Селеста надула губки.

– Она пекла его специально для тебя, – обиженным тоном заметила молодая жена.

– Прости, дорогая.

Селеста мастерски изображала заботливую жену.

– Может быть, тебе следует съездить к Мэгги? – спросила она. – Пусть аптекарша осмотрит тебя. На этот раз она, возможно, даст тебе какое-нибудь укрепляющее средство.

– Надоели мне все эти лекарства, – проворчал Бак. – Хватит пичкать меня ими.

– Но, дорогой…

– Селеста, любовь моя, не обращай внимания на мое сегодняшнее состояние. Завтра мне наверняка станет лучше. А сейчас мне бы хотелось сесть на веранде, закрыть глаза и… немного подумать.

– Как тебе будет угодно, милый.

Как только за Баком закрылась дверь, ведущая на веранду, в столовую, бесшумно ступая, вошла Маделейн. Селесту уже давно начала раздражать способность служанки предугадывать все ее желания и намерения.

– Я не люблю, когда ко мне подкрадываются, Маделейн, – бросила она.

– Если твоему мужу нужно успокаивающее средство, я могу приготовить его, – многозначительным тоном промолвила негритянка.

С опаской посмотрев на дверь, за которой скрылся Бак, Селеста произнесла, понизив голос:

– Ему надо немного отдохнуть от твоих снадобий, иначе он умрет раньше времени. А он мне еще нужен.

– Ты, как всегда, права. Тебе предстоит еще многое сделать, чтобы отомстить за мать.

Селеста нервно передернула плечами.

– Перестань напоминать мне о том, что я еще должна сделать, – раздраженно сказала она. – Я не ребенок, Маделейн.

– Конечно, нет, ты взрослая женщина. Но ты не обретешь покоя и не станешь такой, какой хочешь стать, до тех пор, пока…

– Маделейн! – воскликнула Селеста, не желая ее больше слушать.

– Я выброшу печенье, – спокойным тоном сказала служанка.

Селеста нахмурилась.

– Все печенье? – резко спросила она. Служанка кивнула.

– А если бы я захотела отведать его сегодня вечером?

– Я уверена, что ты не притронулась бы к нему. Ты слишком умна и осторожна для этого.

Да, Маделейн была права.

Поправив прическу, Селеста встала из-за стола. Она знала, что красива. Синее домашнее платье отлично сидело на ее стройной женственной фигуре, гармонируя с голубыми глазами и светло-русыми волосами и подчеркивая молочную белизну ее безупречной кожи. Рядом с быстро стареющим Баком она выглядела еще моложе и прекраснее. И это задевало Бака. Когда он сравнивал себя с женой, его сердце сжималось от боли. Он молча страдал, чувствуя, что физически угасает и уже не может выполнять супружеские обязанности.

Селеста тайно радовалась, видя, что мужское самолюбие Бака уязвлено. Она была довольна тем, что он мучается.

Возвращение Кэла Стара не слишком встревожило ее. Она успокаивала себя тем, что Бак холодно встретил старшего сына. Однако Селеста не собиралась пускать дело на самотек. Она хотела убедиться в том, что Бак, как и прежде, непримиримо настроен к Кэлу.

– Пойду посижу с муженьком на веранде, – повернувшись к служанке, насмешливым тоном промолвила она. – Ты же знаешь, как я беспокоюсь о нем. У нас есть о чем поговорить. Бедный старик нуждается в моем совете. – И Селеста направилась к двери.

Маделейн с мрачной улыбкой проводила свою госпожу долгим взглядом.

– Что здесь происходит, док? Я ничего не понимаю! – воскликнул Кэл, с беспокойством глядя на румяную круглолицую Мэгги.

Сегодня он встал рано, проведя бессонную ночь в единственной гостинице Лоуэлла, жалком заведении с тонкими, как картон, стенами и отвратительными скрипучими кроватями. Ему всю ночь не давала спать влюбленная парочка из соседнего номера. Они предавались такой неистовой страсти, что, казалось, их кровать сейчас не выдержит и сломается или рухнет перегородка, разделявшая две комнаты. Каждый раз, когда Кэла одолевала дремота, его снова будили их стоны и хриплые вздохи.

Позавтракав в единственном ресторане города, Кэл направился к конторе при аптечном магазине. Здесь, в небольшом кабинете, Мэгги принимала пациентов после смерти мужа.

Услышав вопрос Кэла, Мэгги на мгновение задумалась.

– Я не понимаю, о чем вы спрашиваете, – осторожно сказала она. – Давайте уточним, что вы имеете в виду под словом «здесь»?

– Я виделся вчера с отцом. Черт возьми, я едва узнал его! Что с ним случилось?

– Это правда, он плохо выглядит, – согласилась Мэгги. – Но к сожалению, я не знаю, чем он болен.

Кэл покачал головой, с упреком глядя на женщину.

– И это все, что вы можете сказать?

– Присядьте, Кэл, и выслушайте меня, – промолвила Мэгги и, когда ее гость опустился на стул, продолжала: – Я сделала все, что могла, стараясь определить, чем болен ваш отец. Но мои усилия не увенчались успехом. Вы, конечно же, заметили, что он страшно исхудал и осунулся. Но мне так и не удалось понять почему. Он поседел внезапно, за несколько дней. Его природный румянец исчез с лица, тело стало дряблым, он очень быстро сдал. Где его былая стать? Теперь Бак ходит сутулясь и шаркая ногами. Я не сомневаюсь, что он серьезно болен, но не могу точно сказать, каким недугом он страдает. Бак жалуется на тошноту и приступы рвоты, но мне непонятны их причины, поэтому я не могу прописать ему лекарства. – Мэгги помолчала. – Все это ужасно. Но у меня есть и хорошие новости. Каждый раз, когда он приезжает ко мне на осмотр, я убеждаюсь, что его сердце и легкие в полном порядке. Это радует. С кровообращением у него, похоже, тоже нет проблем. И насколько я могу судить, состояние его здоровья не сказывается на умственной деятельности. Он находится в здравом уме и твердой памяти.

Кэл кивнул, соглашаясь с Мэгги. Он вспомнил ясный пронзительный взгляд отца, ничуть не изменившийся с годами.

– Что он вам сказал при встрече? – спросила Мэгги.

Кэл горько усмехнулся.

– А вы как думаете? Мэгги тяжело вздохнула.

– Неужели все так плохо? – посочувствовала она. Кэл ничего не ответил.

– Вот почему вы ночевали не на ранчо, а в городе, – задумчиво промолвила аптекарша.

– Если бы я остался в «Техасской звезде», мне пришлось бы спать под открытым небом, подложив под голову вместо подушки седло.

– Не отчаивайтесь, Кэл. – Мэгги похлопала его по руке. – Никогда не знаешь, чего ждать от вашего отца.

Кэл заметил, что Мэгги очень сдержанно отвечает на его вопросы. Тем не менее он не терял надежды разузнать у нее кое-какие подробности о том, что происходило на ранчо в последние годы.

– Я понял, что дела на ранчо идут из рук вон плохо, док, – промолвил он. – Во дворе я не заметил обычного оживления и не увидел ни одного наемного рабочего. А ведь у отца всегда работало много ковбоев. Где они все?

Мэгги, поколебавшись, вместо ответа задала Кэлу неожиданный вопрос:

– А вы видели молодую жену Бака?

– Нет. А при чем здесь она?

– После того как ваш отец во второй раз женился, рабочие стали увольняться с ранчо один за другим.

– Почему?

– Кто знает? Говорят, что Селеста была не слишком дружелюбно настроена к ним. А еще ходят слухи, что ковбои побаиваются ее служанку. Я знаю только одно: ваш отец после женитьбы перестал видеться со своими старыми друзьями. Он все реже наведывается в город. Впрочем, этому есть объяснение. Жена Бака – очаровательная молодая женщина, она привязала мужа к себе, и он не желает расставаться с ней надолго.

Кэл кивнул.

– Да, папа всегда обожал хорошеньких женщин, – заметил он.

– И они отвечали ему взаимностью. Я не сомневаюсь, что вы знали о его любовных похождениях. Хотя ваша матушка, слава Богу, ни о чем не догадывалась. Но дело в том, что ваш отец перестал поглядывать на других красоток, как только женился на Селесте.

Кэлу вдруг стало нестерпимо обидно за мать, которой Бак постоянно изменял.

– Что за женщина его новая супруга? – мрачно спросил он.

Мэгги не сразу ответила.

– Думаю, будет лучше, если вы сами составите о ней свое мнение, – наконец сдержанно сказала она.