— Давний приятель? — деловито осведомился он.

— Он атташе по культуре из японского посольства. Мы знакомы несколько лет.

Шон обвел взглядом ряды застекленных витрин главного зала. В каждой содержались искусно расшитые шелковые одеяния со складчатыми, растянутыми веером подолами. Цветовая гамма повергала посетителей в изумление. Судя по качеству работы, мастера преодолели барьер, отделяющий ремесленничество от искусства.

— Эта выставка кимоно организована Томом? — спросил Шон.

— Да. Это лучшая коллекция современного шелка, которой японцы когда-либо позволяли покидать пределы своей страны.

— Впечатляющее зрелище.

— Помни, — приглушенно и торопливо пробормотала Дэни, — Том многого лишится, если такое влиятельное лицо, как Кояма, заподозрит его в сочувствии «Риск лимитед».

Шон не ответил, с наслаждением вдыхая свежий аромат волос Дэни.

— Эта выставка — убедительный предлог, благодаря которому Том смог покинуть посольство и встретиться с нами, — продолжала она, — так что постарайся проявить к ней неподдельный интерес.

— Насколько близки твои отношения с ним?

— Это личный вопрос или профессиональный?

— Для японцев это одно и то же, — пояснил Шон. — У дипломатов существуют собственные правила. Может, Том считает, что предстоящая встреча обеспечит какую-то выгоду ему или его правительству?

— Том вырос в Сан-Франциско. Он не только японец, но и американец.

Склонившись, Шон скользнул губами по блестящим волосам Дэни.

— Будь осторожна, — прошептал он ей на ухо. — То же правительство, которое платит жалованье твоему другу, лебезит перед Коямой. Должно быть, старина Том уже понял, откуда ветер дует.

— В душе он художник, а не дипломат, увлеченный играми власти.

— Когда у художников нет такой роскоши, как доспехи цивилизации, им поневоле приходится интересоваться играми власти, — возразил Шон. — Именно тогда они обращаются к таким людям, как ты и я. Мы их доспехи.

Дэни почти беспомощно рассмеялась.

— Странный вы человек, Шон Кроу, — прошептала она. — Вы и вправду считаете свою силу щитом.

— На что еще она годится, кроме копания канав?

— Некоторые мужчины считают силу своим оружием, а не щитом и не инструментом.

Шон не успел ответить: он услышал приближающиеся шаги и быстро повернулся, встав между Дэни и появившимся незнакомцем.

— Это Том, — тихо предупредила Дэни.

Шон отступил в сторону.

Японский атташе спустился по каменным ступеням с гибкой грацией гимнаста. На редкость пропорционально сложенный, ростом он достигал пяти футов шести дюймов.

— Даниэла, сколько лет, сколько зим! — воскликнул он, разводя руками.

Взяв за плечи, Том на минуту привлек ее к себе. Дэни ответила быстрым объятием.

Шон украдкой испустил протяжный вздох. Приветствие этих двоих подсказало ему, что Том и Дэни питают друг к другу уважение, привязанность — что угодно, но только не сексуальное влечение.

— Стало быть, ты наконец-то выбрала время посетить выставку, — произнес Нода.

— Мне удалось побывать на ней почти сразу после открытия, а вот Шон здесь впервые, — объяснила Дэни. — Я решила, что ему будет полезно встретиться с тобой.

Том смерил Шона быстрым взглядом умных глаз.

— Том, это Шон Кроу, — представила мужчин друг другу Дэни. — Шон, познакомься с Томоидэ Нодой.

Рукопожатие Ноды было истинно американским, кратким и крепким.

— Я всегда рад встрече с друзьями Даниэлы, — заявил Нода.

Дэни улыбнулась.

— Мы с Шоном вместе оказываем помощь в поисках редкого образца тибетского шелка, — пояснила она.

— Дэни с большим уважением отзывалась о вас и вашей работе, — вступил в разговор Шон. — И увиденное в этом зале позволяет мне судить, что она не преувеличивает ваши познания и вкус.

Нода улыбнулся:

— Какое учтивое, истинно восточное выражение! А я, признаюсь, из-за таких размеров недооценил ваш интеллект, мистер Кроу.

Шон с улыбкой поклонился:

— Не вы первый, мистер Нода.

— И, ручаюсь, не последний. — Нода повернулся к Дэни:

— Ты уверена, что тебя не ввели в заблуждение?

— Да, — просто ответила Дэни. Нода прищурился.

— Хорошо, — Помедлив, он продолжал:

— Имя, которое ты назвала мне по телефону, отлично известно любому, кто занимается бизнесом.

Шон ждал, но без особой надежды. Тон Ноды не предвещал ничего хорошего.

— Мне не нужны официальные тайны, — объяснила Дэни. — Вся общеизвестная информация об этом лице может помочь нам спасти один из самых ценных образцов шелка, существующих в настоящее время в мире.

Некоторое время Нода вглядывался в лицо Дэни, затем перевел взгляд на Шона, а потом уставился в пустоту.

— Твой совет о том, как спасти гобелены с пионами, трудно переоценить, — мягко произнес он. — Японская культура в долгу перед тобой.

— Нет, я… — начала Дэни.

— Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — показать красу и гордость нашей коллекции кимоно, — продолжал Нода тоном, не допускающим возражений. — Надеюсь, осмотр этих шелковых шедевров не только доставит удовольствие, но и кое-что добавит к твоим познаниям.

С этими словами Нода устремился к рядам витрин. Переглянувшись с Шоном, Дэни пожала плечами и двинулась вслед за японцем.

— Сам я предпочитаю современную одежду, — пояснил Нода.

Он указал на струящиеся, свободные одеяния, больше напоминающие западные платья, нежели кимоно.

— Тяжелую ношу традиций следует снять с плеч Японии, — произнес Нода, — как она была снята здесь, в Америке, столетие назад.

Дэни издала вежливое восклицание.

Шон слушал молча.

— Японским художникам следует научиться работать смелее, использовать новые типы переплетений и краски — это подтолкнет их искусство к новому руслу, — продолжал Нода. — Наша выставка — очередная попытка побудить мастеров к свободе творчества.

Слегка выделенное интонацией слово «свобода» привлекло внимание Шона. Он принялся слушать Ноду так же сосредоточенно, как наставников, посвящающих его в азы учения дзен.

На этот раз сосредоточенность Шона была вызвана той же причиной: Ноде было что сказать, чему научить слушателей, не упоминая об этом впрямую.

— Но мои модернистские склонности не мешают мне ценить традиционные элементы ремесел, — тут же добавил Нода, — особенно когда традиции сочетаются с новыми веяниями времени.

— Не могли бы вы показать мне пример такого сочетания? — негромко спросил Шон.

Дэни искоса взглянула на него. Шон был сама сосредоточенность, впитывая каждое слово Ноды.

Как в Лхасе, подумала она. И как на Арубе. Интересно, как ему удалось почувствовать в Томе нечто ускользнувшее от нее?

Нода остановился перед большой, отдельно стоящей витриной. Внутри находилось блестящее голубое шелковое кимоно. На ткани переливался золотой и зеленый рисунок.

— Вот это, — объяснил Нода, — одно из самых знаменитых одеяний в современной истории японского текстильного искусства.

Дэни не понадобилось читать табличку.

— «Кимоно повелителя», — кивнула она. — Великолепный экземпляр.

— Оно создано мастерицей Норигэ Танакой, — сообщил Нода Шону. — В настоящее время она считается одним из лучших художников по ткани во всей Японии. Она и вправду несравненна. У нее есть чему поучиться.

И вновь слегка подчеркнутое слово «поучиться» насторожило Шона, помогая увидеть еще один уровень значения слов Ноды.

Дэни стала обходить витрину, Шон последовал за ней. Оба внимательно изучали уникальное кимоно, заключенное в стеклянных стенках.

— Обратите внимание вот на эти узоры, — сказал Нода. — Они абстрактны и в то же время соответствуют традициям.

— Древние священные журавли в переплетении синих океанских волн с белыми гребнями, — медленно выговорила Дэни. — А вот почти неуловимое ощущение движения — это что-то новое.

— Вот именно, — подхватил Нода. — А теперь посмотрите на спину.

На спине кимоно, растянутой грациозным веером, красовался черно-золотой карп, плывущий среди плавно колышущихся стеблей речных водорослей.