— Нет.

— Спасибо.

— Я делаю это не из любезности, — горько произнес он, когда она прошла мимо. — Бэт, пожалуйста…

Она остановилась.

— Все не так страшно, как кажется.

— Даже не знаю, что ответить. Все предельно ясно. Ты защищаешь убийцу и имеешь реальный шанс сама сыграть в ящик. Ты хоть понимаешь, что это за тип? Я видел его глаза, пока он держал меня за горло и ждал, пока я не испущу дух. Он прирожденный убийца. Как ты можешь идти к нему? Черт, как ты вообще позволяешь ему разгуливать по улицам?

— Он совсем не такой.

Но за словами этой фразы крылся некий вопрос. Дверь «мерседеса» открылась, и из машины вылез старичок в смокинге.

— Госпожа, у вас возникли какие-то затруднения? — заботливо поинтересовался он, бросив на Буча косой взгляд.

— Нет, Фриц. Все в порядке.

Она улыбнулась, но улыбка вышла натянутой.

— До завтра, Буч.

— Если ты до него доживешь.

Бэт побледнела, но поспешила вниз по лестнице и скользнула в машину.

Через минуту Буч был уже за рулем. Пустился вдогонку.

В коридоре раздались шаги. Хаверс оторвал взгляд от тарелки и нахмурился. В кои-то веки собрался спокойно поесть…

Сейчас откроется дверь, и догген сообщит, что прибыл новый пациент.

— Марисса! — Он вскочил со стула.

— Вот, решила спуститься. Надоело сидеть целыми днями в своей комнате.

Сестра натянуто улыбнулась.

— Очень рад твоей компании.

Она подошла к столу. Хаверс предупредительно отодвинул кресло. Как кстати, что, по его настоянию, стол всегда накрывали на два прибора. В черном шелковом платье и жакете с высоким воротом сестра выглядела непривычно решительной. Распущенные волосы переливались в свете свечей, как золотая пряжа. Она выглядела очаровательно, но Хаверс почувствовал внезапную вспышку злости. Этот мерзавец Рэт не ценит того, чем обладает. Красавица из благородного сословия для него недостаточно хороша?

Использует ее только как кормушку.

— Как твоя работа? — поинтересовалась Марисса, пока доггены наливали вино и ставили перед ней еду. — Спасибо, Филипп. Каролин, это выглядит просто восхитительно.

Она ковырнула вилкой ростбиф.

«Боже мой, — подумал Хаверс. — Ужинаем, как нормальные люди».

— Работа? Прекрасно. Нет, на самом деле дела идут отлично. Я тебе рассказывал про свое открытие. Еще немного, и кормление останется в прошлом. — Он поднял свой бокал. Обычно бургундское идеально сочеталось с говядиной, но на этот раз появился какой-то привкус. Да и вся еда казалась ему сегодня кисловатой. — Я перелил себе консервированную кровь и чувствую себя превосходно.

На самом деле он несколько преувеличивал. Хотя его не тошнило, ощущения были непривычные. Ожидаемый прилив сил так и не наступил.

— О, Хаверс, — мягко сказала она. — Страдаешь по Евангелине?

— Ужасно. А питаться от других… просто не могу.

Нет, он больше не станет поддерживать свою жизнь этим диким, старомодным способом. Отныне — только клиническая процедура: капельница, стерилизованная игла и пакет крови.

— Мне так жаль, — сказала Марисса.

— Спасибо. — Хаверс протянул ей ладонь.

Она накрыла ее своей.

— Извини, я была так… погружена в себя. Но теперь все будет по-другому.

— Да, — подхватил он.

Пусть это варвар, Рэт, продолжает пить из вены, но Мариссу можно избавить от этого унижения.

— Не хочешь попробовать переливание? Оно освободит тебя.

Марисса отдернула руку и взяла бокал. Несколько капель пролилось на одежду.

— Какая жалость, — пробормотала она, стирая вино с шелковой ткани. — Я такая неуклюжая.

Она сняла жакет и положила его на соседний стул.

— Знаешь, Хаверс, наверное, стоит попробовать. Я тоже потеряла вкус к кормлению.

Он почувствовал невероятное облегчение и надежду. Эти чувства потрясли его своей новизной. Слишком долго он не верил, что жизнь можно изменить к лучшему.

— Правда? — прошептал он.

Она кивнула и откинула волосы назад.

— Да, правда.

На ее шее Хаверс заметил отметины.

Две воспаленные раны от укуса. Красное пятно — след жадных губ. Лиловые синяки около ключицы, где ее сжимали жестокие руки.

Глаза от ужаса заволокло пеленой, он поперхнулся.

— Как он посмел так грубо с тобой обойтись?

Марисса прижала руку к шее, а затем поспешно набросила на нее прядь волос.

— Все в порядке. Правда же, ничего особенного.

Его взгляд был прикован к шее, страшная картина все еще стояла перед глазами.

— Хаверс, пожалуйста. Давай поедим. — Она снова взяла вилку, словно собравшись продемонстрировать, как это нужно делать. — Ну хватит. Поешь со мной.

— Как я могу есть после этого?

Он оттолкнул прибор.

— Потому что все кончилось.

— Что?

— Я порвала с Рэтом. Все, я больше не его шеллан. Мы виделись в последний раз.

Хаверс выпучил глаза.

— Почему? Что произошло?

— Он нашел себе другую женщину.

— И кого же он тебе предпочел? — В голосе звучала лютая ненависть.

— Ты с ней незнаком.

— Я знаю всех женщин нашего сословия. Кто она? — требовательно повторил он.

— Она не принадлежит к нашему кругу.

— Значит, это одна из Избранных Девы-Законоучительницы?

В сложной иерархии аристократии эти женщины занимали самую высокую ступень.

— Если я правильно разобралась в его мыслях, она — полукровка. Нет, скорее, человек.

Хаверс окаменел. Человек?

Мариссу бросили ради… гомо сапиенс?

— Деву-Законоучительницу уже известили? — спросил он срывающимся голосом.

— Это не моя обязанность. Но уверена, что Рэт не замедлит ей сообщить. Все кончено.

Марисса подцепила кусочек мяса и положила в рот. Она жевала так тщательно, будто забыла и вспоминала, как это делается. Или просто не могла ничего проглотить, будучи столь унижена.

Хаверс вцепился в ручки своего кресла. Его сестру, благородную красавицу, отвергли. Долгие годы ее использовали, жестоко унижали и под конец отбросили в сторону ради какого-то человека.

Вот чем наградил ее король за ее преданность — позором.

Рэт помыкал ее любовью, не замечая ни красоты, ни благородного происхождения.

А теперь растоптал ее честь.

Пропади ты пропадом, воин!

Рэт втиснулся в пиджак от «Брукс бразерс». Плечам стало тесно — ну а на что он рассчитывал? Найти костюм, чтобы был впору, — задача не из простых, у Фрица же совсем не было времени.

Можно было, конечно, сшить на заказ, но вся эта красота из чистой шерсти сковывала движения, как тесная сбруя. То ли дело — привычная кожаная куртка.

Рэт зашел в ванную и покосился в зеркало. Черный костюм и рубашка в тон. Вот и все, что он смог разглядеть.

Боже правый, вылитый адвокат.

Рэт снял пиджак и положил на мраморную столешницу. Забрав волосы назад, он перетянул их тонким кожаным ремешком.

Куда подевался Фриц? Он же отправился встречать Бэт еще час назад. Им давно пора бы вернуться, но, похоже, наверху еще никого нет.

Проклятье! Даже если бы дворецкий ушел всего минуту назад, Рэт все равно не находил бы себе места. Желание увидеть Бэт было таким сильным, что сводило с ума. Он мечтал зарыться лицом в ее темные волосы и погрузиться в ее тело.

Боже, как она стонет от страсти в его объятиях…

Он еще раз посмотрел в зеркало и надел пиджак.

Дело не только в сексе. Ему в кои-то веки захотелось быть вежливым. Не валить ее сразу на спину, а немного поухаживать. Поужинать вместе. Поговорить. В конце концов, подарить ей то, о чем мечтают все женщины: немного «нежной заботы».

Рэт растянул губы в улыбке. Еще шире. Щеки свело от напряжения.

До героя-любовника далеко, но поухаживать за Бэт ему вполне по силам.

Он задумчиво потер челюсть. Какой, к черту, из него ухажер?

Внезапно Рэт почувствовал себя последним дураком.

Даже еще хуже — круглым идиотом. Шикарный костюм заставил увидеть все в новом свете, и открывшаяся правда оказалась сюрпризом не из приятных.