— Возьмем, а дальше что?

— Он заплатит выкуп. Заплатит, заплатит, — похлопал успокоительно Гавриил Федорович по плечу Старкова, — он уже не раз платил. Странный мужик. То работает по полгода, не вылезая из своей башни, то в загул идет. То чуть ли не пулеметами себя обставляет, то с одним охранником по кабакам бегать начинает. Зовут его Артем Гнедой. В мире торговцев наркотиками его знают по кличке Маклер.

— Так это его…

— Именно о нем что-то хотел сообщить Жорж Анжапаридзе. И я подумал, что раз сама судьба указывает на этого человека, то было бы глупо пренебречь ее указаниями.

— Он тоже торгует наркотиками?

— Нет. Он несколько раз помогал Жоржу и его друзьям в легальных сделках. Я думаю, его вынудили это сделать.

— А чем он провинился перед нами?

— Тем, что у него есть лишние деньги, — почти зло ответил Тимофеев. — А если серьезно, то мне очень не понравилось, что господин Дубцов направил нас к Жоржу Анжапаридзе. Но отказываться было нельзя. Этой наводкой Дубцов связывал нас с собой. С боссами наркомафии иметь дело очень опасно. Анжапаридзе поднял на ноги всю эту братию. Он ищет нас. Так вот, на даче, когда вы возьмете Гнедого — кстати, это его настоящая фамилия, — вы ему намекнете, что сдал его Анжапаридзе. Скажете, что были у того в гостях… Впрочем, зачем врать, вы расскажете все, как было.

…С пополнением встретились на московской квартире. Старшим был Геннадий Фролов — бывший офицер бывшего КГБ. С ним двое молодых ребят — в прошлом офицеры-десантники. На первый взгляд эти двое были похожи, как близнецы. В одинаковых сиреневых куртках, коротко подстриженные по последней моде «ежиком», с худыми лицами и впалыми глазами.

«Они, наверное, только что из училища, — подумал Старков, — после окончания выпускники всегда выглядят изможденно».

Старкову почему-то стало неуютно, когда он пожал их горячие мальчишеские руки и заглянул в чистые мальчишеские глаза.

Наблюдательный Фролов ответил на не заданный Старковым вопрос:

— Ребята были под пулями, я им верю, как себе.

Начали серьезный разговор, как лучше взять Гнедого.

— Я думаю, — сказал Фролов, — им надо устроить небольшое аутодафе, поджечь то есть.

Его лицо перекосилось в улыбке. Точнее, не в улыбке даже, а в кривом волчьем оскале. За личиной добродушного человека угадывался человек безжалостный.

— Какой прок в том, что мы их подожжем? — удивился Старков.

— Охрана бросится тушить дачу, тут мы их, голубчиков, и перестреляем.

— Вы серьезно?

Мальчики, Олег и Борис, переглянулись. По насмешливым их глазам Старков понял, что Фролов любил оригинальные идеи.

— Огнем и мечом, — сказал Фролов, — мы должны их выжигать огнем и…

— И добивать мечом, — кивнул головой Старков.

— Шучу я, конечно, — сказал Фролов, — если серьезно, меня послали выполнять ваши приказания, и я их выполню. Мы были вчера возле дачи Гнедого, — продолжал уже без эмоций Фролов. — Вокруг каменный забор в два с половиной метра, ворота железные, открываются автоматически. И видеокамеры…

— С чего вы взяли, что там есть видеокамеры?

— Стоит машине подъехать к воротам, и они открываются. Но никого из охраны не видно. Скорее всего в самой этой даче есть пункт наблюдения…

— Вот именно, — возразил Старков, — чего проще, со второго этажа увидеть, кто приехал, и открыть ворота. И никакая аппаратура не нужна.

— Тут есть два интересных момента, — не повышая голоса продолжал Фролов, — дача находится примерно метрах в тридцати от ворот. Сами понимаете, в плохую погоду, часов в шесть вечера разглядеть, кто находится за рулем машины или даже рядом с ней, довольно трудно. И второе… Господин Гнедой помешан на технике. Он прекрасно знает, что у самых крутых бизнесменов есть подобная аппаратура для слежки, и грех ему не приобрести подобное.

Старков молча кивнул головой. Фролов начинал ему нравиться. С ним он перестал ощущать давящее чувство ответственности за исход операции, когда он один решал, как нужно поступить. Теперь он имел рядом с собой весьма грамотного человека, который наверняка знал жизнь тех, с кем они боролись, куда лучше его.

Поэтому он и предложил Фролову изложить свой план. Фролов согласился. По его мнению, соваться на дачу без предварительной разведки было глупо и опасно. Хороший гимнаст Олег в одиночку должен перебраться через забор и прояснить ситуацию.

— А если парня поймают? — спросил Старков.

— Я думаю, такой поворот событий в наших интересах, — сказал Фролов. — Дачу господин Гнедой построил не на пустом месте. В его саду растут большие старые яблони. На одной из них очень много красных яблок. Олег скажет, что залез за ними: об этом его попросила девушка. Ну, в худшем случае он получит по шее. Паренек он с виду худенький. За девятнадцатилетнего сойти может.

Старков поддержал идею. Он тоже не видел никакой угрозы для Олега.

Фролов продолжал развивать свои планы дальше. Он считал, что в случае, если дача действительно представляет из себя крепость, то господина Гнедого нужно перехватить по дороге.

— Неплохая идея, — похвалил Старков, — дерево поперек шоссе, и он наш, голубчик.

Фролов внимательно взглянул на него. В свою очередь, не шутит ли его новый начальник?

— В самом деле, есть над чем подумать, — сказал Старков и поднялся со стула. Он не мог больше сидеть. Возбужденная нервная система требовала движений. Станислав Юрьевич прошелся по комнате. За ним внимательно следили три пары глаз.

Его тоже изучали. Ребята отдавали свои жизни в его руки, и им было не безразлично, что он за человек.

— Возможно, бревно поперек дороги — это устарело, — сказал Старков, — но самосвал — вполне реально.

Фролов рассказал, что дорога плохая, узкая, километров пять до дачи идет через лес, и грузовик вполне ее может перекрыть.

— Грузовик поперек дороги, — продолжал вслух рассуждать Старков, — для любого охранника то же, что красная тряпка для быка. Им сразу станет все ясно. Они будут стрелять, и тогда придется пролить много крови. Тут надо придумать что-то другое.

Уже на следующий день вся группа была в лесу, возле дачи господина Гнедого. Иван и Дима тоже радовались пополнению. И если Олег был гимнастом, то Борис оказался борцом-дзюдоистом. Дима не мог удержаться от искушения и предложил мальчишке побороться. Более тяжелый Дима сначала имел преимущество, но недооценил противника. Тот сумел зацепить его ногу, вывести из равновесия и бросил через бедро.

Дима, поглаживая бок, с усмешкой поднялся на ноги, а Борис уже ждал. Ноздри его прямого носа раздувались.

— Боец, боец, — потрепал его Дима по голове.

— А стреляете вы, ребятки, как? — спросил Иван.

Не успел он договорить, как миловидный Олег подбросил вверх консервную банку и, рванув из-за ремня пистолет, прострелил ее на лету.

— Вот это да, — свистнул от изумления Иван.

Олег покраснел от удовольствия и объяснил, что все четыре года в училище занимался спортивной пулевой стрельбой и стрельбой по тарелочкам.

Развели костер, Иван принес замаринованные еще вчера шашлыки из баранины. Запах жареной баранины парализовал волю. Но Олег отказался есть, заявив, что на дело следует идти голодным.

Тут неожиданно для Старкова Фролов совершенно серьезно перекрестил Олега. Тот, осененный крестом бывшего кагебешника, скрылся в кустах.

Через пять минут, тоже не отведавши шашлыков, за ним пошел Дима. Олег знал, что его прикрывают.

Шашлыки достались четверым. Сначала ели молча. Сочная баранина, свежий воздух и празднично-печальный осенний лес — все это заставляло каждого подумать о своем.

Станислав Юрьевич думал о Оле. Взгляд его скользил по верхушкам деревьев.

— Что ты увидел, комбат? — ехидно спросил Иван. — Жар-птицу или ковер-самолет?

Старков перевел взгляд на лица сидевших рядом с ним.

— А если поставить две канистры или даже бочки с бензином по бокам дороги? — неожиданно спросил Фролов.