Скольких он обесчестил до пятнадцати лет! О том свидетельствует ожерелье из золотых колец, висящее поверх рубашки на жирной груди капитана и позвякивающее, как погремки гремучей змеи: каждое кольцо — девчонка, не достигшая пятнадцати лет, а все остальные не в счёт.

Нарядно одетый, Жустиниано Дуарте да Роза, в белом костюме, кожаных сапогах и панаме, спрыгнул с грузовика, протянул два пальца Розалво и, проявляя особую любезность, руку Фелипе, улыбка играла на его круглом лице.

— Как поживаете, кума? Угостите стаканом воды?

— Присаживайтесь, капитан, я подам вам чашечку кофе.

Из окна бедно обставленной столовой капитан наблюдал за бегавшей по лужайке девочкой, которая то взбиралась на гоабейру, то спрыгивала, играя с дворняжкой. Сидя на гоабейре, она полакомилась растущим на ней фруктом. Очень похожа на мальчишку: стройная, с чуть заметными бугорками под кофтой и удлинёнными бёдрами, едва прикрытыми короткой юбкой. Худая и длинная, ещё не вызывающая интереса у соседских мальчишек, уже испытывающих пробуждение желания при прикосновениях, поцелуях и объятиях, сама как мальчишка, она бегала с ними, играя в разбойников и войну, и даже частенько ими командовала. Быстрее всех бегала, была подвижнее многих и с лёгкостью взбиралась на самые высокие деревья. В ней ещё тоже не проснулись ни хитрость, ни любопытство, чтобы пойти вместе со смелой Жасирой и толстой Сейсан посмотреть, как купаются в реке мальчишки.

Глаза капитана следят за девочкой, поднимающейся всё выше и выше на дерево. Быстрые движения приподнимают ей юбчонку, показывая испачканные в глине трусики. Ещё больше напрягая зрение, Жустиниано Дуарте да Роза домысливает всё остальное. Не отводит глаз от стройных ног и бёдер Терезы и пьяница Розалво, обычно устало и тупо смотрящий в пол. У очага Фелипа, она не выпускает из поля зрения ни того ни другого, видя, как муж, если девочка на мгновение останавливается, переводит взгляд на её груди. О желании мужа Фелипа знает уже давно. И это для неё ещё один довод в пользу капитана, который положил глаз на Терезу. Три визита за последние две недели, много болтовни вокруг да около, пустая трата времени. Когда же наконец он выложит свои карты и заговорит о деле? По мнению Фелипы, уже пора кончать пустую болтовню; капитан богат, всемогущ, его наёмные бандиты на всё способны, чего же он тянет?

А может, надеется ухватить лакомый кусочек даром? Если он на то надеется, то не знает Фелипу. Капитан Жусто может быть владельцем земель, плантаций, скота, самого большого магазина в городе, шефом головорезов, которым приказывает убивать, кого считает нужным, грубым, развратным человекам, но он не хозяин и не родственник Терезы, не он поил, кормил и одевал девчонку четыре с половиной года. Если желает получить её, пусть раскошеливается.

Ни капитану, ни Розалво, этому спившемуся бездельнику, старой развалине, что висит у неё на шее, Фелипа просто так девчонку не отдаст. Ведь если бы решал Розалво, взять или не взять к себе оставшуюся сиротой Терезу, само собой разумеется, они бы не взяли. А теперь вон, глядя на неё, облизывается, следит, как оформляется её фигура, наливаются груди, округляются бёдра; ну прямо так же алчно, как смотрел на откармливаемого ими борова. Ни на что не способное ничтожество, умеет только жрать и спать.

Содержит дом она, Фелипа, покупает муку, фасоль, вяленое мясо, одежду и даже кашасу для Розалво, работает не покладая рук, сажая, выращивая овощи и продавая их по субботам на рынке. И не то чтобы Тереза требовала больших расходов, нет, девочка помогала ей по хозяйству в доме и на огороде. Но всё, мало или много, стоило денег — еда, одежда, букварь, чётки и школьные тетради, — вот то, что давала Терезе тётя Фелипа, сестра её матери Мариэты, погибшей вместе с мужем при аварии автобуса пять лет назад. И теперь, когда появляются претенденты на девчонку, справедливо, чтобы она, Фелипа, получила за свои труды должное.

Конечно, Тереза ещё маленькая, не созрела, годика через два она будет что надо. И нечего отрицать, что жестоко отдать её капитану, но и ждать было бы безумием, не говоря уж о том, чтоб ему отказать. Да и чего ждать, чтобы увидеть её в постели Розалво или в лесу с мальчишкой? А если отказать, то Жустиниано уведёт её силой и задаром. В конце концов, девчонке скоро тринадцать. Да и много ли больше было самой Фелипе, когда её приласкал Порсиано, и на той же неделе ею воспользовались его четыре брата и их отец и, словно и того было мало, дед, старый Этелвано, который стоял на пороге смерти. И она не умерла и не стала калекой. Вышла замуж с благословения священника за это ничтожество Розалво, у которого столько пороков, что, ищи не ищи, другого такого, как он, не сыщешь.

Надо повести переговоры так, чтобы получить как можно больше денег, они так нужны: и пойти к дантисту, и привести себя в порядок, и купить какой-нибудь материи, пару ботинок. За последние годы она похудела и подурнела, теперь даже мужчины на рынке не кружатся вокруг, а поглядывают на Терезу, гадая, сколько ей может быть лет.

Если капитан хочет девчонку, пусть платит хорошие деньги, потому что с Терезой, как с другими, задаром не получится. А то вишь он как: найдёт девчонку по вкусу, красивую, что надо, и начинает обхаживать родителей, вроде бы добрые чувства питает, принесёт пакет молотого кофе, сахар, леденцы в голубых обёртках, карамель, разговоры там всякие говорит, задаривает лентами да конфетами, а главное — обещаниями, на что, на что, а на обещания особенно щедр Жустиниано, — и так скромно, хорошо держится.

А в один прекрасный день сажает девчонку в грузовик с её согласия или без и посмеивается над родителями. Кто осмелится протестовать или жаловаться на капитана? Кто в округе шеф полиции? Кто назначает полицейского инспектора? А рядовые, разве не из них состоит охрана капитана, которую содержит государство? Что же касается почтеннейшего судьи, то ведь он берёт в долг продукты в лавке капитана, как ему иначе прожить с женой и тремя сыновьями-студентами, живущими в столице, тогда как он, судья, в этой дыре, да ещё содержит расточительную девицу, и всё это на нищенское жалованье, что он получает! Ответьте, если знаете.

Однажды всё-таки один отец пожаловался, отец пышногрудой девицы, её звали Дива, а отца — Венсеслау. Жустиниано остановил грузовик возле их дома, дал знак девице и, не объясняя никому ничего, увёз её. Венсеслау отправился к судье и к полицейскому инспектору, грозя, что искалечит и убьёт похитителя. Судья обещал проверить и проверил — ни похищения, ни бесчестья совершено не было, в связи с чем полицейский инспектор тут же посадил клеветника в тюрьму, чтобы впредь было неповадно нарушать общественное спокойствие кляузами, ну и внушить уважение к суду, для чего распорядился наказать как следует виновного, которого отдубасили за милую душу. Вернувшись на следующий день из тюрьмы, убитый горем отец нашёл у дверей дома свою дочь Диву, она была обесчещена и совсем скоро пошла по рукам.

Фелипа скандала не хочет, она ещё не лишилась ума, чтобы противиться Жустиниано. К тому же она знает, что днём раньше, днём позже Тереза придёт домой с кем-нибудь, если ещё раньше не потеряет девственность в кустах с каким-нибудь мальчишкой и не вернётся домой с начинкой. Да, именно с мальчишкой или с самим Розалво, наверняка с Розалво — старым развратником. И задаром.

Фелипа хочет поторговаться, получить побольше, хоть немного, но побольше, ведь Тереза — тот капитал, которым она располагает. Если бы, конечно, подождать, то можно было бы получить побольше: девчонка быстро расцветает, а ведь все женщины из их семьи были красивыми и пользовались успехом. Даже Фелипа, почти старуха, а следы красоты, стати, особой подвижности бёдер и блеск в глазах сохранила. Ах, если бы подождать немного, но на пути встал капитан. И Фелипе с ним ничего не поделать.

Резкий окрик Фелипы разрывает тишину, позволившую ей всё обдумать и взвесить.

— Тереза! — зовёт она. — Иди же сюда, дьявол тебя возьми!