— Спасибо. — Грейс вздернула подбородок и распрямила плечи, стараясь походить на свою мать.

Нейпир был бы красивым мужчиной, осознала она, если бы не хмурая гримаса, постоянно морщившая его лоб и кривившая выразительные губы.

— Как я поняла, вы вчера посетили дом моей тети, мистер Нейпир, — сказала она, отказавшись сесть на стул, который он предложил. — Она чрезвычайно расстроена этим. Боюсь, я должна просить вас воздержаться впредь от подобных визитов.

Лицо комиссара помрачнело.

— Прошу прощения, мисс Готье, но не вам решать подобные вопросы.

Грейс крепче сжала свою сумочку.

— Едва ли, — возразила она. — Если вы придете снова, боюсь, меня не окажется дома.

— Учитывая обстоятельства…

— С другой стороны, — продолжила она, вздернув подбородок еще выше, — если бы вы прислали записку, указав, что желаете меня видеть, я бы в тот же день появилась в вашей конторе.

Вся фигура Нейпира напряглась.

— Вы очень высокомерны, мадам.

— Возможно. Но моя тетя — хрупкая болезненная женщина.

— Хрупкая? — фыркнул Нейпир. — С каких пор это слово подразумевает надменность? Я встречался с этой дамой, если помните.

— Я хотела сказать — чувствительная, — невозмутимо отозвалась Грейс. — И она имеет полное право быть такой. Это скорее ее дом, чем мой.

— Но вы живете там, — указал Нейпир.

Лицо Грейс загорелось.

— Боюсь, моя тетя не в восторге от моего пребывания в ее доме. А теперь она считает, что я привлекла к нашему семейству самое нежелательное внимание. Я понимаю, что вы делаете свою работу. Более того, я отчаянно желаю, чтобы убийцу Итана поймали, и готова оказать посильную помощь. Но вы не должны больше появляться в доме леди Абигайль.

Нейпир не удостоил ее ответом, только выгнул бровь, глядя на нее с ироническим видом. Грейс вздохнула.

— Пришлите за мной. И я сразу же приду. Обещаю. — Она протянула руку. — Надеюсь, мы договорились, мистер Нейпир?

Он покачал головой:

— Я не заключаю сделок, мисс Готье.

Грейс уронила руку.

— Я не убивала мистера Холдинга, — тихо сказала она. — Наоборот, у меня была масса причин не желать его смерти. Он предложил мне дом и шанс на благополучную жизнь; возможно, даже на счастье.

— Я в курсе, — буркнул комиссар.

Девушка снова склонила голову набок.

— Возможно. Но знаете ли вы, что это значит для такой женщины, как я? Со скромными средствами, которая всю жизнь провела в армейских гарнизонах, не имея собственного дома? Мне двадцать шесть лет, мистер Нейпир, и я очень хочу иметь семью. Итан предложил мне выйти за него замуж и стать матерью для его дочерей. Может быть, даже иметь собственных детей. Я бы сделала все, чтобы он был счастлив. Не знаю, способны ли вы понять меня.

К ее удивлению, Нейпир отвел глаза.

— Я знаю, что такое отчаяние, мисс Готье, — отозвался он. — Я наблюдаю его каждый день — в самых разных формах. И вижу, до чего оно доводит людей.

— В таком случае вы должны понимать, что я никогда бы не причинила Итану вреда, — прошептала Грейс.

Но Нейпир, казалось, не слушал ее. Его взгляд был устремлен в окно, на струи дождя, хлеставшие по стеклу.

— Я уважала Итана Холдинга, мистер Нейпир, — снова сказала Грейс. — Поверьте, я искренне хочу, чтобы его убийцу поймали.

— Надеюсь, что так, мисс Готье, — отозвался он, не глядя на нее. — Потому что я намерен его найти. Можете положиться на мои слова.

— В таком случае благодарю вас, сэр, за ваши усилия.

Она повернулась и распахнула дверь, но Нейпир даже не взглянул в ее сторону.

Миновав приемную с любопытными клерками, Грейс прошла по коридору и двинулась вниз по широкой лестнице. Однако не успела она добраться до лестничной площадки, как сильная рука схватила ее за локоть и развернула.

— Какого черта? — процедил маркиз Рутвен. — Что вы здесь делаете?

Изумленная Грейс открыла рот, но он не стал дожидаться ответа.

— Пойдемте, — ворчливо бросил маркиз, увлекая ее за собой вниз по лестнице, а затем — по тускло освещенному коридору.

— Я думала, вы не заметили меня, — сказала она.

— Не будьте дурочкой, — буркнул он. — Мне не нужно видеть вас, чтобы догадаться о вашем присутствии.

— Куда вы меня тащите? Мне больно.

Он проигнорировал ее жалобу и, открыв плечом одну из дверей, втащил Грейс внутрь. Это оказалось кладовка с узкими окнами без занавесок, заставленная старой конторской мебелью.

— Будьте добры, отпустите меня, — сказала она.

Рутвен закрыл дверь и прислонил к ней Грейс.

— Что я вам велел? — требовательно спросил он с потемневшим от гнева лицом. — Разве я не сказал вам, чтобы вы шли домой и оставались там? Чтобы вы ничего не предпринимали — и не говорили, — пока я не свяжусь с вами?

Сердце Грейс упало.

— Но я хотела, чтобы Нейпир перестал…

— Выслушайте меня, Грейс! — Он крепче сжал ее локоть. — Я пытаюсь помочь вам. Не вмешивайтесь ни во что. Сидите дома. Это опасное дело.

Девушка попыталась протестовать.

— Боюсь, вы не понимаете…

— Чего? — рявкнул он. — Чего, по-вашему, я не понимаю? Что произошло убийство? Или что зло еще случится? А оно случится, Грейс. И Нейпир не худшее из зол. Поверьте мне.

— Нет. — Она судорожно сглотнула и выпрямилась. — Вы не понимаете, что у меня нет больше дома. И что я не прошу вашей помощи.

На его лице мелькнуло раздражение, сменившееся каким-то другим чувством.

— Слишком поздно, — сказал он. — Вы уже заручились моей поддержкой.

Пульс Грейс участился.

— О, прошу прощения! — отозвалась она. — Неужели вы думали, что я буду лежать на диване, проливая слезы и вдыхая нюхательные соли? С таким же успехом я могла бы спросить вас, что вы здесь делаете.

— Пытаюсь спасти вас от виселицы, — сердито бросил он. — И выяснить, что у Нейпира на уме. Проклятие, Грейс! Вам не следовало приходить сюда. По множеству причин.

— Лорд Рутвен, — осведомилась она, — разве я давала вам право называть меня по имени?

Маркиз улыбнулся уголком рта.

— Нет, — прошептал он, схватив ее за предплечья. — Не давали. Мне перестать?

Ей следовало ответить «да». Ей следовало рассердиться. Собственно, она и рассердилась. Но он говорил не только о ее имени, и она это знала.

Ее вдруг бросило в жар. Лорд Рутвен стоял так близко, что ее взгляд упирался в изысканную золотую булавку в его галстуке со странно знакомым узором. Она чувствовала запах его накрахмаленного белья и дорогого одеколона. И над всем этим витало сладковатое благоухание, экзотическое и запретное, напомнившее ей о знойных улицах Касбы, [10]о чарующей мелодии, доносившейся из-за высоких стен, и тайнах, скрывавшихся за ними.

Его хрипловатый голос вернул ее к реальности.

— Вы действительно этого хотите, Грейс? — промолвил он, шевеля своим дыханием завитки волос у нее на виске. — Чтобы я прекратил все это? Но я не уверен, что это в моих силах.

Хочет ли она этого? Голова Грейс кружилась. Он возвышался над ней, красивый, сильный и необузданный мужчина, и что-то предательски дрогнуло внизу ее живота.

Но нельзя безнаказанно дразнить тигра, даже связанного.

Грейс попыталась отстраниться. Он ослабил хватку, но его взгляд не отрывался от ее лица.

— Безумие, — произнес он словно про себя. — Прекрасное, редкое и тем не менее безумие.

— Рутвен, — прошептала она. — О чем вы говорите?

В его глазах отразилась настороженность и что-то похожее на тоску. Они не были черными, вдруг осознала Грейс, скорее — темно-карими с янтарными искорками. Ее взгляд скользнул ниже, на его губы — выразительные и чувственные, — и у нее перехватило дыхание. Рутвен крепче сжал ее плечи.

— Кажется, мадемуазель Готье, — вкрадчиво произнес он, — я собираюсь сделать нечто, за что мне придется извиняться. В качестве эксперимента…

Она прервала его на полуслове, приподнявшись на цыпочки и подставив ему свои губы.