Борьбу с советскими танками предусматривалось начинать на дальних подступах к обороне. Поэтому первыми в борьбу должны были вступить реактивные системы залпового огня «Ларс», осуществляя дистанционную установку минных полей способом накрытия (мины рассеиваются по площади, на которой в этот момент находятся танки) и заграждения (рассеивание мин перед выдвигающимися танками). Для затруднения разминирования этих участков местности вместе с противотанковыми должны были применяться и противопехотные мины. Считалось, что две батареи «Ларс» (16 пусковых установок) способны заминировать одним залпом площадь около 4 квадратных километров, на которой могло быть выведено из строя около 40 процентов наступающих танков и других бронецелей советской танковой дивизии.

Для поражения танков на дальних подступах могли также использоваться и противотанковые вертолеты.

При подходе советских танков к рубежу, удаленному на 3–4 километра от переднего края обороны, в борьбу должны были вступать противотанковые ракетные комплексы «Хот», а с дальности 2000 метров и ближе — приданные батальонам первого эшелона или занимающие огневые позиции в районах их обороны танки «Леопард» и ПТУР «Милан» рот первого эшелона дивизии. Всего в борьбе с танками на этих расстояниях должно было участвовать 130–150 танков и других противотанковых средств средней дальности.

При выходе танков 3-й ударной армии ГСВГ к рубежу; удаленному от переднего края на 700–300 метров, в борьбу с ними дополнительно вступили бы противотанковые средства мотопехотных рот — 44- и 84-мм ручные противотанковые гранатометы. Кроме того, часть наступающих танков могла быть выведена из строя при преодолении ими минных полей, установленных перед передним краем, в промежутках и на флангах.

При атаке переднего края в бой вступают все имеющиеся средства поражения.

Военные специалисты Бундесвера считали, что немецкая мотопехотная дивизия способна отражать массированные атаки советских танков за счет использования только своих штатных танков и противотанковых средств. При этом может быть уничтожено или выведено из строя 450–500 танков и других бронированных целей при сохранении боеспособности своих противотанковых подразделений не менее чем на 60 процентов.

Танковая мощь Советской Армии в послевоенные годы не ограничивалась собственно соединениями бронетанковых войск. Немалое количество танков имелось в мотострелковых дивизиях. Сразу после окончания войны в стрелковую дивизию был введен танко-самоходный полк, значительно усиливший боевые возможности соединения. 48-я гвардейская Криворожская Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова стрелковая дивизия в 1955 году имела в своем составе 58 танков Т-34, 31 самоходную установку СУ-76 и 13 СУ-100.

В 1957 году после переформирования стрелковых дивизий в мотострелковые танко-самоходный полк реорганизовали в танковый, танковые батальоны появились в мотострелковых полках. Количество танков в мотострелковых дивизиях постоянно росло. К середине 80-х годов в ней имелся 271 танк, что было больше, чем в английской (148 танков) или французской (193 танка) бронетанковых дивизиях.

Ударные возможности мотострелковых соединений немногим уступали танковым — число танков в них, по штату, было меньше лишь на 15 %. Кроме того, в составе большинства советских танковых и общевойсковых армий имелись отдельные танковые полки (94 танка), представлявшие собой армейский резерв. Они пришли на смену существовавшим в 50-е годы армейским танко-самоходным полкам, которые попали под нож хрущевских сокращений.

Танковые батальоны имелись в бригадах морской пехоты и гарнизонах укрепленных районов. Тысячи танков прямо с конвейера завода попадали на базы хранения вооружения и техники, ожидая своего часа. Старые машины тоже не резали на металлолом, а на всякий случай оставляли в арсеналах. Даже в восьмидесятые годы, в армейских арсеналах стояли сотни вполне боеспособных «тридцатьчетверок», не говоря уже о машинах послевоенного производства.

Советские танки вновь стали темой № 1 в мире в конце 1979 года, когда Л.И. Брежнев объявил о выводе с территории Германской Демократической Республики 1000 танков и 20000 военнослужащих. Под сокращение попала 18-я гвардейская армия, в частности, в Белоруссию была выведена 6-я гвардейская танковая Киевско-Берлинская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия.

Уже в декабре эшелоны с танками и личным составом начали прибывать в белорусский город Гродно, где их, естественно, никто не ждал. Солдат и офицеров расталкивали куда могли. Условия размещения были настолько ужасными, что, как рассказывали очевидцы этой эпопеи, дивизия была на грани бунта — после благоустроенной жизни в Германии попасть в полевые условия — не все это могли выдержать. Особенно недовольство выросло после смерти ребенка одного из офицеров в результате простуды. С большим трудом командованию удалось успокоить возмущенных офицеров.

В обмен на это Западу предложили отказаться от размещения в Европе американских крылатых ракет и ракет «Першинг-2». Однако американцы на уступки не пошли, считая эти виды вооружений неравнозначными, поэтому вскоре были приняты меры по укреплению танковой мощи Группы советских войск в Германии — 6-ю и 14-ю гвардейские мотострелковые дивизии в 1982 году переформировали в 90-ю и 32-ю гвардейские танковые соответственно.

Танковое соревнование продолжилось. В этот период танковые армии ГСВГ получили новейшие танки Т-80 с газотурбинными двигателями, оперативно-тактические ракеты «Ока», новые противотанковые и зенитно-ракетные комплексы.

Первая половина восьмидесятых годов ознаменовалась новым ускорением гонки вооружений. С ходу отвергнув «нулевой вариант» Рейгана, новый кремлевский руководитель — Ю.В. Андропов с соратниками решил напомнить американцам о существовании «кузькиной матери».

Началось массированое наращивание ракетно-ядерного арсенала Советского Союза. Вся ядерная триада получила на вооружение новые средства доставки ядерного оружия.

К берегам Северной Америки на боевое дежурство двинулись советские ракетные подводные лодки, вдоль американских границ регулярно стали совершать полеты стратегические бомбардировщики, в Чехословакии и ГДР поближе к территории ФРГ, появились ракетные бригады с ядерными ракетами «Темп-2». А главное, как грибы после дождя, росли пусковые установки ракет средней дальности «Пионер», больше известные во всем мире под именем СС-20.

За десять лет после принятия на вооружение этих ракет, в Советском Союзе было развернуто десять ракетных дивизий, имевших на вооружении 527 пусковых установок (из них развернутых — 405) и 650 ракет (из них развернутых — 405). Ракеты СС-20 несли три боеголовки индивидуального наведения и могли поразить цели на дальности до 5000 километров.

Эти ракетные комплексы считались совершенно секретными. Днем они стояли в огромных ангарах с раздвигающейся крышей, чтобы вражеский спутник не обнаружил и не сфотографировал новейшую технику Изредка, ночами они выходили из своих гаражей и совершали тренировочные марши по безлюдным дорогам. Причем солдатам запрещалось даже смотреть на них, так берегли военную тайну.

На заводе имени Калинина в Свердловске началось производство крылатых ракет РК-55 наземного базирования. Мобильная пусковая установка на четырехосном шасси МАЗ-543 несла четыре таких ракеты, имевших дальность полета до 3000 километров. Советская крылатая ракета была аналогом американского «Томахока» и в начале 80-х годов поступила на испытания.

На вооружение сухопутных войск стала поступать новейшая оперативно-тактическая ракета «Ока», заменявшая устаревшие ракетные комплексы Р-17, больше известные в мире под именем «Скад». К 1987 году шесть советских ракетных бригад имели на вооружении 82 мобильные пусковые установки и 167 ракет, оснащенных ядерной боеголовкой мощностью в 100 килотонн. Еще 36 пусковых установок и 72 ракеты хранились на складах.