— Я решила, детки, что вам захочется чего-нибудь попить, пока вы разговариваете, — сказала она безмятежно.

Все ошеломленно переглянулись. Откуда она узнала, что они здесь? И почему так спокойно к этому отнеслась?

— Вот и славно, — продолжала миссис Флауэрс. — Это виноградный сок из моего собственного «конкорда». — Она поставила бумажный стаканчик перед Мередит, потом перед Мэттом и Бонни. — А вот имбирное печенье. Свежее. — Она обнесла их подносом. Бонни заметила, что Стефану и Дамону она ничего не предложила.

— А вы двое, если захотите, наведайтесь в мой погреб и попробуйте ежевичного вина, — сказала миссис Флауэрс, обращаясь к братьям, и Бонни была готова поклясться, что она при этом подмигнула.

Лицо Стефана выражало неуверенность; он глубоко вздохнул.

— Кхм. Миссис Флауэрс…

— Ваша старая комната ничуть не изменилась с тех пор, как вы ее оставили. После вас туда никто не заходил. Она в вашем распоряжении. Мне вы нисколько не помешаете.

У Стефана был такой вид, словно он утратил дар речи.

— Э-э-э… Спасибо. Спасибо вам огромное, но…

— Если ты боишься, что я кому-нибудь разболтаю, выкинь это из головы. Я сплетничать не люблю. Никогда не болтала языком и не собираюсь начинать. Как тебе сок? — Она неожиданно повернулась к Бонни.

Бонни торопливо сделала глоток.

— Вкусно, — честно призналась она.

— Когда допьете, выбросьте стаканчики в ведро. Я люблю, чтобы был порядок. — Миссис Флауэрс оглядела сарай, покачала головой и вздохнула. — Просто ужас. Такая милая девочка. — Она пристально посмотрела на Стефана. Ее глаза были похожи на бусинки из оникса. — Да, мой мальчик, на этот раз работы у тебя по горло.

И с этими словами она вышла, продолжая качать головой.

— Ну и дела! — протянула Бонни, удивленно глядя ей вслед. Остальные изумленно переглядывались.

— «Такая милая девочка»… Кого она имела в виду? — нарушила молчание Мередит. — Сью или Елену? — Прошлой зимой Елена прожила в этом самом амбаре целую неделю, но миссис Флауэрс, по идее, не должна была об этом знать. — Может, это ты сказал про нас? — спросила она у Дамона.

— Ни слова. — Дамон был удивлен не меньше остальных. — Она же просто старушка. Немного не в себе.

— Она соображает лучше, чем мы думали, — сказал Мэтт. — Помните, когда мы целыми днями смотрели, как она возится в подвале… как вы считаете, она была в курсе, что мы наблюдаем за ней?

— Не знаю, что и думать, — медленно проговорил Стефан. — Честно говоря, я просто рад, что она на нашей стороне. Кроме того, теперь у нас есть где укрыться.

— И виноградный сок, — усмехнулся Мэтт. — Хочешь? — Он протянул тонкий стаканчик Стефану.

— Да уж, пей свой сок и… — Стефан и сам почти улыбался. На какой-то миг Бонни увидела их такими, какими они были до смерти Елены. Друзья, которым так же легко друг с другом, как ей с Мередит. Острая боль пронзила ее.

«Но ведь Елена не умерла, — вдруг подумала она. — Сейчас мы ощущаем ее присутствие сильнее, чем когда-либо. Она руководит всем, что мы говорим или делаем».

Стефан снова стал серьезным.

— Когда зашла миссис Флауэрс, я как раз собирался сказать, что надо поторапливаться. Думаю, начать следует с Викки.

— Ничего не получится, — мгновенно откликнулась Мередит. — Ее родители никого к ней не пускают.

— Тогда придется их обойти, — сказал Стефан. — Дамон, ты идешь с нами?

— В гости к еще одной симпатичной девушке? Думаешь, я упущу такую возможность?

Бонни с тревогой посмотрела на Стефана. Выходя с ней из амбара, он успокаивающе сказал:

— Все будет нормально. Я глаз с него не спущу.

Бонни отчаянно на это надеялась.

Дом Викки стоял на углу, и они подошли к нему с переулка. Небо затянуло тяжелыми фиолетовыми тучами. Пробивавшийся из-за них свет выглядел так, словно они смотрели на него сквозь толщу воды.

— Кажется, будет буря, — сказал Мэтт.

Бонни посмотрела на Дамона. Ни он, ни Стефан не любили яркий свет. И она чувствовала, как от обоих исходит Сила, — словно низкое гудение, идущее откуда-то изнутри их тел.

Дамон улыбнулся и сказал, не поворачивая головы:

— Как насчет снега в июне?

Бонни усилием воли подавила дрожь.

Пока они были в амбаре, она иногда поглядывала на Дамона и каждый раз убеждалась, что он слушает ее рассказ с равнодушным и скучающим видом. У него, в отличие от Стефана, не дрогнул ни один мускул на лице, когда она упоминала имя Елены или рассказывала о смерти Сью. Что он на самом деле испытывал к Елене? Как-то раз он вызвал метель и оставил ее замерзать. Что он чувствует теперь? Хочет ли он вообще поймать убийцу?

— Это спальня Викки, — сказала Мередит. — Там, в эркере.

Стефан посмотрел на Дамона:

— Сколько еще людей в доме?

— Двое. Мужчина и женщина. Женщина пьяна.

«Бедная миссис Беннетт», — подумала Бонни.

— Мне надо, чтобы они заснули, — сказал Стефан.

Вопреки желанию, Бонни была заворожена волной Силы, исходившей от Дамона. Раньше ее экстрасенсорные способности были слишком слабыми, и она не могла до конца прочувствовать грубую энергию его Силы, но теперь все стало по-другому. Теперь она воспринимала ее так же отчетливо, как гаснущий сиреневый свет или запах жимолости, растущей под окном Викки.

Дамон пожал плечами:

— Они спят.

Стефан тихо постучал по стеклу кончиками пальцев.

Ничего не произошло — по крайней мере, Бонни ничего не заметила. Однако Стефан и Дамон переглянулись.

— Она уже наполовину в трансе, — сказал Дамон.

— Она напугана. Лучше я, меня она знает, — сказал Стефан и уперся пальцами в стекло. — Викки, это Стефан Сальваторе, — сказал он. — Я пришел помочь тебе. Пригласи меня в дом.

Он говорил тихо, и услышать его с той стороны было невозможно. Но все же через мгновение занавески раздвинулись, и за окном появилось лицо.

Бонни ахнула.

Длинные светло-русые волосы Викки были растрепаны, а кожа бела как мел. Огромные черные круги под глазами. Пересохшие и потрескавшиеся губы.

— Она как будто специально оделась, чтобы играть безумную Офелию, — срывающимся голосом выговорила Мередит. — Ночная рубашка, и все такое.

— У нее такой вид, как будто она во власти злых сил, — мрачно сказала Бонни.

Механически, как заводная кукла, Викки открыла одну из створок окна, и Стефан спросил:

— Можно войти?

Викки обвела всех остекленевшим взглядом. На секунду Бонни показалось, что она их не узнает. Потом она заморгала и медленно проговорила:

— Мередит… Бонни… Стефан? Ты вернулся. Что ты здесь делаешь?

— Пригласи меня в дом, Викки. — Голос Стефана был гипнотическим.

— Стефан… — последовала долгая пауза. — Заходи.

Она отошла от окна, и он, опершись на подоконник, запрыгнул в комнату. За ним последовал Мэтт, потом Мередит. Бонни, на которой была мини-юбка, осталась на улице с Дамоном. Она пожалела, что утром, собираясь в школу, не надела джинсы, но тогда она и предположить не могла, что им предстоит такая экспедиция.

— Ты не должен быть здесь, — сказала Викки Стефану ровным голосом. — Он придет, чтобы забрать меня. Он заберет и тебя.

Мередит обняла ее. Стефан спросил коротко:

— Кто?

— Он. Он приходил ко мне во сне. Он убил Сью. — Деловитое спокойствие Викки было страшнее любой истерики.

— Викки, мы пришли, чтобы помочь тебе, — ласково сказала Мередит. — Теперь все будет хорошо. Мы не позволим ему ничего с тобой сделать, честное слово.

Викки развернулась к Мередит. Она оглядела ее с ног до головы, словно увидела перед собой невиданное чудо. А потом начала смеяться.

Это было страшно. Хриплый хохот, похожий на сухой треск. Викки смеялась и смеялась, пока Бонни не захотелось заткнуть уши. Наконец Стефан сказал:

— Хватит, Викки.

Смех перешел в рыдания, а когда Викки снова подняла голову, ее взгляд был уже не столько остекленевшим, сколько тревожным.