— Это мародерство, — подойдя к Виктору, заявил Коллинз.

— Господин второй лейтенант, согласно законодательства ДВР, взятые в бою оружие, артефакты и опыт являются законными трофеями добывших их.

— Но согласно международному праву…

— Согласно законов ДВР, законы республики находятся в приоритете перед международным правом, — оборвал его Виктор.

После чего кивком приказал Рогову отвести лейтенанта к остальным пленным. Он ему сейчас не интересен. Недавно окончил училище, а потому весь опыт уходит в развитие Сути. А тот незначительный запас свободного, который Виктор наблюдал во время переговоров, Коллинз уже успел вогнать в какое-то из умений.

Отшив лейтенанта, Виктор глянул на сидевшего перед ним морпеха.

— Руки на стол. Я вижу, что свободный опыт ты уже использовал, — закрепляя на запястьях пленного электроды прищепки, хмыкнул Виктор.

Говорил он громко и четко, чтобы слышали остальные пленные. Ну не повторять же каждому в отдельности. У него, между прочим, времени нет. В любой момент могут подойти сандинисты. И что делать? Отказываться от трофеев? Вот уж чего не хотелось бы.

— Но учти, если попытаешься это повторить с переведенным из избыточного, получишь в лоб вот этой дубинкой, — продолжил Виктор, положив ладонь на удлиненный кожаный мешок, набитый дробью. — Не оставит даже синяка, но ощущение не из приятных и выключит гарантировано. А оглушенный не убитый, опыт слить без проблем. Решай сам, как это будет.

— Издевательства над пленными… — начал было морпех.

— Ты дурак? Я же сказал, никаких следов не остается. И потом, просто сиди смирно, и ты вообще не ощутишь никаких неудобств.

Ну что сказать, пленный попытался было манипулировать с опытом. Но реакция Виктора была молниеносной. Прилетевшая в лоб дубинка опрокинула янки на землю, гарантированно лишив его сознания. После чего даже не усаживая его обратно за стол, благо длины проводов хватало, Нестеров слил весь его опыт. Пятьдесят пять тысяч. Серьезный задел.

Этот пример показал остальным янки всю бесполезность подобных попыток. И дальше все прошло без сучка и задоринки. В общей сложности с тридцати трех пленных, семнадцать из которых были ранеными, он снял один миллион двести двадцать три тысячи триста пятьдесят пять опыта.

Весьма и весьма неплохо. Тем боле учитывая, что половина его пойдет лично Виктору. Это вполне справедливо. Более того, он еще и скромен в своих притязаниях. Ведь если не его «Характерник», то взводу и вовсе ничего не обломилось бы. Он уже представляет, как начальник штаба будет скрипеть зубами узнав о том, что большая часть пленных янки уже обнулена. У Сандино с характерниками все грустно. Их у него попросту нет.

Виктор с сожалением посмотрел на тела убитых. Кстати, все они имели среднее образование и должны были возродиться. А вот среди имевших только третью ступень Сути, минимум трое имели прорехи на окровавленных рубашках. Однозначно были убиты, и своевременно подняты. Что опять же, говорило в пользу лейтенанта.

По сути, после расстрела в упор из пушки, взвод морпехов вышел без потерь. Пара-тройка часов, и все павшие поднимутся. Конечно возрождений они лишатся, но останутся жить. Вот такие дела творятся с приходом в этот мир Эфира.

Едва закончил с пленными, как подошло отделение сандинистов под командованием третьего сержанта. Вообще-то они появились бы и чуть раньше. Но их вовремя перехватил Рогов, попросив обождать. Что ни говори, а приказ был четким. Как только у них примут пленных, выдвигаться передовым дозором на Эстели, до которого было чуть больше сорока километров.

— Ну что тут у вас? — подойдя к Ясеневу, поинтересовался Виктор.

Сандинисты посмотрели на него испуганными глазами. Что и говорить, вид стенающих и истекающих кровью товарищей не вдохновлял. Их разумеется перевязали. Но кто сказал. Что этого достаточно. Виктор на секунду усомнился в правильности своего приказа, не применять морфин. Все же корежило раненых знатно, у него даже холодок пробежал по спине. Но какой прок от лежащих в прострации окровавленных тел.

— Пока живы, — пожал плечами Ясенев.

— Это хорошо. Надеюсь прониклись. Поднимай.

— Есть, — извлекая «Аптечки», ответил радист.

Судя по бурной реакции парни получили не просто тяжелые ранения, но были обречены на мучительную смерть. Ну или это компенсация от Эфира, за долгие страдания. Как ни крути, а в таком состоянии они пробыли минут сорок.

Едва управившись, Тимур построил восьмерку сандинистов, и доложил Нестерову о готовности личного состава внимать своему командиру.

— Ну как бойцы, понравилось? — обведя строй, поинтересовался Виктор.

Те лишь молча взирали на поручика. Ни уважения, ни преданности в этих взглядах не было. Хотя именно так они и смотрели еще перед выдвижением из Окоталя. Ничего. Ему их любовь не нужна. А вот солдаты готовые сражаться, совсем не помешают.

— Рядовой Санчес.

— Я.

— Рядовой Перес.

— Я.

— Выйти из строя.

Ну-у, не сказать, что так уж хорошо. Однако заметно, что строевой подготовке инструктора все же уделяли время. Ошибочное мнение считать ее тупой муштрой и шагистикой. С ее помощью в голову солдата вколачивается привычка выполнять приказы командиров. Это один элементов закладки основ и поддержания дисциплины. И что немаловажно, совместное выполнение строевых приемов способствует выработке у бойцов чувства товарищеского локтя, и способствует спайке подразделения в единый организм.

— Рядовым Санчесу и Пересу, за необдуманные действия в бою, объявляю выговор.

— Есть выговор, — практически одновременно, и с нескрываемым удивлением, ответили они.

— Встать в строй, — когда те заняли свои места, Нестеров продолжил. — Запомните бойцы, получивший по глупости ранение в бою не герой и не храбрец. Он конечно не трус, но из-за своей дурной храбрости он подвел товарищей. Потому что перед лицом врага у них теперь меньше бойцов. Его конечно можно вернуть в строй с помощью «Аптечки». Благодаря Санчесу и Пересу у нас теперь на два заряда меньше. На целых два. А это чьи-то не спасенные жизни. Вас учили как воевать. Это не значит, что теперь вам не грозят ранения или смерть. Но если делать как на тренировках, то подстрелить вас будет труднее. Как именно были ранены эти двое, вы знаете и так. За глупость я поощрять не буду. Разойдись.

— И это все, товарищ поручик? — удивился Тимур, проводив взглядом недовольно бубнящих сандинистов.

Выговор. Для варягов это конечно имеет значение. Так как неизменно ударит по кошельку. Далеко не все варяги проходят по линии ДБР. Подавляющее большинство, во всяком случае в этой ЧВК, реально отправились воевать за деньги.

Сандинисты же. Они добровольцы. Все, чем их обеспечивают это оружие, экипировка и котловое довольствие. Даже одеваются они только в то, что могут добыть сами. Многие и вовсе ходят в рванье. Так что им от этого взыскания, ни холодно, ни жарко.

— Сейчас некогда. Как только выдастся время, погоняем их строем и позанимаемся рукопашным боем, — подмигнул Тимуру Виктор.

— Ясно, — довольно ощерился радист.

После чего сорвался с места. Колонна уже готовится к движению. А без передового дозора, это по меньшей мере глупо. Виктор проводил Ясенева взглядом, и тут же нахмурился. Вообще-то он не ожидал, что получится именно так.

С десяток ящиков патронов и гранат, это куда как серьезно. Тем более, учитывая, что на броне уже закреплено имущество экипажа. Туников и Уткин сейчас пытались разместить эту добычу так, чтобы она не мешала вести огонь в круговом секторе, с максимальным отрицательным наклоном орудия. Задача не тривиальная.

Штурмовые дробовики Горского его взводу не полагались. Пользу же этого оружия, в определенных условиях, Виктор успел осознать еще в Китае. Поэтому и решил разжиться в качестве трофеев. Конечно подчиненных придется учить и учить правильно ими пользоваться. Причем, не только сандинистов. Но это ничего.

Вскоре БРДМ рыкнул дизелем и двинулся следом за мотоциклами, которые затарахтели перед ним, увлекая за собой прицепы. На которых сидели нахохлившиеся никарагуанцы.