— Опять?— укоризненно сказал он Зудящему. — Давай вниз, маньяк, екть, сексуальный!

Зудящий неохотно вышел, и я вздохнула с облегчением.

Но как оказалось, расслабилась я рано. Через некоторое время разговор между похитителями возобновился, и я снова прильнула к дырке. Беседовали они горячо, причем я прямо-таки не узнавала Зудящего — он так возбудился, что говорил отчетливо и внятно! Кажется, речь шла обо мне.

— Ну тебе какая разница? — приставал к Ектю Зудящий. — Что изменится, если я с ней развлекусь немного? Я ей понравился, по глазам вижу…

У меня внутри все похолодело.

— Были указания, екть, — отрезал напарник.

— Не было указаний! — взвился узкоглазый. — Какие такие указания, если я девке понравился, а она мне? Может, промеж нас чувство! Не было насчет чувств никаких указаний!

— Указание было, чтобы девка была жива и здорова, если ментяра не будет кобениться…

— Так от этого она только здоровее будет! И вообще не факт, что указания не изменятся. Может, она уже не нужна будет завтра ни живой, ни здоровой… — От этих слов я совсем заледенела.

— Вот когда изменятся, тогда будет разговор, екть. Все. Закрыли эту тему.

Зудящий замолчал, наступила тишина. Похоже, они разошлись по разным комнатам. Через несколько минут я услышала, как Екть напевает что-то себе под нос.

Вся моя бодрость улетучилась. Я уже не думала о том, как обхитрить преступников и спастись. От папы ждать помощи не приходится, больше, видимо, никто о моем похищении не знает. Я сидела у стены, тупо глядя то на грязный линолеум, то на свисающие полосами обои. Так прошло, наверное, несколько часов. Внизу было очень тихо. Может быть, похитители заснули? Но вдруг я услышала осторожные шаги на лестнице. Я вся вжалась в стену, когда дверь открылась, и на пороге показался Зудящий. Рот его кривила отвратительная улыбочка, меня передернуло. Я хотела было встать, но Зудящий одним прыжком оказался около меня и навалился на меня всем телом. Я хотела закричать, но сильная рука зажала мне рот. Этот тощий червяк оказался необычайно сильным, одной рукой он закрывал мне рот, а другой так прижимал к полу, что я не могла даже пошевелиться. Правда, эта позиция блокировала его дальнейшую активность: он осознавал, что стоит ему ослабить хватку, я подниму шум и Екть все услышит. Некоторое время мы беззвучно пыхтели на полу, но, поняв, что взаимности ему от меня не добиться, Зудящий принял решение — набросил мне на голову мешок, так что я стала задыхаться. Все поплыло перед глазами, руки и ноги ослабели, мысли начали путаться.

— Полина!— позвал меня откуда-то издалека чудесный голос Семена. Промелькнула мысль, что от нехватки кислорода у меня начались галлюцинации. С меня стащили мешок, и я увидела его лицо прямо перед собой, не веря своим глазам! Волосы у него были мокрыми, по лицу стекали капли воды. Он смотрел на меня и то хмурился, то улыбался.

— Семен!— выговорила я, чувствуя невероятное счастье только от того, что могу произнести его имя. Я смотрела на него, он не сводил глаз с меня. Время остановилось, вокруг все завертелось и поплыло…

Медленно, очень медленно возвращалась я из этого удивительного мгновения в маленькую комнату с рваными обоями. Я заметила, что и одежда его насквозь промокла.

— Как ты сюда попал?

— Потом, Полина, а сейчас вставай, — потянул он меня за руку. Я покорно стала подниматься, и тут увидела лежащего на полу лицом вниз Зудящего.

— Семен... ты его...

— Нет, — ослепительно улыбнулся он, — всего лишь вырубил на некоторое время.

— А там внизу был второй... — заволновалась я, быстро взглянув на дверь.

— Он в том же положении. — Семен казался невероятно спокойным.

— Ничего себе!

— Не забывай, Полина, что я немного старше тебя...

— На несколько веков!

— И я успел кое-что изучить. В том числе различные виды борьбы...

— Надеюсь, сынок, там, где ты учился борьбе, тебе объяснили, что против «тэтэ» с голыми руками не выходят, — прервал нас звучный голос.

В дверях стоял крепкий светловолосый мужчина с загорелым лицом. В руке он держал пистолет. Незнакомец хищно улыбался, светлые глаза его смотрели жестко.

— Поздравляю тебя, девочка, твой Ромео любит тебя, раз уж разыскал здесь, — обратился он ко мне, явно наслаждаясь спектаклем. — Представь только, как романтично: если твой папа не вытащит из-за решетки одного очень хорошего человека, которого он, заметь, сам же туда посадил, вы умрете в один день в объятиях друг друга. Правда, здорово? А на твоей могиле, мокрый Ромео, напишут: «Он изучил все виды борьбы и очень любил свою девушку»…

Семен молча придвинулся ко мне и взял меня за руку.

— Ладно, на сегодня достаточно романтики, — сказал светловолосый, и с его смуглого лица сошла наконец улыбка. Он быстро обыскал Семена и, не найдя при нем ничего — даже мобильного, удовлетворенно хмыкнул: — Оставляю вас, голубки.

Он легко поднял с пола Зудящего и без малейшего усилия понес его к двери. Затем закрыл дверь и запер нас на ключ. Удивительно, но по лестнице он спускался совершенно бесшумно.

— Мы что-нибудь придумаем... — начала я.

Семен ободряюще улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ. Казалось, он думал сейчас совсем о другом.

— Полина, когда я смотрел тебе в глаза, а ты мне…

— Да, это и есть любовь, — ответила я на его невысказанный вопрос.

— Тогда знай, что я уже не смогу от этого отказаться, — твердо сказал он.

Устав стоять, мы присели на пол. Рядом с Семеном я все ощущала по-другому. Маленькая душная комната сейчас казалась мне лучшим местом в мире. «Хоть бы нам пробыть здесь как можно дольше!» — вот что я думала в этот момент. Семен обнял меня одной рукой, а в другую взял мою кисть и стал играть с моими пальцами.

— Как ты меня здесь нашел? — тихо спросила я.

— Александра видела, как тебя увозили на катере, — пояснил он и добавил виновато: — Я бы оказался здесь раньше, но она не сразу мне рассказала. Сначала она решила, что это мой шанс избавиться от тебя, и промолчала.

Внутри неприятно кольнуло.

— Почему же все-таки она...

— Она увидела, что со мной творится, когда я не смог тебе дозвониться. Я не сдержал… чувства. В общем, Александра поняла, что я не могу тебя потерять. И рассказала мне, что видела утром на заброшенном причале, как тебя увезли. Ну а пройти по следу катера — это дело техники, он ведь держится на воде несколько часов…

— След катера? Несколько часов?

— А ты думаешь, можно взрезать водную поверхность так, что на ней не останется следа? Конечно, нет. Для нас, Морских, это как для вас следы на земле. В общем, через час я уже был здесь и дожидался, когда твои охранники разойдутся по разным комнатам, чтобы легче было вырубить каждого по отдельности.

Я смотрела на него с восхищением. «Какой же удивительный у меня парень! И какой красивый», — в тысячный раз подумала я, глядя на его прекрасный бледный профиль.

— Как хорошо: ты почти обсох, — я заметила, что его серая спортивная борцовка почти сухая, а с синих джинсов больше не стекают струйки воды.

Семен повернулся ко мне и тихо сказал:

— Нет, Полина, это плохо.

— Почему? — спросила я, чувствуя, как сжимается сердце: я уже знала ответ.

— Я долго не продержусь без воды.

Мы молча сидели на полу, прижавшись друг к другу. Часов в комнате не было, но я как будто ощущала их ход. Сердце отстукивало секунды, которых у нас в запасе становилось все меньше и меньше. Впервые я воспринимала время как нечто материальное и враждебное. Момент, когда Семен весь мокрый зашел в эту комнату, казался мне бесконечно далеким. Одному Богу известно, сколько мыслей роилось в моей голове. Счастливая оттого, что мой милый рядом — пусть в заточении, но все же рядом, я чуть было не забыла о его иной природе. Он же Морской, и вода нужна ему, как мне — воздух!..

И почему у меня всегда все не как у людей? Почему я не могу встречаться с обычнымпарнем? Почему именно мне суждено было узнать, что параллельно с нашим, изученным до молекул миром существует другой, такой загадочный и волнующий? И именно меня, Полину Романову, угораздило до беспамятства влюбиться в самое прекрасное морское существо...