По всей линии обороны разносятся грохот пулеметов, хлесткие выстрелы винтовок и трескотня автоматов. Но японские пехотинцы и не думают прекращать атаку. Неся серьезные потери, короткими перебежками они уже приближаются к реке, при этом и не думая отмалчиваться.

Солдаты ведут огонь из винтовок, прикрывая товарищей, при очередном броске. Позади атакующих цепей, залегли отделения ручных пулеметов, ведущие сосредоточенный огонь по обороняющимся. Порядка двух десятков стволов. Это более чем серьезно.

А еще, остановившиеся с ними на одной линии гранатометчики. Эти отправляли по позициям взвода Виктора одну гранату за другой. И надо заметить, что несмотря на отсутствие прицельных приспособлений, метали они их достаточно точно. Наверняка сказывались Умения. Отчего-то не отпускало ощущение, что не будь у этого оружия большой разброс, то эффективность была бы куда значительней. Но даже сейчас разрывы непосредственно в траншеях, не такая уж и редкость.

А вот задудукали крупняки с «мабут». Понятно, что калибр избыточный, а скорострельность и точность оставляют желать лучшего. Но, атака столь массированная, что стрельба из пушки по воробьям уже не кажется столь уж глупой затеей.

Рядом с одним из пулеметных расчетов возникло облачко из пыли и дыма, и пулемет прекратил огонь. В отличии от японских у дэвээровских гранатометов прицельные приспособления имеются. И ствол у них с нарезами, а потому и разброс у значительно меньше. Плюс приподнятые Умения гранатометчиков. Все это вкупе дает куда более лучший результат.

Вновь грохнуло орудие. И снова не безрезультатно. Один из пулеметов исчез в дымно-пылевом облаке осколочного снаряда. Свалились двое гранатометчиков, оказавшихся неподалеку, по сторонам от расчета. Судя по сообщению эфира не меньше шести раненых и убитых. Ну или куда больше, если там только раненые, что сомнительно.

Можно конечно внести свой вклад, и подстрелить пару-тройку пулеметчиков или гранатометчиков. Находясь во второй линии, и используя Умение «Камуфляж», Виктор оставался бы незамеченным. Если только у японцев не найдется кто глазастый, с хорошо приподнятой «Наблюдательностью».

С другой стороны, трое взводных снайперов работают достаточно успешно. Вон, помножили на ноль расчет одного из противотанковых ружей. Правда у них и с маскировкой дела обстоят куда хуже. Виктор приметил одного из них, с пучками травы закрепленными на сетке каски, выцеливающего очередную жертву. Но подспорья в виде «Камуфляжа» у него нет. Только «Маскировка». То же в плюс, но как говорится, почувствуйте разницу.

Вот только Нестеров должен думать не о личном результате, а о взводе. Оценив обстановку, он побежал по ходу сообщения в траншею первой линии. При этом непроизвольно попытался помять грудь, надежно прикрытую плитой броника. Анестезия Татьяны начала отпускать. Плохо. Перелома конечно нет, но боль сковывает движения.

— Чэн, как тут у вас? — поинтересовался он у командира второго отделения.

— Прямое попадание в щель, — опустившись рядом с взводным, начал докладывать тот. — Один убит в голову, один с контузией, остался в строю, троих подняли. Еще двое с легкими ранениями.

— Понял. Работайте.

— Есть.

Сержант вновь приподнялся над бруствером, и открыл огонь из автомата. Виктор же побежал дальше по извилистой траншее, в поисках других командиров отделений. Ну и Ли, конечно же. Уж этот-то наверняка уже владеет полной информацией.

Японцы буквально не дают поднять головы. По брустверу то и дело пробегают строчки пыльных фонтанчиков. Не меньше с тонким свистом пролетают над головой. Бойцы делают один, максимум два выстрела, после чего спешат укрыться, и сменить позицию.

Но с другой стороны, плотность пулеметного обстрела и прилетающих гранат уменьшились. Сказывается пушечный огонь «бардака», и снайперская стрельба. Нужно во что бы то ни стало не позволить плотным цепям пехоты добраться до траншей. Если самураи сумеют довести дело до рукопашной, тогда дело швах.

Виктор уже увидел своего зама, когда в трех метрах от него рванула залетевшая в траншею граната. Он почувствовал толчок взрывной волны и пары осколков с бряканьем ударивших в грудь. Еще один с глухим звоном прилетел в каску, Нестеров успел наклониться, а так бы досталось по лицу. Но ему все же не повезло. Бедро взорвалось болью, а штанина тут же начала пропитываться кровью.

— Твою дивизию! — падая на пятую точку, в сердцах выдал Виктор.

Не сказать, что боль невыносимая. Сродни глубокому порезу ножом. Но приятного все же мало. А еще, слишком обильное кровотечение. Ну и ходить будет очень тяжко. Осколок оставшийся в ране неизменно будет ее тревожить ее, вгрызаясь в плоть своими рваными краями.

Нестеров потянул из бокового кармана конец тонкой веревки. Такие есть у всех. Оно при случае и связать кого можно, и наложить жгут, чтобы не изойти кровью.

— Я помогу, — опускаясь рядом, произнес Ли.

— Что с потерями? — уступая ему, и откидываясь на стенку окопа, спросил Виктор.

— По взводу, на момент окончания артобстрела, трое убиты в голову, израсходовано одиннадцать зарядов «Аптечек», легкораненые и контуженные остались в строю.

— Ясно.

Управился сержант в считанные секунды. Кровотечение практически прекратилось. Так, только сочилось немного. А там и самураи подались восвояси, не выдержав плотности огня. Сыграла свою роль и сильно ослабшая поддержка пулеметов.

Виктор выглянул за бруствер, всматриваясь в поднимающуюся молочно белую дымзавесу. Сомнительно, чтобы японцы готовили атаку. Скорее уж отходили, прикрываясь дымами. Только обороняющиеся и не думали прекращать огонь. Мало ли, что удумают самураи. С боеприпасами проблем нет, так что лучше лишний раз перестраховаться.

Наконец белесая пелена рассеялась, и Нестеров увидел то, что они наворотили. Ну что сказать, не меньше сотни павших. Раненых не видно. Наверняка унесли с собой.

Похоже сейчас опять начнется артобстрел. Да и не может быть иначе. Японцам нужно спешить. Не дать опомниться противнику, и развить свой успех прорыва. А тут такая досадная задержка.

— Ли, прикажи прислать сюда раненых в которых осталось железо, а не просто царапина. На этой «мабуте», отвезу их в госпиталь. Остальным машинам сменить позиции.

— Есть.

Рассусоливать сержант не стал, и поспешил выполнить приказ командира. Не забыв определить ему в помощь бойца, который помог Виктору добраться до десантного отсека. Там Нестеров потребовал у старшего машины, по совместительству пулеметчика и радиста, запасной шлемофон.

— Пятьсот четырнадцатый, ответь пятьсот первому, — подключившись к внутренней сети, вызвал он.

— На связи, пятьсот четырнадцатый, — отозвался Ясенев.

В отсутствии командира, позывной машины менялся. Вообще-то, подобное не принято, но Виктор решил, что так оно будет удобней.

— Я с ранеными в госпиталь. Туников за старшего.

— Что с тобой, командир? — поинтересовался заряжающий.

— Осколок в мягкие ткани. Ничего серьезного. Как понял?

— Пятьсот четырнадцатый принял.

— Пятьсот первый, конец связи.

Виктор откинулся затылком к прохладной броне. С одной стороны полегчало. Голова не то чтобы болит, однако присутствует некий дискомфорт. А вот ногу начало дергать. И с этим нужно что-то делать. При этом Нестеров старался не подавать виду как ему плохо, хотя рана и горела огнем. Подчиненные смотрят. Как командир он просто обязан проявлять стойкость, решительность, бодрость духа и выносливость.

Вскоре к машине начали подходить раненые. Девять бойцов щеголяли повязками, на разных частях тела, но тяжелых не было. Разве только один. Пулеметчик Хань трясся, как паралитик, и от каждого громкого звука кривился так, словно ему били молотком по голове. Контузия. Причем серьезная. Его бы в госпиталь, или излечить «Аптечкой».

— Ли, что у нас с потерями? — поинтересовался Виктор, у подошедшего с докладом сержанта.