Я кубарем скатился по лестнице в главную залу — хвала Иштар Всемилостивой, хозяин и двое вышибал раз собирались идти наверх и выяснять, что происходит и кто орет…

— Воду! Ведрами! — рявкнул я и добавил самое убедительное: — Пожар!

— П-пожар? — заикнулся ошарашенный месьор Барт, но внимание хозяина тотчас привлекло то, что происходило на верхней площадке парадной лестницы «Феникса».

Конан выманивал призрака из коридора на ступени. Оно и понятно — всход был отделан мрамором, а стены коридора обшиты деревянными панелями, если будет использована смесь из лампы, спустя квадранс от роскошного постоялого двора останутся одни головешки. Так полыхнет, что зарево в Тарантии видно будет!

— Ну, давай, забирай душу! — подзадоривал киммериец гостя из Черной Бездны, одновременно пытаясь достать его острием меча. — Иди, иди за мной, чучело!

— Воду! — шикнул я на месьора Барта, сделав зверское лицо. Хозяин неразборчиво пискнул, но вкупе с обоими помощниками тотчас побежал на кухню.

Киммериец уже спустился на девять ступенек вниз, попутно уворачиваясь от ударов туманного клинка — тень перешла от пустых угроз к нападению. А когда перепуганный, но сумевший взять себя в руки месьор Барт сотоварищи приволокли сразу шесть ведер воды, по одному в каждой руке, Конан попросту швырнул лампу под ноги призраку…

По счастью столб пламени не достиг деревянных балок высокого потолка. Горящая жидкость потекла по каменным ступеням вниз. Демон все-таки оказался отчасти материален — он вспыхнул, будто связка просушенного хвороста, зловещий басовитый рык сменился тоненьким визгом… Тогда Конан снова использовал серебряные монеты, остававшиеся в кармане штанов.

На сей раз серебро достигло цели, скорее всего пламя серьезно ослабило колдовскую защиту призрака. Вой немедленно прекратился, объятая оранжевым огнем фигура размылась, а затем превратилась в полосу немедленно исчезнувшего черного дыма.

— Тушите, тушите огонь! — заорал киммериец. — Тварь больше не вернется!

Следующий квадранс мы посвятили борьбе с разгоравшимся пожаром — зингарская смесь вкупе с маслом плохо гасилась водой, пришлось использовать толстые ковры, лежавшие в зале. Нам на помощь прибежали бдевшие снаружи городские гвардейцы и конфиденты Латераны. Общими усилиями удалось сбить пламя и вытащить на улицу тлеющие остатки некогда роскошных иранистанских ковров. Разумеется, все это сопровождалось воплями, руганью и грозными командами короля — переполох получился знатный, наверное весь квартал перебудили.

— Ох, ваше величество, — едва не плача пожалобился несчастный месьор Барт, когда все кончилось. — Не в обиду будь сказано, но навлекли вы напасть на мой дом…

— Трон Льва возместит тебе все убытки, — ухмыльнулся Конан. — А насчет напастей скажу, что они меня всю жизнь преследуют. Аквилонии достался крайне оригинальный король… Вот что, любезный, не мог бы ты налить всем присутствующим по доброму кубку вина? За мой счет, разумеется!

5 день первой осенней луны 1296 г.

Табронийская провинция — замок Ройл.

— Судя по вашему описанию, привидение с туманным клинком является так называемым «Черным отшельником», демоном-мстителем, которого любой знающий некромант может вызвать из Черной Бездны, — размеренно повествовал месьор Гвайнард, покачиваясь в седле. — А вот с тварями, которых Хальк назвал «обезьянами» будет посложнее, такие монстры мне не известны, хотя до нынешнего утра я был уверен, что знаком с большинством порождений Первородной Тьмы…

— Кажется, ты кому-то очень серьезно насолил, — сказал в ответ Конан. — давненько я не сталкивался с использованием черной магии в центре крупного города. Совсем обнаглели! Как думаешь, чья работа? Стигийцы?

— Почему обязательно стигийцы? — покачал головой Гвайнард. — У нас на Закате хватает и своих, доморощенных черных магов. Есть у меня одно нехорошее подозрение…

— А именно? — хором спросили Конан и Зенобия.

— Понимаете, вскоре после немедийской войны, в которой вы принимали самое непосредственное участие, Хранители нашей гильдии начали получать очень невнятные и противоречивые сведения о некоей организации темных магов, появившейся в Бельверусе и некоторых других городах Немедии и Кофа. Король Нимед II был тогда слишком озабочен укреплением собственной власти, знаменитый пятый департамент оказался частично разгромлен во время правления принца Тараска и перестал следить за событиями… Вот и ожили тщательно истребляемые властями культы.

— Какие-нибудь подробности известны? — живо заинтересовался киммериец, отлично понимавший, что если подобная зараза объявилась в соседнем королевстве, то она может запросто перекинуться и на Аквилонию.

— Крайне немного, — сказал Гвай. — Это какая-то новая или слишком хорошо забытая старая форма поклонения Тьме. Весьма рафинированная, я бы сказал. И довольно привлекательная для обычных людей. Идея состоит вот в чем: жил лет восемьсот назад в Иранистане некий пророк по имени Мэних, который создал свое учение. Он утверждал, что существует два мира — мир материальный, греховный, созданный темными злыми богами, и мир духовный, бестелесный. Души людей — чистые и светлые субстанции — заключены в материальные тела, в которых пребывают словно в тюрьме. Следовательно, человеку надо избавиться от всего тварного, отречься от плотского зла, чтобы прийти в бестелесный мир Света. Так вот, это учение некие современные философы творчески переработали: раз плоть — это зло, то плоть и виновна во всех злых делах, которые происходят на земле. Ясно?

— Уж куда яснее, — понимающе хмыкнул король. — Убил, ограбил, снасильничал — виновато греховное тело, а душа остается чистенькой… Ничего себе! Это же самая натуральная проповедь вседозволенности! Твори чего хочешь, все равно после смерти человеческий дух уйдет в мир света!

— Совершенно верно, — кивнул Гвай. — Секта, возникшая в Немедии действует полностью в соответствии с данным правилом. Разрешено все — черная магия, убийства, любая подлость и низость, использование любых методов для достижения цели. Все это делает не человек, не его благородный дух, а мерзкая телесная оболочка, заставляющая людей делать зло во имя плоти. Нескольких последователей секты Мэниха выловили в прошлом году митрианские монахи в Нумалии, был суд. Выяснили очень немногое — в сети попалась слишком мелкая рыбешка. Они называют себя «фатаренами» от иранистанского слова «очищенный», исповедуют отречение от низменной материи, что совершенно не мешает им заниматься темным колдовством — мол, все приходящие в наш мир бестелесные твари вроде недавнего Черного Отшельника являются из чистого нематериального мира, следовательно зла в себе не несут.

— И что монахи сделали с сектантами? — поинтересовалась Зенобия.

— А что с такими обычно делают? Вспомнили наставления Эпимитриуса и указ какого-то немедийского короля о борьбе с поклонением злу, приговорили к смерти через очищающее пламя, сунули в корзину из ивовых прутьев, обложили соломой и благополучно сожгли…

— Туда им и дорога, — заключил Конан. — Вернусь в Тарантию, обязательно переговорю с настоятелем храма Неугасимого Пламени Митры и начальником тайной службы, пусть внимательнее следят за нашими добрыми подданными — чует мое сердце, скоро эта пакость объявится и в пределах Трона Льва.

— Если уже не появилась, — пессимистично сказал я. — Особенно если вспоминать события прошедшей ночи. Если уж опытный Ночной Страж не смог определить, каких именно демонов на нас натравили…

— Это ты про «обезьян»? — переспросил Гвай. — Думаю, если покопаться в старинных книгах по колдовству, мы найдем их описание. Хотя, всякое может быть — зло, настоящее Зло, слишком многолико и многообразно. Если за моей головой охотятся именно фатарены, то я могу предположить, что они открыли некие доселе неизвестные врата в Черную Бездну, из которых может вылезти какая угодно гадость в Хайбории доселе невиданная. Заметьте, магию использовали довольно безграмотно — сначала усыпили всех возможных свидетелей, причем только на втором этаже «Феникса», а потом натравили демонов. На большее умения не хватило. Окажись колдун более сильным, постоялый двор просто загорелся бы с четырех концов синим пламенем. Я не подозреваю стигийцев именно потому, что они предсказуемы — какой-нибудь Тот-Амон использовал бы старые испытанные методы времен Кхарии, вроде Белого Пламени Оридата, а тут появился Черный Отшельник, демон весьма редкостный и к Сету Змееногу не имеющий ровным счетом никакого отношения. И обезьяны эти странные… Боюсь, ждет нас веселенькое путешествие!