— Однажды, Тереза, я заставил одного писаку проглотить его творчество — длинную статью о семействе Гедесов. Он прямо на улице давился, но глотал и проглотил. Статья, Тереза, была справедливая.

Отчаяние. Тереза прижимается к страдающей груди доктора, подул сырой ветер, тёмная туча погасила луну на небе.

Тереза исчезает в алькове, Марина входит в комнату, где лежит доктор, муж следует за ней.

— Эмилиано, кум, какое несчастье! — Она стоит на коленях у постели и, как плакальщица, стучит себя в грудь и, громко причитая, рыдает: — Ах, Эмилиано, кум.

Кристован смотрит на брата, он ещё не отдал отчёта в случившемся, никак не может поверить в смерть, которая здесь, перед его глазами. Хмель точно рукой сняло, разве что ещё заплетается язык. Но мыслит чётко и перепуган. Он без Эмилиано — сирота. Всю свою жизнь со смерти отца он зависел от брата. Как он будет жить теперь? Кто займёт опустевшее место Эмилиано, возьмёт бразды правления? Милтон? У него для этого нет ни знаний, ни энергии. На заводе ещё, пожалуй, может. Но в банковских делах, в делах фирм, экспорта, импорта, фрахта и кораблей Милтон ничего не смыслит. Ни он, ни Кристован, ни тем более Жаиро. Этот весь в лошадях, в его руках делу Гедесов придёт конец очень скоро. Жаиро — нет. И это хорошо знал Эмилиано.

— Ах, мой кум, бедненький! — Марина выполнила свою обязанность — обязанность близкой родственницы изойти в плаче.

Перед Кристованом проходит Тулио и выходит вон из комнаты. Апа продолжает стоять у ног отца со склонённой головой, её клонит в сон — много выпила.

«Разбойник сертана Эмилиано Гедес стал гангстером в городе, и то, что было обычным для северо-востока Бразилии, расцвело пороком на городском асфальте, всё величие Гедесов Кажазейраса заключится развратом», — писал газетный писака Аролдо Пера в неудобоваримом пасквиле. Над этой фразой не раз и подолгу раздумывала Эмилиано Гедес.

— Возможно, я не должен был приезжать в столицу. Но, когда дети родились, я решил, что необходимо зарабатывать денег больше, приумножить богатство семьи. Для них всё было мало.

Второй раз Эмилиано женился уже человеком зрелым и жену подыскал себе богатую, из высших слоёв общества. Богатая наследница Ирис принесла в приданое мужу большие деньги и родила двоих детей, Жаиро и Апаресиду.

Доктор всеми силами пытался поддерживать с супругой если не любовные отношения, то нежные и близкие, но это ему не удалось. Успокоился он, когда окружил её комфортом и роскошью, чего ей было вполне достаточно от мужа. Быть честной ей не стоило большого труда и жертв, любовные радости её никогда не интересовали. Эмилиано никак не мог вспомнить, когда же он в последний раз был в её постели. Безразличная к мужу, она беременела, рожала — и всё. Апатичная и болезненная Ирис ничем никогда не интересовалась. Даже детьми, за которыми Эмилиано установил полный контроль: из него я сделаю хозяина, из неё — королеву.

Дети, ах! Бесконечный источник радости, предел мечтаний, для них он жил и работал.

И тут полный провал. Как и племянники Эмилиано, его сын Жаиро окончил факультет права, но не удовлетворился полученным в Баии образованием, а пожелал пройти курс наук в Сорбонне и отбыл в Париж. Однако ноги его в университете не было, зато на всех балах и во всех казино Европы он был завсегдатаем. От кого он унаследовал свою страсть к игре? В конце концов Эмилиано надоела эта пустая трата денег, и он потребовал, чтобы сын вернулся. Под разными предлогами Жаиро решил жить в Сан-Пауло, став одним из управляющих филиалом отцовского банка. Год спустя была обнаружена чудовищная растрата — в несколько миллионов, деньги пошли на лошадей и рулетку. Ничем не обеспеченные чеки взорвали тишину других банков — полное разложение. Скандал был замят, но никто не мог запретить, чтобы случившееся стало известно клиентам. Банк оказался непрочным, и о том поползли слухи, которые роняли его престиж, престиж доктора — этой крепости жизни и энтузиазма.

— Не знаю, что сказать, Тереза, что я пережил, — это невероятно.

Переведённый на завод, на другую, менее высокую должность, Жаиро проводит время за слушанием дисков и поездками на петушиные бои.

— Что мне с ним делать, Тереза?

Но хуже всех Апаресида, его любимица. Вышла замуж в Рио без ведома семьи, оповестив родителей о церемонии телеграммой, в которой просила денег на медовый месяц, собираясь его провести на Ниагаре. «Свадьба баиянской миллионерши с итальянским графом» — так сообщали газеты. Это даже тронуло апатичную Ирис, её голубую кровь.

Эмилиано навёл справки, кто же был и откуда взялся его неожиданный зять и его столь достойные романские предки. Тулио Бокателли родился действительно в замке одного графа, где его отец служил портье и шофёром. Мальчик выбрался из сырых подвалов замка и пошёл гулять по свету в поисках лёгкой судьбы. Вначале его кормили и поили три панельные девицы, пока ему не стукнуло восемнадцать. Потом он стал портье в кабаре, сторожем фермы, гидом туристов, посещавших всякие фильмы о лесбиянках и гомиках, жиголо старых североамериканок. Жизнь вёл он лёгкую, но удовлетворён не был. Он желал истинного богатства и уверенности в завтрашнем дне, не имея ломаного гроша в кармане. В двадцать восемь лет он по следам своего родственника, некоего Сторони, который женился на богатой жительнице Сан-Пауло, перебрался в Бразилию. Сторони, чтобы вызвать зависть у бедных родственников, всё время посылал им фото: то виды фазенды, то кофейных плантаций, то городских домов, то вырезки из журналов с объявлениями о праздниках и ужинах. Вот это да! Сладкая жизнь, о которой мечтал Тулио, прочная и верная судьба: фазенда, скот, дома, банковский счёт. И вот он с двумя костюмами в образе графа высадился в Сантосе из каюты третьего класса. Через шесть месяцев пребывания в Бразилии он был представлен женой своего двоюродного брата Апаресиде Гедес на одном из праздников в Рио-де-Жанейро.

Любовь, ухаживание и женитьба совершились в мгновение ока. Приспела пора это делать, так как Сторони не был больше расположен поддерживать и опекать бродягу, хотя и родственника и соотечественника.

Возвращаясь из Штатов, он прибыл в Баию, чтобы свести знакомство с семьёй жены, и тут ж отказался от голубой крови, титула графа, хотя каждый итальянец — дворянин, как всем известно. Недостало Тулио храбрости солгать, глядя в глаза Эмилиано, который вызвал у него озноб во всём теле. И он представился ему как скромный молодой человек, бедный, но готовый работать, если подвернётся благополучный случай.

— Я даже решился приказать убить его на заводе. Но, видя свою дочку такой счастливой и вспомнив Изадору, такую бедную и такую хорошую, решил дать ему шанс. Сказал Алфредану, чтобы он припрятал оружие, так как задуманное откладывается. Откладывается до того момента, когда он будет плох с Апой и заставит её страдать.

Но плохой стала Ала, наставила ему ветвистые рога. Он заплатил ей той же монетой, потом супруги начали делать всё, что хотели, оставаясь, хоть это и странно, друзьями, живущими в полной гармонии. Как ни старается помять их Эмилиано, он не понимает.

Ну, зять — рогоносец, а дочь? Ала — единственная дочь, любимая. Из Жаиро он собирался сделать хозяина, а из Апы — королеву. Хозяин стал жуликом, королева — проституткой. Деградировала в руках этого аморального, лишённого какого-либо приличия субъекта. Приказать убить его? Зачем, если дочь не заслуживает другого мужа, если они довольны друг другом. Имеют общих детей: двух мальчиков, общие финансовые интересы и одинаковое бесстыдство.

К тому же, если его убить, кто заменит доктора Эмилиано у штурвала семейного корабля в случае его смерти? Да и он неглуп, знает дело, может управлять им, жаль, что он с гнильцой и заразил ею Апаресиду. Заразил? А не у неё ли, случайно, в крови эта гнильца?

— Ах, Тереза, как пали Гедесы Кажазейраса!

В голосе слышится злость, холодные стальные глаза отражают усталость. От Гедесов скоро останется пустой тук. Завтра уже будут Бокателли.