Но им не удалось выбраться из него.

Как раз в том месте, где тропа повторяла изгиб возвышающихся гребней, их ждали восемь всадников, выстроившихся в шеренгу поперек ущелья, которые хладнокровно целились в них из луков.

Беглецы резко остановили коней, подняв их на дыбы. Дэвин бросил взгляд через плечо и увидел, что преследовавшие их бандиты въезжают в ущелье за ними. Одна лошадь осталась без всадника, и еще один человек держался за плечо, из которого торчала стрела.

Он взглянул на Алессана и увидел в глазах принца отчаянный вызов.

— Не будьте глупцом! — резко бросил Эрлейн. — Вы не сможете прорваться и не сможете убить столько людей.

— Я могу попытаться, — ответил Алессан, окидывая быстрым взглядом строй лучников и крутые склоны гор с обеих сторон и отчаянно стараясь найти какой-то выход. Но все же остановил коня и не поднял свой лук. — Прямо в ловушку. Какой блестящий конец двадцатилетних мечтаний! — В его голосе прозвучала едкая горечь, упрек самому себе.

Однако это правда, с большим опозданием понял Дэвин. Это ущелье между двумя горами было идеальным местом для засады, а, видят боги, в пустынных районах южного Чертандо достаточно бандитов. Сюда даже барбадиорские наемники редко забирались, а честные люди никогда не передвигались по дорогам в столь поздний час. С другой стороны, выбора у них не было, учитывая, как далеко им предстояло ехать и как они спешили.

Непохоже, чтобы им удалось попасть к месту назначения. Или куда-то еще. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть разбойников, и их вид не успокаивал. Пусть они были одеты разнообразно и небрежно, но лошади их совсем не напоминали тех разбитых кляч, на которых обычно ездят бандиты. Стоящие перед ними люди выглядели дисциплинированными, а оружие, нацеленное ими, было опасным. Все это явно походило на тщательно подготовленную засаду.

Один всадник выехал на несколько шагов вперед из молчаливой шеренги.

— Бросьте свои луки, — произнес он голосом, привыкшим командовать. — Не люблю разговаривать с вооруженными людьми.

— Я тоже, — мрачно ответил Алессан, пристально глядя на него. — Но через мгновение бросил свой лук на землю. Эрлейн сделал то же самое.

— Мальчик тоже, — приказал вожак все еще тихим голосом.

Это был крупный мужчина средних лет, с широким лицом и пышной бородой, отливавшей красно-рыжим цветом в сгущающихся сумерках. Широкополая шляпа на голове скрывала глаза.

— У меня нет лука, — коротко сказал Дэвин и бросил меч.

Раздался издевательский смех столпившихся перед ними людей.

— Магиан, почему твои люди оказались на расстоянии полета стрелы? — спросил бородач уже громче. Сам он не смеялся. — Ты знал мои указания. Ты знаешь, как мы это делаем.

— Я не думал, что мы так близко, — раздался позади них сердитый голос, сопровождаемый топотом копыт. Это подъехали их преследователи. Ловушка захлопнулась спереди и сзади. — Его стрела полетела далеко при таком освещении и ветре. Ему просто повезло, Дукас.

— Ему бы так не повезло, если бы ты сделал свое дело как следует. Где Абхар?

— Получил стрелу в бедро и упал. Торре вернулся за ним.

— Пустая трата, — нахмурился рыжебородый. — Не люблю пустых трат. Он теперь превратился в темный мощный силуэт на фоне заходящего солнца. За его спиной другие семеро всадников держали пленников на прицеле.

Алессан сказал:

— Если тебя оскорбляют пустые траты, то тебе не понравится итог этого вечера. У нас нечего вам дать, кроме оружия. Или жизней, если вы из тех, кто убивает ради удовольствия.

— Иногда, — ответил человек по имени Дукас, не повышая голоса. «Он говорит с пугающим спокойствием, — подумал Дэвин, — и твердо держит бразды правления бандой». — Двое моих людей умрут? Ты пользуешься отравленными стрелами?

На лице Алессана отразилось презрение.

— Нет, даже против барбадиоров. А вы?

— Иногда, — снова повторил бородатый вожак. — Особенно против барбадиоров. Это все же горы. — Он впервые улыбнулся холодной, волчьей улыбкой. У Дэвина внезапно возникло ощущение, что ему бы не хотелось иметь воспоминания этого человека или его сны.

Алессан промолчал. В ущелье становилось все темнее. Дэвин увидел, что он бросил вопросительный взгляд на Эрлейна. Чародей покачал головой, почти незаметным движением.

— Их слишком много, — прошептал он. — И, кроме того…

— Седой — чародей! — раздался выразительный голос из строя за спиной Дукаса.

Неуклюжий круглолицый человек выехал вперед и встал рядом с вожаком.

— Даже не помышляй об этом, — продолжал он, глядя в упор на Эрлейна. — Я сумею блокировать все, что ты попытаешься сделать.

Пораженный Дэвин взглянул на руки этого человека, но на таком расстоянии было трудно увидеть в темноте, все ли пальцы на месте. Но, наверное, двух не хватало.

Они случайно встретили еще одного чародея, и какая им теперь от этого польза?

— И сколько времени, по-твоему, понадобится Охотнику, чтобы найти тебя? — спросил Эрлейн шелковым голосом. — Если всплеск энергии от применения магии нами обоими приведет его к этому месту?

— Достаточно стрел нацелено тебе в горло и в сердце, — вмешался вожак, — чтобы этого не произошло. Но признаюсь, с каждой минутой приключение становится все более интересным. Лучник и чародей скачут под открытым небом в день Поста. Вы не боитесь мертвых? А чем занимается этот мальчик?

— Я певец, — мрачно ответил Дэвин. — Дэвин д'Азоли, недавно выступал в труппе Менико ди Феррата, если это вам о чем-нибудь говорит. — Очевидно, что сейчас важно было как-то поддержать беседу. Он слышал рассказы о том — возможно, так хотелось думать музыкантам, — что бандиты оставляли жизнь музыкантам в обмен на ночь пения. Ему в голову пришла одна мысль. — Вы приняли нас за барбадиоров, правда? Издалека. Поэтому устроили засаду.

— Певец. Умный певец, — пробормотал Дукас. — Пусть даже не настолько умный, чтобы сидеть дома в день Поста. Разумеется, мы приняли вас за барбадиоров. Кто, кроме барбадиоров и разбойников, на восточном полуострове бродит сегодня по дорогам? А все разбойники на двадцать миль вокруг из моей банды.

— Разбойники бывают разные, — тихо сказал Алессан. — Но если вы охотитесь за барбадиорскими наемниками, то у вас на душе то же, что у нас. Я могу сказать тебе, Дукас, — и я не лгу, — что если ты нас здесь задержишь или убьешь, то доставишь такое удовольствие Барбадиору — и Играту тоже, — которого они от тебя никогда и не ждали.

После этих слов воцарилось молчание, что неудивительно. Холодный ветер носился по ущелью, качая молодую траву в сгущающейся темноте.

— По-видимому, ты очень высокого о себе мнения, — произнес наконец Дукас задумчиво. — Возможно, мне следует узнать почему. Думаю, пора тебе сказать мне, кто ты такой и куда скачешь в сумерках в день Поста, а я уж сделаю собственные выводы.

— Меня зовут Алессан. Еду на запад. Моя мать умирает и позвала меня к себе.

— Какая преданность с твоей стороны, — произнес Дукас. — Но одно имя ни о чем мне не говорит, а запад — обширное место, друг мой, стрелок из лука. Кто ты такой и куда едешь? — На этот раз его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. За спиной у Дукаса семь лучников натянули тетиву.

Дэвин с бьющимся сердцем видел, как колеблется Алессан. Солнце уже почти скрылось, красный диск перерезала пополам линия горизонта в конце ущелья. Ветер задул сильнее, обещая холодную ночь после этого первого весеннего дня.

Дэвина тоже охватил холод. Он бросил взгляд на Эрлейна и обнаружил, что чародей смотрит на него, словно чего-то ждет. Алессан все еще молчал. Дукас нарочито шевельнулся в седле.

Дэвин глотнул, и, понимая, что как это ему ни трудно, но все же легче, чем Алессану, сказал:

— Тигана. Он из Тиганы, и я тоже.

Произнося эти слова, он старался смотреть прямо на чародея разбойников, а не на Дукаса или других всадников. Заметил краем глаза, что Алессан тоже смотрит на него, чтобы не видеть глухого непонимания, которое, как они знали, появится на их лицах. С чародеем будет иначе. Чародеи могут слышать это имя.