Я внутренне подобрался.

— Для переходных заклинания, я так полагаю, подобных ограничений нет?

— Верно, — едва заметно кивнул отец Гон. — Но они и предназначены для другого. Собственно, смерть — лишь косвенное следствие этого вида магии, а основное ее предназначение — это извлечение и концентрация чужого магического дара с возможностью его дальнейшего хранения и использования… так сказать, про запас.

— Святой отец… — вздрогнул я. — Вы хотите сказать, что из наших магов перед смертью выкачали магический дар?!

— Боюсь, что так. Символы, которые ты видел на полу… они лотэйнийские, Артур. Очень древние. И по большей части предназначены для того, чтобы душа раньше времени не покинула тело. Так больше шансов, что магия перейдет к убийце полностью.

— То есть, это храмовые символы? — мрачно посмотрел я на жреца.

Отец Гон покачал головой.

— Они запрещены храмом так же, как и полярные заклинания — Орденом магов. А придуманы были в такие далекие времена, что даже у нас не осталось записей о том, откуда они в действительности взялись. Это скверная магия, Рэйш. Чтобы ее использовать, нужно быть настоящим безумцем. И ты правильно сейчас думаешь о сколанисе — этот обряд чем-то похож на жертвоприношение, и отдача у него тем больше, чем сильнее жертва желает поделиться собственным даром с убийцей.

— Как он это делает? — окончательно помрачнел я. — И почему для обряда понадобилось именно два мага, да еще и с разным даром?

— Я не так много знаю о переходных заклинаниях, как ваш убийца, поэтому могу лишь предполагать. Но мне точно известно, что пика своей мощности они достигают именно на разнице потенциалов: светлое и темное, мужчина и женщина…

— Подвал и чердак, — процедил я.

— Совершенно верно. Суть этих заклинаний в том, что на пике они способны очень ненадолго, но все же объединить светлую и темную магию. Сделать это именно в фазу перехода от жизни к смерти, от света к тьме. И если суметь уловить этот момент и взять то, что в итоге получилось — чистую силу, без знака, то можно заполучить серьезное оружие в борьбе как против магов, так и против жрецов. Единственное условие — магия должна быть отдана добровольно. И желательно одновременно, чтобы не случилось перекоса в ту или иную сторону.

Я чуть не сплюнул. Вот же гадство! Не зря эту магию столько лет держали под запретом!

— Хорошо, я понял. Есть какой-то смысл в том, что на чердаке была убита именно светлая магиня, а в подвале — темный маг? И если да, то почему после убийства светлой леди на чердаке стала властвовать Тьма, а в подвале, рядом с убитым некросом, наоборот, свет?

— Магия переходов сильна, — задумчиво уронил отец Гон. — Она способна выворачивать наизнанку пространство и одновременно связывать его в один уродливый узел. Скорее всего, убийства не просто произошли в одно и то же время — думаю, убийца умышленно выбрал примерно равных по силе магов. Связал их не просто магией, но еще и узами крови для надежности. Так тесно, что в магическом плане эти двое стали почти едины. А затем выпотрошил обоих в физическом и магическом смысле, но не так, как мы привыкли видеть — нет, он пропустил силу леди Ирэн через вашего некроса в подвал. А его магию провел через нее и выпустил на чердаке. Поэтому внизу был почти чистый свет, а наверху — такая же чистая Тьма.

— Как такое возможно?! — опешил я. И как их можно было связать физически, если у этих двоих не было ничего общего?!

Отец Гон отвел глаза.

— Ты ведь сам сказал: леди Ирэн была беременна…

— Это лишь предположение. Но если даже и так, то, следуя вашей логике, отцом ребенка должен был быть…

Я в шоке уставился на настоятеля, но он только грустно улыбнулся.

— Я лишь передал тебе то, что увидел. Но не думаю, что Фол ниспослал мне ложное видение.

— Дертис?! — все еще растерянно повторил я. — И леди Ирэн… это просто в голове не укладывается! Тогда становится понятным, почему были убиты именно эти два человека. Как и то, почему супруги Ольерди в последнее время ссорились. Возможно, муж узнал об измене? А может, мы неверно оценили причину, по которой господин Брюс Ольерди исчез со сцены. Скажите, святой отец, а для проведения ритуала обязательно нужно быть магом?

— Нет, — поджал губы жрец, когда я обратил на него выразительный взгляд. — Но я не думаю, что подобными знаниями мог обладать человек, не имеющий доступа в закрытые архивы. Да и зачем простому смертному столько энергии?

— Я бы тоже хотел это знать. Но гораздо больше меня интересует, в каком месте убийца создал магический узел? Если все было затеяно ради перекреста темной и светлой магии в одной-единственной точке, где ее можно было безнаказанно забрать, то мы должны были это заметить!

— Убийца мог за собой прибрать. В точке перекреста он мог вытянуть магию целиком, и остатки из подвала и чердака ему попросту не понадобились. А защитные заклинания активизировались в момент выброса магии и сработали как крышка на кастрюле, одновременно прикрыв всплеск возмущения магического поля и забрав на себя излишки. Где сейчас максимальная концентрация магии в доме?

— Подвал и чердак. В других помещениях фон почти ровный.

— Хорошо, тогда где бы она могла быть до того, как убийца забрал всю силу, которую смог? — пристально посмотрел на меня жрец. — Где вы нашли самые сильные разрушения?

Я снова вздрогнул.

— В коридоре второго этажа. Как раз посередине. Там ещё водопроводная труба лопнула.

— Значит, убийца во время обряда стоял именно там, — кивнул настоятель. — И если он находился на втором этаже, когда умирали его жертвы…

— То в подвале и на чердаке был кто-то еще! Это значит, что метки убийцы будут именно у этих людей, а не у него! А ещё это значит… — я снова помрачнел, — что его помощники, скорее всего, мертвы. От такого всплеска магии у них должны были все мозги расплавиться. Особенно, у того, кто убивал леди Ирэн и попал под удар Тьмы. Святой отец, как по-вашему, для чего может понадобиться чистая сила в таком количестве?

Отец-настоятель пожал плечами.

— Смертному — ни для чего. Люди не умеют ею управлять, и даже с помощью артефактов это смертельно опасно. А вот в отношении мага… для чего угодно, от подпитки какого-нибудь смертельного заклинания до попытки зомбирования населения или уничтожения целого города.

— То есть, нам надо ждать новых трупов, а за ними — очередных проблем с нежитью? — хмуро предположил я, буравя жреца тяжелым взглядом.

Тот вместо ответа так же хмуро кивнул, после чего молча встал и двинулся к выходу, показывая, что аудиенция окончена.

— Святой отец, можно ещё вопрос? — вдогонку спросил я, и жрец ненадолго обернулся. — Когда я был в том доме, мои коллеги пострадали от Тьмы, которой слишком много скопилось на чердаке. Скажите, у светлых была такая же проблема?

Жрец на мгновение задумался.

— Когда темный маг приходит во Тьму, он отдает ей свои силы, чтобы выжить. Светлый, приходя в свет, напротив, их получает. Если света становится слишком много, то маг пресыщается и теряет волю к жизни. И когда это происходит, лучшее, что можно сделать — это как можно быстрее опустошить его резерв, чтобы маг почувствовал близость смерти и вспомнил, что он еще жив.

— Спасибо, святой отец, — пробормотал я. — Я запомню.

Отец Гон кивнул и ушел, не удосужившись даже попрощаться.

Остаток дня я потратил, чтобы самолично обойти дома, владельцем которых некогда числился мифический Роджер Эстиори, и своими глазами убедиться, что Лиз правильно обратила на них внимание.

Все дома оказались старыми, когда-то роскошными и довольно дорогими, но в отсутствии должного ухода сейчас они тихо-мирно доживали свои годы, спрятавшись в глубине некогда пышных садов. Двум из них повезло больше остальных — они располагались в престижных кварталах, и заботливые хозяева поддерживали особняки в приличном состоянии. Тот, что отыскался почти в центре столицы, и вовсе выглядел так, словно его отстроили заново. А вот дом в Фиолетовом квартале находился на последнем издыхании — как выяснилось, он лишь недавно обрел новых хозяев и те ещё не успели привести в порядок здание, без малого тридцать лет простоявшее без должного ухода.