Бешеный выброс адреналина на выступлениях у некоторых парней, как знала Гуля, обычно заканчивался постелью: страстными объятиями, гортанными вскриками, скомканными простынями. Во время совместной работы в старом коллективе, Гуля не раз, изображая на лице полнейшее равнодушие, боролась с едва скрываемой дрожью в теле, когда после выступления сидели все вместе — отмечая ли удачное представление, или просто так, чтобы пообщаться — и она ловила на себе жадный Тошкин взгляд с какой-то паволокой: смеси из расслабления от проделанной работы — и возбуждения. Что-то похожее она замечала после выступлений и у Женька, и у Пашки, но только глаза Антона смущали ее неимоверно.
А на следующий день, на тренировке, было все по-прежнему. Антошка приходил после огненного шоу в себя (либо ему приходить в себя активно помогали девочки, частенько звонившие ему во время вечерних посиделок после выступлений). Дружеская улыбка для Гули — и дружеский словесный «пинок», если она где-то косячила.
Гуля вконец запуталась. Проще к Антону подойти и спросить, что ему нужно. Если ответит, гад.
Антон придет на репетицию после выступления, и страсти в нем будет столько, что хватит для танго… Для ста танцев в стиле танго! Зато Гуле опять придется делать вид равнодушный и немного снисходительный, из разряда: «Не знаю, что я здесь делаю, меня очень-очень попросили». Страсть Антона оправдана, а если ее покажет Гуля…
Она не умеет врать и, если танцует с какой-то эмоцией, именно ее переживает в эту минуту.
Нельзя же по-другому! Попробуй изобразить то, чего у тебя нет в душе! Фальшь чувствуется сразу. Ни тебе, ни твоему танцу зрители просто не поверят.
Не аргентинка она! Не работает Тошкина практика! А свои искреннюю страсть Гуля в жизни Тошке не продемонстрирует. Зачем? Чтобы Антон ее пожалел, посочувствовал Гулиной безответной любви к нему, такому красавчику — и это в лучшем случае?
Да пошел он! Гуле уже одного раза с Русланом хватило! Другие девчонки унижались, бегая за парнями, но Гуля бегать за ними и даже ходить не будет! Гордость какую-то надо иметь?
Она заявит при встрече:
«Антон, короче, говори, что хочешь, но я не аргентинка, танго мне не нравится, это не мой танец, ничего не получается у меня. Оставим эту бредовую затею. Попробуем с тобой сложные взаимодействия, потому что они и мне интересны, как фаерщице, и я пойду домой».
Уверив себя, что так она и скажет, Гуля успокоилась. Отошла от роз, поднялась на крыльцо.
— Расим приезжал, Гуля, — отец наконец отошел от вчерашнего, и мутные глаза немного прояснились, — все спрашивал о тебе. Я сказал, что у тебя все хорошо. А потом мы с ним поругались, кажется…
— Поругались? Почему? — Гуля остановилась на крыльце.
— Я не помню… Помню, я кричал на него, но из-за чего…
— Папа! Ну сколько можно! Видишь, ты уже с людьми ругаешься сам не знаешь от чего! Давай, я тебя полечу, и ты пить не будешь? Аиша мне дала…
— Я не пьяница!!! — заорал отец так, что Гуля спешно ретировалась с крыльца, а Пушок, подскочив и выгнув рыжую спину, убежал в кусты.
Переговоры с отцом вышли безрезультатными.
И Гуля вновь захотелось оказаться где-нибудь подальше от своего дома.
С отцом пререкаться не стала. Просто ушла на кухню, гремела там посудой, готовя ужин. Вечером она отсюда уйдет, и пусть отец делает что хочет, раз так на нее орет. Переночует вторую ночь у Тошки в танцевальном центре. Антону не жалко, он ее пустит.
Встречи с ним — единственное светлое пятно в жизни Гули сегодня, пусть и у Антошки и другая жизнь, и не любит он ее, и прочее… Но кто же отказывается от светлых пятен?
Он был опять таким, каким Гуля помнила его. С грацией сытой и довольной жизнью большой кошки — леопарда или тигра. Но настолько сильное притяжение и бешеную, сметающую все на своем пути энергетику Гуля чувствовала от него впервые. Паренек, держащийся в рамках отношений старого коллектива, четко регламентировавших ему быть скромнее и сдержаннее, вырос. Теперь он знал цену своему телу, движениям и взглядам, теперь он был професссионалом своего дела, почти звездой.
Гуля стояла около входа в танцевальный центр и оторопело смотрела, как Антон, издали приветственно махнув рукой, теперь, улыбаясь широко и немного нахально, подходит к ней.
Он только что выступил, совершая трюки на грани, искупавшись в аплодисментах и восторженных женских криках. Флер выступления он нес с собой, и Гуля его явственно ощущала, в это же время подмечая ленивую сексуальность каждого движения.
Тело Гули болезненно заныло, отзываясь на этот невидимый посыл.
— Привет, — Антон на несколько секунд коснулся ее локтя теплой ладонью. Легкое, ни к чему не обязывающее прикосновение, заставившее Гулю слегка покраснеть, — долго меня ждала? Мы чуть задержались с выступлением…
— Двадцать минут, Антон. Но я пережила это, — ворчливо отозвалась Гуля и отвернулась.
— Умничка, — пробормотал Антон, открывая дверь танцевального центра.
От одежды Антона резко пахло керосином. Родной и привычный для Гули запах. Но ей нужно было на что-то поругаться, чтобы скрыть свою растерянность и небольшой шок, поэтому она демонстративно сморщила нос:
— Керосин. Фу! Антон, ты решил весь свой танцевальный центр этим запахом испортить?
— Вообще не понял, что ты морщишься. Как будто в первый раз нюхаешь. Я в этой одежде замачивал реквизит, ничего необычного, — Антон открыл дверь и распахнул ее перед Гулей. — Заходи.
Антон быстрым шагом пересек темный танцевальный зал и зашел в тренерскую.
Сердце Гули продолжало бешено стучать, будто адреналин из крови Антона передался в ее кровь. Но это было всего лишь ее непрекращающееся волнение.
— Я сейчас помоюсь, а ты репетируй пока. Аргентинка, — хмыкнул Антон, пробегая мимо Гули с чистой одеждой и гелем для душа в руках. Остановился в раздевалке, обернулся к ней:
— Включи свет и танцуй! Под счет, без музыки повторяй! Пять минут!
Хлопнула дверь душевой, и Гуля, вздрогнув, очнулась и сумела выдохнуть. Тоша развил бурную деятельность, называется.
Гуля неуверенно взяла в руки тренировочные пои, лежащие в углу, походила по залу, разглядывая окна, занавешенные жалюзи, линолеум и неаккуратно исполняя крутки. Почти неконтролируемое тело предательски горело. А к волнению Гули добавилось жесточайшее смущение.
Она еще никогда не оставалась с Антоном один на один после выступления. А если учесть, что прошло четыре года, и она уже не восемнадцатилетняя наивная девочка, да и Тошка стал старше…
«На что ты подписалась, Гуля? Вали отсюда, пока не поздно».
Гуля не сделала ни шага к входной двери.
Антон появился в рекордно короткие сроки.
— Дверь, точно, — вспомнил он и вновь выбежал в раздевалку. Щелчок замка заставил Гулю вздрогнуть.
Обратной дороги не будет. И станцевать танго с Тошей все же придется.
Гуля, дабы доказать, что она не аргентинка, не стала брать одежду для тренировок, решив позаниматься в любимом разноцветном платье до колена. Она не планировала долго что-то учить, да и ни в одной из придуманных Антоном комбинаций пока не было высоких махов ногами. Можно потренироваться и в сарафане. Гуля осознала, какую ошибку совершила, когда Антон, внимательно оглядев Гулин наряд, удивленно заметил:
— Ты так будешь репетировать? А-а… Класс! Это даже более аутентично!
— Я думаю, мы сегодня ненадолго, — все же высказалась Гуля, — знаешь, Тоша, твой прием с аргентинкой не прошел…
— Фигня вопрос. Попробуем другой, — Антона ничуть не смутили Гулины слова. Он подходил к ней, и Гуля смотрела на следы воды на майке: Антон натянул ее на мокрое тело. В горле у нее тут же пересохло. Майка облепила сильные мышцы груди и немного — мышцы рук. Гуля перевела взгляд на джинсы, также со следами воды, и на босые ноги Антона. С трудом сглотнув, прикусила нижнюю губу.
Сама виновата.
— Ну что, начинаем? — Антон держал пульт от музыкального центра.
Гуля посмотрела на крепкие загорелые руки Антона со светлыми волосками. Она их видела тысячу раз, зачем опять пялится?
