— Мне? Не надо. Был один придурок, и того пришлось убрать, чтобы не оглядываться. Но при чем тут Никарагуа? — искренне недоумевая поинтересовался Виктор, и сделал глоток чаю.

— Ты в курсе, что там уже несколько лет идет гражданская война?

— Ну-у, так. В общих чертах, — сделал он неопределенный жест стаканом в подстаканнике.

— А не обратил внимание на то, что в последнее время, в нашей прессе этому стали уделять гораздо больше внимания? Как и обвинять США в прямом вмешательстве в дела суверенного государства, — отхлебнув чай, поинтересовался Григорьев.

— Да мне как-то не до газет, — слегка развел руками Нестеров.

— Понятно. Так вот, нашему правительству понравилась идея с ЧВК. Как и результаты, которых удалось добиться с помощью «Витязя». Поэтому создана еще одна, с не менее звучным названием «Варяг». Кстати, ее костяк составит целый ряд офицеров, унтеров и солдат нашей компании, так как у нас намечается серьезное сокращение.

— И зачем нам понадобилось влезать в конфликт у черта на куличках?

— Наше правительство решило, что одного Панамского канала для мировой торговли мало. Поэтому они хотят построить еще один, в Никарагуа. Что никак не устраивает Янки. Они даже выкупили права на его постройку у никарагуанского правительства. Сами правда строить ничего не собираются. Но и другим не дадут.

— Помочь победить Сандино, который потом аннулирует соглашение, как преступное и противоречащее национальным интересам страны. Я правильно понимаю?

— Правильно, Витя. Помимо несомненной экономической выгоды, это позволит нам всерьез закрепиться в Америке. Только янки не станут смотреть на это сквозь пальцы. Они сейчас оказывают поддержку Самосе. Причем не только финансовую, поставками оружия и отправкой инструкторов, но и прямую военную. И не безрезультатно. Сандинистов уже серьезно прижали. Еще немного и додавят. Одних только поставок вооружений и инструкторов в виде добровольцев уже явно недостаточно. Помогать им открыто, значит вступить в войну с США. Чего хотелось бы избежать. Словом, тебе там понравится. Гарантирую.

— Понятно.

— Вот и хорошо. К завтрашнему утру подготовим все необходимые документы, и вечерним дирижаблем отправишься во Владивосток. Сначала в отпуск, а там и к новому месту службы.

— Александр Трифонович, а там я буду служить на БРДМе?

— Хочешь забрать с собой экипаж?

— Я их знаю. Серьезно вложился в их подготовку. Не хотелось бы расставаться. Разумеется, если они сами захотят.

— Я не против. Узнай их мнение. Потом сообщи о принятом решении моему адъютанту. Кстати, за дело с принцем кроме денежной премии всем твоим парням полагается по сто тысяч опыта. Тебе миллион. Отлично сработано. Не смотри так. От палачей опыт уходит в специально сформированный для этого отряд триста один. По сути, полк, усиленный бронетехникой, имеющий обособленную территорию и собственный авиационный отряд. Ну и концентрационный лагерь, язви его душу. Самураи и не подумали отказываться от возможности заработка опыта путем банального убийства. Прошедшие инициацию пленные так же находятся в их ведении. Захваченный же тобою майор был помощником начальника штаба, и характерником при нем. К нему стекался опыт от боевых подразделений. Половина уходила в генеральный штаб, другая оседала у него, затем переправлялась в Японию. Или использовалась по усмотрению командующего. Так что, навести Бережного, получи на себя и весь взвод. Дальше сам распределишь. А вообще, я тебя не понимаю. Н-но, как говорится — хозяин, барин.

Еще перед отправкой взвода в рейд, Григорьеву удалось легализовать свою авантюру с опытом. Как начальник отдельной структуры ДБР, для повышения эффективности и подготовки кадров, он получил возможность относительно свободного оперирования опытом. Это вовсе не означало, что за ним перестали присматривать, и строить ему козни. Но данный шаг серьезно развязывал ему руки и позволял действовать более открыто. Со слов полковника, он получил поддержку не от кого-нибудь, а лично от Песчанина. Такие дела.

Так что, по идее, Виктор только должен был доставить носителя опыта в штаб ЧВК. Слил же его, чисто из соображений сохранности, а по прибытии передал капитану Бережному, характернику, завязанному непосредственно на Григорьева. Кто бы сомневался, что продавливая решение о расширении своих полномочий, товарищ полковник уже позаботился о соответствующих кадрах.

Вообще-то, едва узнав об успехах Александра Трифоновича, Виктор решил было, что эта роль будет уготована ему. Но пронесло. На момент создания ЧВК Бережной еще не прошел необходимую подготовку. Но когда возникла нужда в специалисте, уже был готов к работе.

— Александр Трифонович, я одного не понимаю. Почему ДВР не настучит самураям в морду? Ведь видно же наше превосходство. Даже до реформы и появления новых образцов вооружения, в пограничном конфликте мы их умыли. А сейчас… Я ведь видел в Виноградовске новые образцы вооружения уже прошедшие всесторонние испытания. Да вот, «бардаки» и «мабуты» уже используются в открытую. И много чего еще имеется. Япония нам не соперник. Об этом же говорит и контратака, всего лишь одного полка.

— Контратаковала китайская армия, — возразил полковник.

— Серьезно?

— Витя, я без понятия, что ты там видишь со своей колокольни, но поверь, японцы нам пока не по зубам. Еще вопросы есть?

— Вы обещали помочь со снятием привязки «Аптечек», — не поверив Григорьеву, напомнил Виктор.

— Договорился, — поднимаясь, произнес тот.

Устроился за рабочим столом, и взяв бланк быстро заполнил его. После чего протянул квиток Нестерову.

— Держи. Передашь начальнику автопарка, он выделит машину. Поедешь в нанкинский университет, обратишься к декану господину Усене. Он в курсе, поможет. Только не забудь его отблагодарить.

— Сколько. Мне не жалко, просто не хочется обижать, — уточнил Виктор.

— А сам как думаешь?

— «Аптечку»?

— С наименьшим ресурсом, — подтвердил Григорьев, скорее всего имевший целью дальнейшее сотрудничество с этим самым Усене.

Если опыт по выполнении задания полностью перешел ЧВК, то артефакты, наравне с оружием, считались законными трофеями захвативших их. Единственно, командование могло их выкупить по остаточной стоимости. Н-да. Весьма заниженной, надо сказать. Но с другой стороны, артефакты, даже с изрядно израсходованным ресурсом дорогой товар. Поди еще найди на него покупателя. Так что, проще сдать за вознаграждение в штаб, чем держать при себе.

Впрочем, под излишки подпали только артефакты находившиеся в отдельном саквояже пленного майора. За исключением одной пары «Кинитофонов», которую Нестеров приберег для себя. Он хотел компенсировать взводу их стоимость, но подчиненные отказались, дружно замахав на него руками.

Что до «Аптечек», то Виктор слишком хорошо знал им цену, чтобы разбрасываться. Оно конечно лишний повод для зависти окружающих, но с другой стороны, идут все лесом. Пусть хоть обзавидуются. Имей он больший запас артефактов, глядишь и потери случились бы куда меньше.

А вот с аферой с «Перьями» Виктор едва не сел в лужу. Об этом стало известно Григорьеву. Ох и отчихвостил он его тогда. В результате, артефакты остались у Нестерова. И с учетом того, что подразделение предназначалось для действий в тылу противника, они значились за взводом, как дополнительное снаряжение. Одним словом, обошлось.

Парочка крепких выражений и личное мнение полковника, об умственных способностях некоего унтера, скромная плата за глупость. А ведь тот его предупреждал, что во взводе есть агенты майора Уфимцева. Но, похоже, Нестерову повезло, и стукач, или стукачи особиста погибли в бою при Уцяне.

— Разрешите, товарищ полковник, — заглянул в дверь его адъютант.

— Заходи, — разрешил Григорьев.

Старший унтер подошел к столу, и положил лист бумаги с отпечатанным текстом. После чего получил разрешение и вышел из кабинета.

— Ну вот, Витя, и свершилось, — бросив короткий взгляд на бумагу, произнес Александр Трифонович.