— И что же это? — вяло полюбопытствовал я.

— Записка и его телефон. Разумеется, я не сказала о них полиции.

Я решительно не понимал, чего она хочет добиться своими словами. Она не отдала их полиции, значит хотела меня шантажировать?

— Мне не сразу удалось подобрать пароль, — продолжила миссис Беккер. — Билли написал: «Этот день мне никогда не забыть». Я тыкалась наугад. Дни рождения, любимые праздники, даты выпуска.

Женщина устало всплеснула рукой. Весь ее вид кричал об изможденности, крайнем моральном истощении. Так выглядят люди, понимающие, что больше некуда идти, не за что бороться, предчувствующие финал истории.

— Вы пришли рассказать мне про Билли? — нарочито равнодушно прервал я. — Мне сейчас несколько не до того.

На самом деле смерть матери не была для меня ни удивлением, ни шоком. Она сильно болела в последнее время. А что до особой связи... Если не считать нашей немой кровавой клятвы и родственных уз, то нас больше ничего не объединяло. Никаких особых чувств, присущих родителям и детям.

— Я пришла рассказать про обоих своих детей, — совершенно спокойно ответила миссис Беккер. — И про то, как мое неверие погубило их.

— Я всё ещё не понимаю, о чем речь, — гнул я свою линию.

— Это дата пропажи Эми, — по прежнему невпопад, игнорируя вопросы, отвечала женщина. — На телефоне было видео. Билли записал его перед смертью, — она резко вскинула голову и посмотрела на меня воспаленными глазами. — Он рассказал все, от и до. Все события и мысли. Билли был так зол, — миссис Беккер моргнула и в её глазах заблестели слезы. — Мне нет прощения за мою слепость, — она придвинулась ближе, заглядывая мне в лицо. — Ты убил Эми. И этих девушек убиваешь тоже ты.

Она произнесла эти слова с тотальной уверенностью, ни намека на вопросительный тон. Ее измученное лицо болезненно исказилось. Меня обуял гнев. Она испортила момент с Кейт, она раскроет мою тайну, ведь чертов Билли сказал свое слово даже из могилы.

Я сделал резкий выпад, смыкая руки на шее миссис Беккер. От испуга она дернулась, попыталась отодвинуться назад, принимаясь отбиваться всеми силами. Как бы не так. Я вдавил ее в сиденье дивана, вкладывая всю ярость в силу. Ее руки беспомощно лупили меня, глаза отвратительно выпучились и начали закатываться, из горла рвались сдавленные хрипы. Морщинистая шея хрустела под моими усилиями, ноги беспорядочно дергались, стуча по полу.

«Долбаная, долбаная сука!»

Все пошло не так, как нужно, а меня страшно злит, когда кто-то рушит мои планы.

Наконец, миссис Беккер затихла. Расслабилась, опадая, руки плетьми повисли вдоль тела. Мне прибавилось работенки. Мать отправится к своей дочери. Я любезно подарю им семейное воссоединение.

Я поднялся с дивана, разминая уставшие руки, взял женщину за лодыжки и, грубо дёрнув, стащил с дивана. Комната матери пуста, теперь ее займет бывшая подруга, пока я буду ожидать возвращения Кейт за телефоном. Голова миссис Беккер моталась из стороны в сторону, волосы волочились по полу, а затылок гулко ударялся о порожки. План был совершенно прост. Я получу Кейт, трепетное свидание и частичку памяти, а после исчезну из этого проклятого города, где меня ничего не держит.

***

Кейт не брала трубку, и я поддался дичайшей панике. Она один на один с потенциальным убийцей. И какого хрена она решила навестить его? Неужели недостаточно соболезнований по телефону?

Снежная каша хрустела под колесами автомобиля, веером разлеталась в стороны, перемешанная с грязью. Дворники работали без устали, размазывая по стеклу серо-коричневые капли. Я рьяно обгонял едущие впереди автомобили, окатывая их брызгами из-под колес. В мозгу навязчиво пульсировала одна единственная мысль:

«Только бы успеть».

Наконец, показалась табличка на въезде в Линден. Улицы петляли, словно лабиринт, хотя я довольно хорошо ориентировался в городе. У дома повара стоял старенький пикап синего цвета. Я смутно припомнил похожую машину во время визита к Беккерам. Если у него в гостях есть ещё кто-то, пришедший навестить в связи с утратой, значит с Кейт все может быть в порядке.

Пулей взлетев на ступеньки, я взволнованно постучал в дверь. Она испуганно затряслась под моими тяжёлыми ударами. Когда через секунду мне никто не открыл, я снова обрушил удары на дверь, которая резко распахнулась, явив мне Питера. Он выглядел запыхавшимся, будто бежал или занимался какой-то физической нагрузкой. Парень не стал задавать очевидный вопрос, только молча поднял брови.

— Нам нужно побеседовать, — минуя приветствие, дал я ответ.

— Возможно, вы не слышали, но моя мать скончалась сегодня ночью.

— Слышал. Примите мои соболезнования, — ответ вышел сухим и равнодушным. — Но это крайне важно, — давил я на Питера.

Понятия не имею, на что я надеялся. Он ведь не расколется, даже если припереть его к стенке. Но куда больше мне нужно было удостовериться, что Кейт благополучно ушла.

На лице парня мелькнуло странноватое выражение. Он шагнул в сторону и пропустил меня внутрь.

Обстановка была вполне обычная. Никаких следов вероятного насилия или борьбы. В качестве освещения выступал только торшер, приглушая краски, погружая комнату в печальный траур.

Я не стал садиться, начиная обходить гостиную по кругу, в надежде зацепиться хотя бы за крошечную мелочь, могущую подтвердить мои догадки.

— Не хотите угоститься, — внезапно предложил Питер.

Он протянул мне пакет в желто-зеленую полоску. Внутри него лежали леденцы в упаковке такой же расцветки.

— Спасибо, — я взял одну конфету, поймав себя на мысли, что она кажется мне знакомой.

— Миссис Дуглас привозит мне их из Чикаго. Знает, что я питаю к ним слабость, — с теплотой в голосе пояснил Питер. И теплота эта, как мне показалось, не относилась к миссис Дуглас. Скорее к конфетам.

— Такие редкие конфеты, что есть только в Чикаго?

— Их продают в японском магазине, на Арчер Стрит, — со знанием дела стал пояснять парень. — Напротив ресторана «Астория».

«Сукин ты сын! Это тот самый ресторан в нашем районе, где я часто бывал».

Сердце забилось в горле, холодок опасности прошёлся по всему телу, инстинкты навострили уши, во всю голося: «Это он».

— Бывали в Чикаго? — подловил я Питера, стараясь поймать малейшую странность в реакции.

— Нет, — он был сама тотальная невозмутимость. — Мне рассказала миссис Дуглас. — И все же, — парень перевел тему и убрал пакет с конфетами на столик. — Я решительно не понимаю, чем могу помочь.

— Ваш отец был шерифом.

— Верно. Какое это имеет значение?

С полминуты мы играли в гляделки, погруженные в гнетущее молчание, нарушаемое приглушённым тиканьем часов на кухне.

— Вы хорошо ориентируетесь в полицейском участке? — мой вопрос хоть и не был категорично прямым, но разгадать, что я подразумевал, было не сложно.

Питер одарил на меня холодным, непроницаемым взглядом и открыл было рот, чтобы дать ответ, как у меня зазвонил телефон. На экране светилось неожиданное «Шериф».

— Да, — я зажал трубку плечом и принялся разворачивать конфету, любезно предложенную парнем.

— Детектив, — непривычно озабоченным тоном начал шериф. — Ко мне недалече заходила миссис Беккер и принесла телефон своего сына.

— Зачем? — я поборол цветастую обёртку и кинул леденец в рот.

Служитель закона сбивчиво зачастил, обрушивая на меня свой рассказ. Заметно было, что его одолевают эмоции.

— Сказала, Билли оставил его перед смертью на кухонном столе с запиской. Она никак не могла подобрать пароль, а мне отнести не отважилась, мало ли что там было, в телефоне то, — мужчина крякающе кашлянул, прочищая горло. — Ну, в общем, она смогла угадать цифры. И тут видео. Вы только послушайте.

Он не дал мне вставить и слово. Я смотрел в одну точку на стене, медленно перекатывая конфету на языке и строя предположения о послании Билли.

— Вы тупое стадо слепых баранов, — захрипел динамик прокуренным голосом Беккера. — Не видите ничего под своим носом. А если и видите, делаете вид, что ослепли. Я говорил много лет назад, на кого нужно обратить внимание. Кричал изо всех сил, — из трубки раздалось тяжёлое дыхание Билли. — Но вы покрываете чудовище своим молчанием. Даже моя собственная мать. А теперь, — послышалось лязганье затвора.