Будучи реалистом, Гарри понимал, что нет ни малейшего шанса на то, что такая женщина, как Алессандра Ла-монт, решит связать с ним свою судьбу. Чего она могла ожидать от него, кроме пламенной, но быстро проходящей связи? Он ведь не принадлежал к числу избранных, к клубу миллионеров.

Итак, Гарри ненавидел свою работу, а его семейная жизнь была на грани краха. Если не считать вступления в новый этап сексуальной жизни, все остальные сферы его существования поразил хаос. Да и сексуальные радости могли моментально исчезнуть, испариться при первой же допущенной им глупости. А он был уже готов сделать такую глупость — влюбиться в Алессандру Ламонт.

Гарри отлично понимал, что из всех глупостей, на которые он был способен, эта грозила стать худшей, так как означала полный крах их дружбы.

«Только дай мне знать, если я тебе нужна», — сказала Алессандра.

Черт возьми, он отчаянно нуждался в ней, прямо сейчас, но не было никакой возможности, ни одного шанса сообщить ей об этом.

— Я так понимаю, что от Гарри ни звука.

Николь сидела на краю ярко-зеленой кушетки Джорджа. До развода это была их софа и их гостиная. Они занимались любовью на этой софе перед телевизором бессчетное количество раз.

Джордж закурил сигарету и повернул голову в сторону кухни, где Ким готовила чай. Это было абсурдом. Стриптизерша готовит чай на кухне, которая прежде была кухней Николь. Без сомнения, его бывшая жена согласилась бы испить чашу с мышьяком, лишь бы выдворить Ким из комнаты.

— Нет, от Гарри ничего, — ответил он. — Правда, однажды, будучи в полном упадке сил, он упомянул Колорадо.

— Колорадо — большой штат, — заметила Николь, отгоняя рукой дым от лица. Джордж пожал плечами.

— Но это все, что я могу припомнить.

— Подумай как следует.

— Я думаю. Больше мне и делать особенно нечего, если не считать извращенного секса.

Он любил повторять это, чтобы подразнить Николь, но на этот раз она ответила бесстрастно-вялой улыбкой.

— Видишь новые занавески? — спросил Джордж. — Можешь ты поверить, что я в конце концов остепенился?

За все годы, что они здесь прожили, Николь никогда не приходило в голову повесить занавески в гостиной. К концу своего брака она отчаянно спорила из-за этого с Джорджем, и он бросил ей в лицо упрек в нежелании приложить усилие к тому, чтобы улучшить их быт. Из всех глупых ссор эта особенно запомнилась обоим. Теперь его новые занавески с абстрактным узором — вихрем, завивающимся из зеленого и белого, — на удивление подходили к софе и дополняли ее.

— Занавески очень милы.

— Они вам нравятся? — Ким только что вернулась из кухни с тремя кружками на подносе. Этот поднос был свадебным подарком Джорджу от его тети Дженнифер.

Ким улыбнулась Джорджу, и пока она смотрела на него, глаза ее были полны нежности.

Она поставила одну из кружек на столик возле кресла Джорджа, а поднос тети Дженнифер в центр кофейного столика. Там уже стояло блюдо домашнего печенья.

— Пожалуйста, берите. Я не знала, что вы предпочитаете — лимон или сахар. — Ее взгляд снова с нежностью обратился к Джорджу.

— Ник любит обычный чай без затей, — сказал Джордж, отвечая Ким загадочной улыбкой, будто их связывала какая-то общая тайна. — Думаю, она считает, что чай укрепляет ее дух.

Ким широко раскрыла глаза:

— А зачем это — укреплять дух?

— Я тоже всегда гадал — зачем? — задумчиво заметил Джордж. — Ник, попробуй печенье, оно имеет божественный вкус. Ким — просто гений кулинарии. — Он повернулся к сожительнице. — А вот Ник ухитряется всегда сделать так, что у нее даже вода подгорает.

Николь неожиданно поднялась и, стараясь соблюсти приличия, заявила:

— Мне жаль, но придется обойтись без чая. Было приятно повидать вас обоих. Ким, сделайте одолжение, оставьте меня ненадолго вдвоем с Джорджем. Знаете, все эти секреты ФБР…

— Почему бы тебе не заказать нам на ленч китайской еды, а, детка? — предложил Джордж и, когда Ким проходила мимо его кресла, похлопал ее пониже спины. — Можешь позвонить из спальни.

Как только дверь спальни закрылась, Николь снова опустилась на софу и повернулась к Джорджу.

— Ты сумел-таки выставить меня на посмешище. Судя по всему, в этой женщине есть все, чего нет во мне. Но видишь ли, Джордж, я не почувствовала ничего. На этот раз тебе не удалось меня унизить, как ты ни старался.

Джордж сидел молча. Лицо его ничего не выражало. Его больная нога была вытянута вперед. Он держал в пальцах дымящуюся сигарету и неподвижно смотрел на нее.

— Кончила свою речь?

— Пожалуйста, не спеши, лучше подумай, что будет, когда ты устанешь от этой игры? Ким без ума от тебя, она надеется, что ты женишься на ней. Конечно, если ты так испорчен, ты будешь продолжать паразитировать на этой девушке, иссушать ее, выхолащивать. Она, вероятно, славная — глупая, но неплохая. Будь хоть раз в жизни мужчиной, Джордж, будь честен перед собой и попробуй отдать себе отчет в том, что делаешь. Джордж улыбнулся:

— Вот как, я должен быть мужчиной? Это забавно. Прежде ты никогда не предоставляла мне такого шанса и всегда перехватывала у меня инициативу.

Николь опустила голову и повернулась, собираясь уйти.

— Ник!

Она остановилась, но не подняла головы — у нее просто не было сил смотреть на него.

— Я дерьмо, — сказал он тихо. — Слышу, как произношу слова, которые могут ранить тебя, и не могу остановиться. Но то, что у меня с Ким, не имеет больше отношения к нам. Ты была права. Черт возьми, Ники! У меня неприятности. Я в затруднении, и мне обязательно надо поговорить с тобой об этом.

«О Боже! Он действительно любит эту стриптизершу». Николь показалось, что сердце ее перестало биться.

— Сегодня вечером она танцует, — продолжал Джордж. — Ее смена начинается в половине одиннадцатого. Не можешь ты прийти сюда минут через десять после начала?

«Наверняка он хочет сказать, что они с Ким собираются пожениться».

— Мне надо свериться со своим расписанием. — Николь старалась говорить ровным, бесстрастным тоном, будто еще не потеряла последней надежды на примирение с единственным человеком, которого любила.

— Это важно.

— Не сомневаюсь, что ты считаешь это важным, — ответила она, выходя из квартиры, которую до этого считала своим домом.

Верная добрая старушка Мардж — она пыталась создать видимость того, что все обстоит благополучно.

Гарри думал об этом, стоя у перил террасы.

Вдруг его сердце подскочило к горлу, да так там и осталось. Он был не в силах отвести взгляда от Эмили, которая сидела рядом с Мардж и молча смотрела на него, будто он был дьяволом во плоти. Господи, какая его дочь красивая! Пока еще она выглядела миниатюрной, но в ее внешности оставалось уже мало младенческого — она становилась настоящей маленькой принцессой. Сейчас личико принцессы было грязным, в потеках, оставленных пролитыми слезами — должно быть, она плакала совсем недавно.

— В это время года найти квартиру не составит труда, — говорила тем временем Мардж Алессандре. — В городе есть колледж, но многие студенты не возвращаются после весенних каникул, а остальные разъедутся в следующем месяце. Поэтому домовладельцы, у которых остаются свободные комнаты, будут счастливы сдать их.

Гарри робко улыбнулся Эмили, и она тут же спряталась за спину тетки. Он понимал, что было бы абсурдом надеяться, что его дочь тотчас же прыгнет ему на колени, но не забыла же она его совсем… Или все-таки забыла?

— Думаю, сначала мне надо найти работу, а потом уж приниматься за поиски квартиры, — сказала Алессандра.

Гарри собирался посоветовать ей, чтобы она поработала над своим голосом — ее артикуляция казалась ему слишком правильной. А эта манера сидеть держа спину прямо, скрестив ноги…

Он бросил взгляд на часы.

— Так что же случилось с Шоном? — нетерпеливо спросил он.

— Эм, солнышко, пойди посмотри, что задержало твоего брата, — негромко попросила Мардж.