канала. Как он утверждал, пушка всегда окажется предпочтительнее ракеты, а неподвижная оборона – верный путь к поражению. Хотя в последнем он и оказался прав, близорукость и презрение, с которым он относился к противотанковым управляемым ракетам и реактивным снарядам, а также слишком слепая вера во всемогущество танков во многом привели к поражениям израильтян на начальном этапе боев на западе Синая во время войны 1973 г. После войны Судного дня (Иом- Кипур) 1973 г., в ходе которой Таль служил в должности заместителя начальника Генштаба, он сделался советником министра обороны Израиля по вопросам развития и организации и сыграл ведущую роль в разработке и строительстве первого отечественного – и конструктивно весьма оригинального танка, названного «Меркава» (букв. «Колесница». – Прим. пер.).
