Несколько мышек сумели расцарапать мне руки, лежавшие на голове. Но основная масса пронеслась над нами на бреющем полёте. Когда шум крыльев и писк, который раздавался на грани слышимости, ввинчиваясь в мозг, затихли, я решил полежать ещё с минуту на всякий случай и лишь спустя эту минуту рискнул опустить руки и приподнять голову.

– Ух ты, молодец какой, – давненько я в голосе Эвы не слышал злорадства. – Располовинил бедную мышку.

– Её появление стало для меня полной неожиданностью.

– Ну конечно же, летучие мышки, проживающие в подземельях – это же такая неожиданность.

– Заткнись, – я встал, вытер лезвие меча шарфом, который носил в кармане с той самой ночи в бордели, просто на всякий случай сунул его в ножны и закрыл камни ладонью. Вслух же произнёс: – Ну что, идём дальше? Сколько бы их там ни жило, похоже, все мыши до одной вылетели отсюда.

– Меня беспокоит только один вопрос, а почему мыши полетели на нас? Не логично ли им было лететь в противоположную от опасности сторону?

– Не знаю, – я с остервенением отряхнул штанину, куда попало мышиное дерьмо, которое выдавила мышь, пролетая надо мной. – Я не являюсь экспертом в летучих мышах. Но, вроде бы они издают звук, который отражается от объекта, и они могут таким образом ориентироваться в пространстве.

– Да, но это не объясняет, почему они полетели на нас, а не от нас, – упрямо повторил Вольф, пытаясь вытрясти из волос мелкие камешки, пыль и чёрт его знает ещё.

– Знаешь, сэр Кауст, вот мне, например, это вообще неинтересно. – Я вызвал уже третьего светляка и, пустив его вдоль прохода, быстро направился за ним. Вольф с Конором ничего больше не сказали, бросили свои бесполезные попытки очиститься и принялись меня нагонять, потому что я почти бежал и находился уже довольно далеко от них.

Так как я шёл впереди всех, то и заметил я то, что заставило меня замереть на место первым.

– Ну вот и ответ на твой вопрос, Вольф, – пробормотал я, протягивая руку и дотрагиваясь до каменной кладки, которая, несмотря на время, сохранилась практически в нетронутом виде. Всё ещё на что-то надеясь, например, на то, что стена будет иллюзорной и сквозь эту иллюзию мы пройдём на новый уровень подземелий, я надавил на камень, который, увы, оказался невероятно твёрдым и на мои усилия не поддался ни на долю миллиметра. Услышав за спиной синхронный вздох, я повернулся к спутникам и криво усмехнулся. – Вот поэтому мыши полетели на нас. Не на тупиковую же стену им лететь, расшибив себе лоб при этом. И, полагаю, что эта стена и есть то самое марево, что отделяет проход от основного туннеля, – я повернулся к Конору. Он только хмуро кивнул, а потом посмотрел на меня.

– Я не знал, – мальчишка обхватил себя за плечи и отвёл взгляд.

– А я что тебя в чём-то обвиняю? – я только покачал головой, а потом основательно ею затряс, потому что обнаружил, как из волос посыпался мусор. – К тому же ты сразу предупредил, что впереди какое-то не поддающееся анализу марево. Мы рискнули, не получилось выйти отсюда просто, бывает. Теперь нужно возвращаться и пробовать идти другим путём, пусть и более длинным. Я только надеюсь, что путь слишком длинным не будет, потому что у нас ни еды, ни воды с собой нет. И надеяться, что мы наткнёмся на тайник длинноухих, в котором они сделали схрон продуктов… Скажем так, я бы не стал слишком сильно на это рассчитывать.

Вернулись к гнезду из шкур мы гораздо быстрее, чем пробирались сюда. Ну а дальше я пустил светляка в тот проход, который, опять-таки чисто теоретически, должен был вывести нас в основные туннели.

Шли молча, тем же порядком, что и тогда, когда исследовали тупиковый проход.

В целом этот коридор был гораздо шире и выше, чем предыдущие. Сначала мне казалось, что он понемногу забирает вверх, и это не могло не радовать, но спустя, судя по ощущениям, пару часов начал резко уходить вниз и, хотя идти стало не в пример легче, оптимизма мне этот уклон не прибавил. Скоро начало сбываться моё предсказание: нам стало хотеться пить. Мы шли в одном темпе, не разговаривая, чтобы экономить силы, и вместе с ними воду, но язык уже вполне ощутимо начал разбухать и идти становилось с каждым шагом всё тяжелее. В начале пути мы делали небольшие остановки каждые два часа, когда начался спуск, то останавливаться, чтобы немного передохнуть, мы стали каждый час. Сейчас же было вообще не слишком понятно, мы идём и периодически останавливаемся, или мы стоим с короткими перебежками.

Пить хотелось всё сильнее. Ну не может такого быть, чтобы под землёй не было ни единого подземного ручейка. Хоть по стене пускай течёт, лишь бы вообще нашёлся. Первым сдался Конор. Он упал на каменный пол и пробормотал потрескавшимися губами.

– Всё, я больше не могу. Оставляйте меня и идите дальше.

– И далеко мы дальше уйдём? Тем более без тебя, – я не упал, а сел прямо на камни рядом с ним. – Ты бы лучше попробовал учуять какую-нибудь подземную реку, потому что, хоть человек вроде и может прожить без питья ну как минимум три дня, у нас почему-то не получается выполнить подобное условие.

Вольф не стал садиться. Он привалился к стене, тяжело дыша и вытирая со лба испарину. Что с нами? Вроде бы не сильно жарко, почему мы буквально подыхаем от жажды? Конор послушно прикрыл глаза и замер, но через пару минут резко распахнул их и удивлённо посмотрел на меня.

– Там недалеко озеро, – произнёс Конор. – Вон там, чуть дальше, мы просто немного не дошли, есть проход, который ведёт прямиком на берег.

– Ну вот, видишь, а ты оставаться и помирать собрался, или ты хотел нас подальше отправить, а самому к озеру выйти? – я тяжело поднялся на ноги.

– Да что вы такое говорите, ваше высочество? – Конор надулся и встал, активно помогая себе руками.

– Я тоже сначала подумал об этом, так что не строй из себя невинную овечку, – тщательно проговаривая каждое слово, заявил Вольф. – Веди нас к этому озеру, а то я уже на ногах не стою, так сильно пить хочется.

Конор надулся ещё больше, но спорить не стал и побрёл впереди, показывая дорогу. Я же, прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что мне это внезапно появившееся озеро совсем не нравится, поэтому вынул меч из ножен, прежде чем двинуться за Конором следом. Вольф, глядя на меня, тоже обнажил меч. Видно было, что эта ситуация не слишком рыцарю по душе.

– Классическая ловушка, – Эва решила на этот раз пофилософствовать. – Навеянная жажда, что это может быть ещё? Не так уж много вы прошли, а красавчика специально готовили терпеть жажду и голод, и терзания плоти ради своего господина, чтобы вот прямо лечь и умереть от отсутствия воды. Ну и близость того, что именно сейчас хочется больше всего на свете – глотка воды из целого подземного озера. Я просто уверена, что с этим озером что-то не так.

На тот раз я был абсолютно и полностью согласен с магиней Керрай. Она-то спец по подземным ловушкам, отчего ей не поверить. До меня донеслось ощущение прохлады и восхитительный запах влаги. Сделав ещё пару шагов, мы вышли в не слишком большую пещеру, посреди которой раскинулось озеро, полное кристально чистой водой. Что-то не давало нам броситься к этому сияющему зеркалу наперегонки. Мы стояли возле входа в эту пещеру и внимательно осматривали её на предмет вероятных ловушек. Но вот Конор не выдержал и побрёл прямиком к берегу, где упал на колени и, зажмурившись от блаженства, зачерпнул рукой воду, поднося её ко рту. Мы с Вольфом, не сводя с мальчишки глаз, очень синхронно двинулись к нему.

Мы ещё не успели подойти к жадно пьющему Конору, когда он в очередной раз поднёс руку к зеркальной глади озера, чтобы зачерпнуть немного воды, и внезапно дёрнулся, упав ничком, а его рука была погружена в воду по локоть. По локоть? Что за хрень? Откуда в том месте такая глубина? Парень забился, пытаясь вытащить руку, но что-то словно его удерживало, и не просто удерживало, а принялось тянуть вниз, пытаясь затащить его в воду целиком.