— Или, по крайней мере, попытаться, — негромко сказал Мэтт. Казалось, он повторял эти слова вслед за кем-то другим. — Даже заранее зная, что проиграл. — Он вскинул глаза на девушек. — Я пойду за ним.

— Нисколько не сомневаюсь, — терпеливо сказала Мередит.

Мэтт подумал.

— Хм… Я правильно понимаю, что уговорить вас остаться — пустой номер?

— После твоей звездной речи про команду?

— Этого я и боялся. Значит…

— Значит, — сказала Бонни, — пошли.

Они собрали все оружие, какое нашли. Перочинный нож Мэтта, брошенный Стефаном. Кинжал с рукояткой из слоновой кости, который они обнаружили в столике Стефана. Разделочный нож с кухни.

На улице не было никаких следов миссис Флауэрс. Небо было светло-сиреневым, а к западу оно темнело и становилось палевым. «Вечер накануне солнцестояния», — подумала Бонни, и волоски у нее на руках встали торчком.

— Клаус пишет о старой ферме в лесу — это, должно быть, неподалеку от Франчер-плейс, — сказал Мэтт. — Там, где Катрина бросила Стефана в заброшенный колодец.

— Похоже на то. Кстати, может быть, он пользовался туннелем Катрины, чтобы ходить под рекой туда и обратно, — сказала Мередит. — Хотя, возможно, Древние сильны настолько, что могут пересекать бурные реки без всякого вреда для себя.

«А ведь и правда, — вспомнила Бонни. — Злые силы не могут пересекать текущую воду, и, чем больше в них зла, тем труднее им это делать». Вслух она сказала:

— Но мы ведь ничего не знаем об Изначальных.

— Вот именно, так что лучше перестраховаться, — сказал Мэтт. — Я неплохо ориентируюсь в этом лесу и примерно представляю себе, какой тропинкой пойдет Стефан. Думаю, нам надо пойти по другой.

— Чтобы не попасться на глаза Стефану? А не то он нас убьет?

— Чтобы не попасться на глаза Клаусу.По крайней мере, всем вместе. Тогда у нас появится шанс найти Кэролайн. Надо попробовать вытащить ее, потому что, пока Клаус держит ее в заложницах, он может принудить Стефана к чему угодно. И еще: всегда лучше опередить врага, чтобы застать его врасплох. Клаус назначил встречу, когда стемнеет, — значит, мы пойдем туда дотемноты. Может быть, сумеем приготовить ему какой-нибудь сюрприз.

Его стратегическое мышление произвело на Бонни впечатление. «Неудивительно, что он был нападающим, — подумала она. — Я бы просто завопила «ура» и помчалась в бой».

Мэтт вел их по какой-то почти неразличимой тропинке между дубами. В это время года вся лесная флора — мох, трава, цветы, папоротники — достигла пика своего роста. Бонни пришлось принять на веру, что Мэтт знает, что делает, ведь сама она совершенно ничего не понимала. Птицы в небе допевали последние песни, собираясь устраиваться на ночлег.

Сумерки сгущались. Мотыльки и ночные бабочки порхали у Бонни перед лицом. После того как она наткнулась на поросль поганок, облепленных слизняками, она страшно порадовалась, что на этот раз надела джинсы.

Наконец Мэтт остановился.

— Почти пришли, — сказал он, понизив голос. — Вон там что-то вроде обрыва; оттуда все видно, и Клаус нас не заметит. Только двигайтесь тихо.

Никогда еще ходьба не была для Бонни таким сложным делом. К счастью, листва была влажной и поэтому не шуршала. Через несколько минут Мэтт упал на живот и показал жестом, чтобы они сделали то же самое. Бонни яростно убеждала себя, что не имеет ничего против червяков и сороконожек, на которых натыкались ее пальцы, и абсолютно не возражает против паутины на лице. Тут вопрос жизни и смерти, и она — взрослый человек. Не экзальтированная фанатичка и не дитя. Разумный взрослый человек.

— Здесь, — едва слышно прошептал Мэтт. Бонни проворно подползла на животе и взглянула.

Внизу была усадьба Франчеров — точнее, то, что от нее осталось. Она давным-давно ушла в землю; лес принял ее в себя. Остались только фундамент, строительные камни, покрытые цветущими побегами и колючими кустами, да одинокая дымовая труба, возвышающаяся как памятник.

— Вот она. Кэролайн, — шепнула ей Мередит в другое ухо.

Внизу смутно виднелась фигура, сидящая у дымовой трубы. В сгущающейся темноте можно было разглядеть зеленое платье, а каштановые волосы казались черными. На ее лице было что-то белое, и через секунду Бонни поняла, что это кляп. Лента или тряпка. По странной позе — руки за спиной, ноги вытянуты вперед — Бонни догадалась, что она связана.

«Бедняжка Кэролайн», — подумала Бонни, тут же простив девушке все ее дрянные, мелочные, эгоистичные поступки, хотя, если вдуматься, послужной список гадостей был у нее солидный. Но Бонни не могла представить себе худшей участи: тебя выкрадывает сумасшедший вампир, который перед этим уже убил двух твоих подруг, связывает тебя, притаскивает в лес и оставляет там, и твоя жизнь полностью зависит от другого вампира, у которого есть веские основания тебя ненавидеть. Ведь поначалу Кэролайн сама хотела заполучить Стефана и из-за этого старалась разными способами унизить Елену. По идее, Стефан Сальваторе меньше всего должен был испытывать к ней добрые чувства.

— Посмотри! — сказал Мэтт. — Это он? Клаус?

Бонни тоже заметила какое-то движение с другой стороны от дымовой трубы. Она начала вглядываться, и тут он вышел вперед. Коричневый плащ, похожий на одеяние призрака, хлопал его по ногам. Он посмотрел на Кэролайн сверху вниз, и она дернулась, стараясь отодвинуться от него подальше. Его смех так громко раскатился в неподвижном воздухе, что Бонни содрогнулась.

— Да, это он, — прошептала она, прижимаясь к земле и прячась за папоротниками. — Вот только где Стефан? Уже почти стемнело.

— Может, он одумался и решил не приходить? — предположил Мэтт.

— Даже не надейся, — сказала Мередит. Она смотрела сквозь заросли папоротников в южном направлении. Бонни проследила за ее взглядом и вздрогнула.

Стефан стоял на самом краю поляны. Он словно материализовался из разреженного воздуха. «Даже Клаус не заметил, как он подошел», — подумала Бонни. Он стоял молча, не делая ни малейших попыток спрятаться или спрятать ясеневую ветку, лежащую у него на плече. В его позе, в том, как он окинул взглядом поляну, было нечто, заставившее Бонни вспомнить, что в XV веке он был аристократом, членом высшего общества. Он ничего не говорил — спокойно ждал, пока Клаус обратит на него внимание.

Когда Клаус наконец обернулся к югу, он застыл. Бонни показалось, что он был удивлен тем, как незаметно подошел Стефан. Но потом он рассмеялся и широко раскинул руки.

— Сальваторе! Какое совпадение. Я как раз думал о тебе.

Стефан медленно оглядел Клауса с головы до ног, от краев старого плаща до растрепавшихся на ветру волос. Потом он сказал:

— Ты просил меня прийти. Я здесь. Отпусти девушку.

— Разве я это обещал? — С видом искреннего удивления Клаус прижал руки к груди. Потом он покачал головой и усмехнулся. — Что-то не припомню. Давай сначала побеседуем.

Стефан кивнул так, словно Клаус только что подтвердил самые худшие его опасения. Он снял ветку с плеча и теперь держал ее в руке. Он управлялся с этой громадиной ловко и уверенно.

— Я слушаю тебя, — сказал он.

— Он не такой тупой, как кажется, — пробормотал из-за папоротников Мэтт, и в его голосе зазвучали уважительные нотки. — И явно не так рвется погибать, как я подумал сначала, — добавил он. — Он осторожничает.

Клаус протянул руку к Кэролайн и провел кончиками пальцев по ее каштановым волосам.

— Может, подойдешь поближе, чтобы нам не приходилось кричать?

«Но он не сказал ничего вроде: «А не то я ее убью», — подумала Бонни.

— Я прекрасно тебя слышу и отсюда, — отвечал Стефан.

— Отлично, — шепнул Мэтт. — Молодец, Стефан.

А Бонни тем временем внимательно наблюдала за Кэролайн. Пленная девушка, пытаясь освободиться, мотала взад-вперед головой, словно сошла с ума или испытывала страшную боль. Но что-то в ее движениях показалось Бонни странным, особенно в том, как она резко дергала головой, будто стараясь дотянуться до неба. Небо… Бонни подняла глаза: уже совсем стемнело, и над деревьями светила ущербная луна. «Так вот почему снова стало видно, что волосы у Кэролайн каштановые, — из-за лунного света», — подумала Бонни. А потом она посмотрела на листву дерева над головой Стефана, и ей стало страшно. Ветки слабо шелестели, хотя ночь была абсолютно безветренной.