Возвращаться на места преступлений мне понадобилось по одной-единственной причине — чтобы понять, как этот необычный символ соотносится с основной схемой. Исходя из разговора со жрецом, следовало полагать, что в схеме он должен был занимать особое место. Он и сам выглядел особенным. А его расположение могло дать Корну ту самую точку опоры, с помощью которой он мог жестко привязать схему к карте города.

Но во втором доме мы тоже ничего не нашли, хотя по просьбе Хокк я даже вытащил с чердака и из подвала жертвенные столы, чтобы она осмотрела их, пока я возился с полом и стенами. Ни царапин на столешнице, ни подозрительных следов на полу, никаких других намеков, что тринадцатый символ когда-то там был.

— Что за дрянь? — устало сплюнула Хокк, когда мы закончили с осмотром и с одинаковым недоумением переглянулись. — Но где-то же он должен быть! Может, твой жрец что-то напутал?

— А может, знак стоит не на доме? — вместо ответа задумался я. — Или его нанесли так, чтобы можно было стереть?

— Если убийца не хотел, чтобы мы его видели, то логичнее было бы сделать то и другое сразу.

— Отец Гон сказал, что магия переходов всегда оставляет следы, — не согласился я. — В аурах, на предметах мебели… может, ещё раз взглянуть на место перекреста?

Хокк насмешливо хмыкнула.

— Что, в водопроводную трубу полезешь? Или будешь крысиный труп препарировать?

Я скривился, а она неожиданно замерла. После чего вдруг неожиданно просияла и с силой ткнула меня кулаком в плечо.

— Рэйш, а ведь точно! Трупы!

— Что с ними не так? — непонимающе воззрился на нее я.

— Мы осмотрели в этих домах все, кроме тел убитых!

— Ими занимались светлые, — нахмурился я. — Думаешь, они бы не заметили такой сложный знак?

Хокк только нетерпеливо отмахнулась и устремилась на улицу. Я едва успел ее догнать, прежде чем кэбмэн хлестнул флегматично обмахивающуюся хвостом лошадку. А когда экипаж на огромной скорости рванул к западному Управлению, поспешил ухватиться за поручень и подумал про себя, что в чем-то Хокк могла быть права. Но если последний символ и впрямь был на трупах, то у нас всего два варианта: или спецы Корна и наш Херьен — слепцы, или же знак очень хорошо замаскирован. Но в любом случае проверить теорию Хокк стоило, поэтому, когда мы приехали на место, я безропотно снял защиту с дверей и первым спустился в подвал, где до сих пор хранились два первых трупа.

— Ну давай, ищи, — хмыкнул я, откинув с тел белые простыни и отступив в сторону. — Твоя идея. Вот ты ее и подтверждай.

Хокк фыркнула и совершенно спокойно принялась исследовать обезображенные трупы, шаг за шагом проверяя у них руки, ноги, вплоть до краев ран на животах и груди, где тоже могло найтись что-нибудь интересное. Она даже на бок тела не побрезговала повернуть и самолично изучила синие пятки. Но, как я и ожидал, ничего толкового не обнаружила.

— Тьма! — с досадой выпрямилась она, когда стало ясно, что неопознанных знаков на трупах нет. — Рэйш, я была уверена… честное слово, это казалось отличной идеей!

Я задумчиво оглядел тела.

— Знаешь… это и впрямь была толковая идея. Но вот сейчас я на смотрю на наших жертв и понимаю, почему они лежат именно в таком виде. Кажется, убийца не просто так отрезал им головы.

— Думаешь, знак был там?! — замерла магичка. А потом округлила глаза и с чувством добавила: — Демон! Рэйш, ты гений. Правда, я не знаю, как нам это поможет.

— Голова — неплохой ориентир. По нему будет проще работать с картой, чем если бы его не было вовсе.

— Тогда поехали к Корну, — со вздохом согласилась Хокк, по очереди набросив на тела простыни. — Не бог весь что, конечно, но ты прав — лучше такая зацепка, чем никакой.

Уже по дороге в Управление в моем правом кармане проснулась зачарованная монетка. Настойчиво так, долго, с явным раздражением.

— Йен, — вздохнул я, достав из брюк отчаянно вибрирующий маячок. — Видимо, нашлась ещё одна пара трупов. А значит, поспать нам снова не удастся.

— Как ты это делаешь? — с подозрением осведомилась Хокк, когда я сжал монетку в кулаке, заставив ее замолчать. — На них ведь даже чехла защитного нет. Но ты спокойно берешь их с собой во Тьму, и даже через визуализатор я не вижу над ними ни малейших следов магии.

Я ухмыльнулся.

Конечно, не видишь. Ведь в действительности это не совсем магия. А Тьму во Тьме углядеть можно только через специальные линзы, которые, к примеру, у меня есть, а у Хокк, может, появятся только через несколько лет. Или вообще не появятся, если ей не повезет.

— Это старая семейная тайна, — с многозначительным видом бросил я, убирая монетку в карман.

Хокк после этого покосилась на меня с ещё большим подозрением, но спорить и любопытствовать не стала. В нашей среде это не принято. А семейные тайны оставались теми немногими вещами, право на которые темные не только признавали и ценили, но еще и уважали.

Когда мы подъехали к зданию ГУССа, там уже было многолюдно и довольно шумно, а от крыльца прямо на наших глазах стартовали и один за другим скрылись в темноте сразу несколько экипажей.

Корн тоже был здесь. Когда мы приблизились, он как раз выходил из дверей ГУССа — уставший, растрепанный и, разумеется, злой. При виде махнувшей ему из окна Хокк он, правда, слегка посветлел лицом и передумал садиться в предназначенный ему экипаж. Бросив несколько слов тем, кто уже сидел внутри, шеф целеустремленно двинулся в нашу сторону. А прежде чем забраться в наш кэб, бросил вознице полновесный золотой и коротко бросил:

— На Двадцать первую улицу. Живо.

Кэбмэн, не дожидаясь, пока за щедрым клиентом захлопнется дверь, лихо свистнул, гикнул, и экипаж рванул с места так, что Корн едва не ткнулся лбом в стену. Но, будучи опытным пассажиром, вовремя схватился за тот же поручень, что не так давно выручил и меня, после чего плюхнулся на жалобно скрипнувшее сидение и, внимательно оглядев сидящую как на иголках Хокк, строго велел:

— Рассказывайте.

К тому моменту, как несущийся с бешеной скоростью кэб притормозил у нужного дома, Корн успел не только вытрясти с нас информацию, но и отматерил за то, что ушли из Управления без его ведома. Однако, поскольку с дисциплиной у темных в принципе была беда, то ругался он без огонька. Скорее, по привычке, чем всерьез. А когда экипаж остановился, самым первым выбрался на улицу и как ни в чем не бывало бросил:

— За работу.

Пока мы ехали, обстоятельства дела он тоже успел изложить. Как я и предполагал, убийца и на этот раз соблюдал осторожность. Пожалуй, если бы на улицах не было такого количества усиленных магами патрулей, мы бы как минимум сутки не узнали, что с домом номер три по Двадцать первой улице что-то не так.

Разумеется, он, как и дом семейства Улисс, не был куплен на имя загадочного господина Эстиори. Вместо него зданием владела некая госпожа Дайр — преклонных лет, ранее ничем не провинившаяся перед законом леди, которая была виновна лишь в том, что пару десятилетий назад приобрела на свое несчастье дом на западной окраине столицы. Сама леди, насколько успели выяснить сыскари Корна, магией не владела, среди ее родственников также не были замечены люди с магическим даром. Но насколько я помнил, этот адрес входил в составленный мною список, так что сомневаться в наличии там трупов не приходилось. Тем более, что в Ордене уже подтвердили — этой ночью в столице стало еще на двух магов меньше.

Снаружи старый трехэтажный особняк выглядел ветхим и настолько запущенным, что создавалось впечатление, будто пожилая хозяйка приобретала его на последние средства. От некогда большого сада почти ничего не осталось, забор насквозь проржавел, а давно не крашеная калитка открылась с ужасающим скрипом. На фасаде штукатурка местами отвалилась, а в каком состоянии оказались рамы на окнах и деревянное крыльцо, вообще не хотелось говорить.

Собственно, если бы вскоре после полуночи одна из этих рам не начала отчаянно громко скрипеть от гуляющего по дому сквозняка, на него бы и внимания не обратили. Никакого свечения, по словам патрульных, вокруг особняка не было. Ни криков, ни стонов… дежурный маг даже всплеска магии не зафиксировал! Но поскольку ночью на улице царила вдумчивая тишина, которую слишком грубо нарушал скрип старой рамы, он все же решил проверить в чем дело. А когда поднялся на крыльцо и обнаружил возле двери перегоревший охранный амулет плюс неестественно высокий магический фон, немедленно поднял тревогу.