Виктор вновь приник к прицелу, и начал разворачивать башню. Видимость аховая. Но он различает японцев все же куда лучше, чем они его.

— Миша, остановка!

Уткин вдавил педаль тормоза, и Виктора качнуло вправо. К чему он был уже готов, прижавшись к казеннику орудия. Когда машина замерла, отстранился от него, продолжая всматриваться в прицел. Завеса начала серьезно уплотняться. Еще две-три секунды, и он вообще ничего не увидит кроме молочно-белой пелены. Отработал маховиками, выводя галочку прицела, на едва различимый силуэт Ха-го. Взять упреждение. Совсем немного. Машина идет практически за ним, лишь незначительно смещаясь влево.

Выстрел!

Короткий и едва различимый в белесой пелене росчерк трассера, ткнувшегося в лобовую броню. Будь она толще, то наверняка вышел бы рикошет. Но снаряд без труда проломился сквозь противопульную броню.

Семидесятишестимиллиметровый бронебойный снаряд в замкнутом пространстве это более чем серьезно. А уж в тесном Ха-го, так и подавно. Начинка, сто грамм тротила, ни хухры-мухры. Выжить шансов у экипажа никаких.

Вообще-то, можно зарядить и фугасом. Ха-го, это не старичок И-го, броня у него значительно тоньше, и снаряд без труда проломится сквозь нее. А детонировав внутри еще и целые листы посрывает с заклепок. Но у бронебойного есть неоспоримое преимущество. Будучи тупоголовым он практически лишен шанса на рикошет. Скорость на целых сто двадцать метров меньше чем у сорокасемимиллиметровки, благодаря чему он имеет и хорошую баллистику, и не прошивает легкую бронетехнику навылет.

— Миша, полный газ! — выкрикнул Виктор, едва перед взором поплыло сообщение эфира.

Уткин вдавил в пол акселератор, и зубатые покрышки вгрызлись в грунт, выбрасывая из под себя пыль, и комья земли с травой. Виктора бросило левым боком на погон башни, но он был к этому готов, и уперся в него предплечьем.

— Игорь, бронебойный!

— Есть бронебойный!

Вновь глянул в перископ. Ничего не разобрать. Одна сплошная белесая пелена. И это хорошо. Значит и их не видно.

— Миша, топчи газульку. Уходим в отрыв, — приказал Нестеров.

— Принял, — отозвался мех-вод.

— Не расслабляемся. Держим сектора наблюдения, — счел нужным уточнить Виктор.

Хватит с них на сегодня неожиданностей. И так, с утра ничто не предвещало беды. И тут вдруг сообщение об уничтожении девятого опорного пункта, состоявшего из трех ДОТов. Какое-то время еще могли отыграть минные поля, расположенные за ним. Штурмовики конечно то же скажут свое веское слово. Но в общем и целом, времени не оставалось совсем.

Взвод специальных операций подняли по тревоге, и выдвинули к месту прорыва. И так уж вышло, что машины оказались не заправленными. Нестеров получил приказ перекрыть шоссе, оборудовав позицию у моста через небольшую речушку. А пока парни вгрызались в землю, сам он решил пробежаться вперед и разведать обстановку.

Разведал. Ага. Сходу напоролся на появившуюся из леса танковую колонну. И что за идиотизм! Ну вот кто так движется по территории занятой противником! Ни разведки, ни передового дозора. Самураи настолько поверили в себя? Непонятно.

Причем, если машины у японцев и никуда не годятся, то действовали они весьма умело. Это уже далеко не те танкисты, с которыми ему довелось столкнуться два года назад. Вроде и прошло всего-то ничего. Но самураи сделали выводы из прошлого урока. Или просто в этот раз на пути Нестерова оказалась часть, в которой к боевой подготовке подходили всерьез.

Первым выстрелом Виктор безбожно промазал. А там им уже пришлось вертеться, под обстрелом самураев. Они быстро развернулись в боевые порядки, и вели весьма точную стрельбу. Спасибо крепкой броне, и мастерству мех-вода. А то они уже догорали бы в поле.

— Командир, горючее! — напомнил Уткин.

— Вырубаю, — откликнулся Виктор.

Хорошая штука газогенератор. Только топлива жрет как не в себя. Как результат, пришлось отказаться от маскировки. Но с другой стороны, грешно не воспользоваться тем преимуществом, что пока все еще есть.

— Миша остановка!

Машина замерла, вгрызшись в землю резиновыми шипами и добавляя к дым-завесе, еще и пыльное облако. Первое декабря! На улице плюс двенадцать и сушь. У него нет слов.

Навелся на очередной ближайший танк. Если в прошлый раз завеса с каждой секундой все уплотнялась, то теперь постепенно рассеивается. Его еще не видят. Японцы наверняка во все глаза всматриваются в белесую пелену, пытаясь рассмотреть «бардак». Но пока обнаружить не получается, а потому и не стреляют.

Посадил галочку на корпус машины. Взял упреждение. Выстрел!

Опять точно в боевое отделение! Вот что значит не нужно выискивать слабые места. Только и того, что точно прицелиться, учесть срединные отклонения снаряда, и вогнать его в корпус. А там, куда ни попади, пробитие гарантировано.

— Миша, газу! Игорь, бронебойный! — азартно выкрикнул Виктор.

— Есть, бронебойный! — откликнулся заряжающий.

И тут же Нестерова качнуло к орудию, которое уже практически направлено назад. Рассмотрел дымки на стволах орудий сразу двух танков. Приметил даже росчерки трассеров. Мгновение, и они пропали из виду. Может прошли и впритирку. Возможно стреляли и другие танки. Но ни один из них не попал.

Приник к перископу. Вновь прыгающая панорама. Но тут главное приноровиться. У него опыт богатый. Один из японских танков слишком отдалился в сторону. Нестеров прикинул направление ветра, и положение машины. Немного довернул башню, и отстрелил дымовые шашки. Считанные секунды, и открытое пастбище начало затягивать дымовой завесой.

Еще выстрелы. И вновь он сумел приметить несколько трассеров. Один из снарядов чиркнул по броне. Получилось не так оглушительно, как при попадании, но все же приятного мало. Виктор даже вздрогнул от очередного укола страха. Не боятся только умалишенные. Страх это нормально. Вот если ты не можешь держать его в узде, это совсем другое дело.

Наконец их потеряли из виду. Как впрочем и он не наблюдает семь машин. Зато восьмую различает очень даже хорошо. Ее лишь рваным краем завесы прикрывает. Все же правильно он все рассчитал.

— Миша, остановка!

Японец выстрелил раньше. Но снаряд, пущенный с упреждением ушел мимо. А вот Нестеров попал.

В этот раз в моторный отсек, откуда сразу же пошел дым. Поначалу жидкий, он густел с каждой секундой. А когда из люков полезли члены экипажа, появились и рыжие языки пламени. Что для Виктора не было неожиданностью. Он уже давно научился с большой долей уверенности сопоставлять сообщения Эфира с картиной вокруг.

— Миша, разворот на сто восемьдесят, и задний ход! Игорь, бронебойный!

— Есть, бронебойный!

— Командир!.. — начал было мех-вод.

— Делай!

— Есть, разворот и задний ход!

Какого хрена! Они ведь не на «тройке»! Лобовую броню бардака тридцатисемимиллиметровка может пробить только при невероятной удаче. И только с близкого расстояния. Зато в случае бегства, подбить их будет куда проще. Толщина брони в корме та же, что и в бортах, только угол наклона всего лишь десять градусов.

Раньше пятиться подставив лоб, было глупо. Скорость значительно медленней, дистанция до противника меньше, и он мог зайти с флангов. Теперь же все не столь однозначно. К тому же, у японцев на три машины меньше.