Этому предшествовала встреча Старкова с Дубцовым. Валериан Сергеевич заявил, что если начинать действовать, то нужно провести ряд акций по изъятию ценностей, как выразился, усмехнувшись, он, и как можно скорее. Старков посоветовался с Тимофеевым, и тот согласился — такие дела нужно делать молниеносно. К тому же, «первый объект» назвал сам Дубцов, что было весьма ценно. Он втягивался в игру всерьез.

Жорж Анжапаридзе, бизнесмен-космополит, по словам Рекункова, возглавлял один из кланов наркомафии. Кроме того, он торговал всем, чем можно было торговать и чем нельзя.

Рекунков выдал следующую информацию: Анжапаридзе должен был после грандиозной сделки со шведами (он поставлял им медь) поменять рубли на доллары. Потом он собирался «кинуть», как выразился Рекунков, в швейцарские банки большую часть своего капитала.

— Жорж, наверное, желает выйти из дела, — неприятно усмехнулся Рекунков, — он устал. Как человек неглупый, он понимает, что уставший и сытый в их компании всегда проиграет. Там молодые зверята подрастают.

— А почему бы ему не поехать в Грузию? — спросил Старков.

— Он такой же грузин, — ответил Рекунков, — как мы с вами. Может быть, дед его и жил в Грузии, но Жорж белобрысый и синеглазый.

Рекунков хотел добавить, что какой же дурак из птиц такого полета сейчас поедет в Грузию, даже будь он десять раз грузином, но промолчал. Он сразу почувствовал в Старкове дилетанта. Однако, такие открытия лучше оставлять при себе. Хотя Старков сразу ему понравился. Бывает так, что проникаешься добрым отношением к человеку неожиданно для себя и вопреки тому, что человек этот из вражеского стана. Рекунков хорошо чувствовал людей. Он понял, что этот седой парень попал в их мир случайно. У него были глаза честного человека. Он не был похож на рэкетира. Старков пришел из знакомого Рекункову, но уже далекого от него мира. Именно это и вызывало к нему симпатию. Да еще манера просто держаться. Господин Дубцов был человеком сложным. И он не желал замечать в Рекункове ничего, кроме его профессиональных качеств. Бывший милиционер был ему неинтересен.

А Старков так приятно, тепло пожал руку новому знакомому, никого из себя не строил, но и до панибратства не опускался.

— Откуда у вас информация об этом Жоре? — задал Старков непрофессиональный вопрос.

Рекунков поморщился, но решил ответить.

— В свое время к нему в команду попали мальчики, кое-чем мне обязанные.

Рекунков всегда испытывал душевный и физический подъем и веселое расположение духа, если ему предстояло действовать. Он следил за своей спортивной формой и был сильным, хорошо тренированным человеком. Но в такие дни в него вливалась извне дополнительная молодящая энергия. Вот и сейчас ноги пружинили, голова была ясная.

— Слушайте, — сказал Старков, — но я не понимаю, почему бы ему доллары за сделку со шведами не оставить сразу на Западе?

— Все просто, — объяснял Рекунков, — сейчас не девяносто первый год. Кто бы из чиновников, зная репутацию Жоржа, стал с ним связываться, не прикройся он, как следует. Шведам он переправил медь, а сам получил от них товарами. В основном это машины. Вот такие вещи для Жоржа сейчас проходят. Пока…

— Что, все становятся честными?

— Не честными, а умными. Воруют с тем же размахом, под прикрытием. И за наркотики Жорж предпочитал получать рублями. С ними проще. Вот и весь секрет.

— Хорошо, что нужно от нас?

— Я назову вам день, когда Жорж обменяет рубли на доллары.

— Это будет означать…

— Будет означать, — кивнул Рекунков, — что чемоданы с долларами у Жоржа под кроватью в его конторе.

…Старков с Димой и Иваном подъехали к трехэтажному старому дому в центре Москвы. Было темно. Промозглая осень помогала им. Они спокойно вышли из машины. Покурили и не спеша пошли к дверям офиса. Им открыл человек Рекункова. Это был парень лет двадцати семи, его бил нервный озноб. Покрытые татуировками кисти рук ходили ходуном.

— Вот ключ от дверей, — сказал он, — а я линяю.

Старков и его друзья в масках достали из-под плащей короткие автоматы. От Рекункова они знали, что у Жоржа в охране семь человек. Но кто мог гарантировать, что их уже не ждут? Чего проще перестрелять их, затащив в подобную ловушку? Старков не говорил с Димой и Иваном на эту тему, но потому, как они напряглись, понял: они тоже мало верят новым друзьям.

Первым пошел Иван. Старков и Дима заняли такие позиции, что в любой момент могли, прикрывая его, открыть огонь, в перекрестье которого попали бы их противники.

Иван распахнул дверь, за которой гудели голоса. Трое клерков собирались уходить. По их раскрытым от страха глазам Иван сразу понял, что они не опасны. Но он допустил ошибку — не прикрыл за собой плотно дверь. И случилось то, что должно было однажды случиться: нападающим крупно не повезло. Один из охранников, спустившись со второго этажа, остановился у двери и услышал, как Иван рявкнул:

— Лечь всем на пол.

Охранник схватился за пистолет, но в ту же секунду был ранен в руку. Одиночный выстрел, благодаря глушителю не разорвал тишину в помещении, но Диме пришлось в два прыжка оказаться возле раненого парня, чтобы тот не успел позвать на помощь.

Дима увидел бледное лицо, глаза, полные боли и ненависти. Парень оказался не из трусливых, но выбора у него не было. Дима затолкал его в комнату, где на полу уже лежали клерки. Их связал, а дверь закрыл на ключ. Перед тем, как уйти, Дима перетянул руку раненого парня тонким ремешком, такими же ремешками охранник предварительно был связан.

— Будьте внимательны, ребята, — сказал вполголоса Старков, — кровь пролилась — это не к добру.

На площадке лестницы, что вела вверх, сидел еще один охранник. Положив ноги на стол, он дремал. Нападающим повезло. В бодрствующем состоянии парень обязательно услышал бы шум на первом этаже.

Иван оглушил охранника коротким, без размаха, ударом ручки автомата. Тот, икнув, сполз со стула.

Станислав Юрьевич и Дима, не дожидаясь Ивана, взбежали по лестнице. Четверых оставшихся охранников они застали за работой. Они в прямом смысле укладывали чемоданы.

— Руки за голову, лицом к стене! — глухо скомандовал Старков, но ребята не подчинились. Один из них швырнул огромный кожаный чемодан в вошедших и, падая на пол, рванул из кобуры пистолет.

Старков вместе с чемоданом вылетел за дверь, но Дима успел выстрелить первым, и лихой охранник с отборным матом схватился за простреленное плечо.

Оставшиеся трое были настроены не столь воинственно. Они увидели три автоматных ствола, направленных на них: Старков успел встать на ноги, и уже подошел Иван.

Главный вопрос сейчас заключался в том, есть ли оружие у Жоржа и будет ли он сопротивляться? За дверьми кабинета было тихо. Иван вломился туда первый. За ним Старков. Дима держал на мушке стоявших у стены охранников.

Жорж Анжапаридзе оказался рыхлым толстяком с редкими белесыми волосами, тройным подбородком и маленькими, свинячими глазами.

Он с ненавистью посмотрел на дула автоматов и разразился таким отборным матом, что Старков на секунду-две растерялся.

— Заткнись, крыса, — вступил в разговор Иван, — твоя шкура нам не нужна, но мы не любим хамов. Сидишь, жрешь, а гостей матом кроешь.

— Все-таки подловили, — со стоном покачал головой Жорж, — в последний момент в падло меня превратили! И свои же суки сдали. Свои!

Жорж отпихнул огромную фарфоровую чашку с ароматным кофе. Чашка слетела со стола и разбилась. Позади Жоржа виднелся необычный сейф в полстены. Видно, его составные части сваривали на месте. В дверь такой пролезть никак не мог.

— Давай ключи, — ткнул дулом автомата в жирную морду Жоржа Иван. — Или все-таки хочешь умереть героем?

В ответ опять отборный мат. Нет, ни капли страха не было в глазах матерого мафиози. В голове он проигрывал всевозможные варианты мести. Он был уверен, что на него наехали ребята одного из его конкурентов.

— Ключи, сволочь, — ударом автомата Иван разбил губы мафиози в кровь.