Боб рассчитывал справиться с порученным ему делом. Даже если Эндеру нужны пока только отвлекающие маневры, это не важно. Важно другое — он избрал Боба, чтобы осуществить их, а уж Боб-то продумает все самым наилучшим образом.

А Эндер если и не спал сегодня, то не потому, что не мог заснуть в тревоге о завтрашнем сражении или о послезавтрашнем. Эндер думал о жукерах и о том, как он будет сражаться с ними, когда окончится срок его обучения и он окажется на настоящей войне, где не только реальные жизни реальных солдат, но, возможно, и судьба всего человечества будет зависеть от его — Эндера — решений. И какова же будет моя роль в этой схеме, думал Боб. В общем-то я рад, что основная тяжесть ляжет на плечи Эндера. И не потому, что я ее не потяну — возможно, я и смог бы, — а потому, что я уверен — Эндер это сделает лучше меня. Не знаю, что именно заставляет людей любить военачальников, посылающих их на смерть, но у Эндера это качество есть, а есть ли оно у меня — это еще проверить надо. Кроме того, у Эндера, даже без обработки генов, есть качества, которые не поддаются измерению и скрыты глубже, нежели интеллект.

Но он не должен нести эту тяжесть один. Я могу ему помочь. Я готов забросить геометрию и астрономию, забыть уйму прочих мелочей и сконцентрироваться только на тех проблемах, которые для Эндера являются первоочередными. Я готов заняться изысканиями того, как ведут свои войны другие животные, особенно общественные насекомые, поскольку муравьеподобные сходны с ними, как мы с приматами.

Я стану защищать ему спину.

Тут Боб опять вспомнил о Бонзо Мадриде. И о мертвенной ярости хулиганья в Роттердаме.

Зачем учителям взбрело в голову ставить Эндера в такое положение? Он стал естественной мишенью для ненависти множества ребят. Курсанты Боевой школы носят войну в своей крови. Они жаждут триумфа. Они ненавидят поражение. Если бы у них не было таких качеств, они бы сюда ни в жизнь не попали. И с самого начала Эндер был поставлен в положение человека, находящегося в изоляции. Маленький, но гениальный, самый лучший солдат, а теперь еще и командующий армией, по сравнению с которым остальные командующие — просто малые ребятишки. Очень немногие из них, потерпев поражение, подобно Карну Карби, становятся покорными вассалами Эндера, превозносят его даже за его спиной, изучают его тактику, чтобы научиться побеждать, хотя так и не понимают, что изучать надо методы обучения, а не сами битвы, чтобы понять причины побед Эндера. Но большинство командующих обозлены, ревнивы, напуганы, опозорены, жаждут отомстить. А их характеры таковы, что могут превратить эти чувства в бешеные акты насилия…, если только они будут уверены в успехе.

Все, как на улицах Роттердама. Совсем как хулиганы, сражающиеся за лидерство, за ранг, за почет. Эндер пустил Бонэо голым. Пережить такое невозможно. Бонзо отомстит за свое унижение таким же образом, как в свое время отомстил Ахилл.

Но должны же это понимать учителя? А они создают Эндеру все новые и новые препятствия. И в каждом новом испытании, подготовленном для него, Эндер побеждает. Он преодолел все хитрости, которым обучают в Боевой школе. Он разделался с ними вчистую. Так почему же они не переводят его на следующий уровень? Потому ли, что есть еще какие-то уроки, которых он недополучил, потому ли, что остались еще какие-то испытания, не входящие в общую программу, которые Эндер обязательно должен пройти? Но ведь эти испытания могут закончиться и смертью. Боб снова ощутил, как сжимаются пальцы Бонзо на его горле. Этот парень, если даст себе волю, будет наслаждаться той абсолютной властью, которую обретает над своей жертвой убийца. Они ставят Эндера в ситуацию уличных разборок. Учителя проверяют его способность к выживанию. Они не знают, что они творят, эти идиоты. Улица — это не испытание. Улица — лотерея.

Я взял в ней приз — выжил. Но выживание Эндера не зависит напрямую от его личных качеств. Здесь слишком большую роль играет удача. Случай. Плюс опытность, напористость и сила его врагов.

Возможно, Бонзо не в состоянии контролировать свои эмоции. Тогда это ослабляет его позиции. Но сам факт его присутствия в Боевой школе говорит о том, что определенными важными качествами он обладает. Его сделали командующим потому, что определенный тип солдат пойдет за ним сквозь смерть и ужас сражений. Это ставит Эндера в крайне опасное положение. А учителя, которые смотрят на нас как на детей, не имеют представления о том, как быстро движется смерть. Стоит им отвернуться на несколько минут, стоит отойти на несколько шагов, как тот, на кого возлагаются их надежды — этот драгоценный Эндер Виггин, — умрет. Умрет. Я видел и не такое на улицах Роттердама. Но то же самое может произойти и в ваших чистеньких помещениях космической станции.

Поэтому я отложу в сторону свои классные уроки, решил Боб, лежа в ногах Эндера. Теперь у меня будут только две дисциплины, которыми я займусь. Одна — это помощь Эндеру в подготовке к войне, которой тот придает такое большое значение, войне с жукерами. Другая — помощь в той уличной сваре, которая уготовлена Эндеру.

Разумеется, Эндер и сам к чему-то подобному готовился.

После какой-то стычки в Боевом зале, когда он только что приступил к своим тренировкам в свободное время, Эндер прошел курс самозащиты и кое-что узнал о рукопашных схватках. Но цель Бонзо — вовсе не спортивный матч, не защита.

Это месть. Уничтожение противника. Он может привести с собой целую банду.

Итак, после того как Боб придумает несколько умных и глупых приемов, которым он начнет обучать свой взвод, он будет обдумывать, как поставить Бонзо в такое положение, при котором тот мог бы встретиться с Эндером только наедине или не встретиться вообще. Отрубить его от соратников. Подорвать в моральном смысле репутацию любого хулигана, который якшается с Бонзо.

Эту работу Эндер выполнить не сможет. Зато она как раз по плечу Бобу.

— Даже не знаю, как это все можно объяснить. «Мозговая» игра только один раз вошла в короткий контакт с Бобом, в процессе которого показала ему лицо того мальчишки. На этом сеанс прервался. Почему? Из-за страха? Ярости? Неужели у вас нет никого, кто разбирался бы в том, как действует эта так называемая Игра? Она пропустила Эндера через жуткий стресс, введя в дело фотографии его брата, которых, кстати, она никак не могла иметь в своих файлах, но все же откуда-то получила. Теперь этот случай… Что это? Глубоко продуманный гамбит, который дает возможность сделать новые предположения о психике Боба? Или просто возник единственный человек, знавший Боба раньше, чья фотография случайно оказалась в файлах Боевой школы?

— А что это? Чистая риторика или ряд вопросов, на которые вы хотели бы получить точный ответ?

— Я хочу, чтобы вы ответили мне вот на какой вопрос: какое право вы имеете заявлять, что нечто «является весьма значительным», ежели у вас нет представления о том, на что это значительное указывает?

— Если некто бежит за вашей машиной, крича и размахивая руками, вы понимаете, что он затевает что-то «значительное», даже если вы не расслышали ни единого слова.

— Так что же это было? Крик? Вопль?

— Это была аналогия. Изображение Ахилла имеет для Боба исключительно важное значение.

— Важное в позитивном или в негативном смысле?

— Вряд ли тут возможен однозначный ответ. Если в негативном, то проистекают ли эти негативные ощущения Боба от того, что Ахилл нанес ему какую-то травму? Или они негативны потому, что разлука с Ахиллом травмировала Боба, а теперь он тоскует и хочет поскорее соединиться с ним?

— А если независимый источник информации советует держать их врозь, то…

— Тогда этот независимый источник или совершенно прав…

— Или глубоко заблуждается?

— Очень сожалею, но точнее сказать ничего не могу. Контакт игры с Бобом продолжался всего минуту.

— Слабовато у вас получается. Ведь ваша «мозговая» игра учитывает все материалы, связанные с учебой Боба и даже его, как бы сказать, «учительское я».