— Не сердись, Дон, — попросил Мик. — Это действительно не имеет значения, ты права. Я просто удивился, и все.

— Да, я сержусь! Я не хочу скрывать тот факт, что мой родной брат — умственно отсталый, это, похоже, хотят сделать мои мать и отец! Папа, как ты можешь?

Рон выглядел очень смущенным.

— Ну, Дони, мы не то чтобы хотим это скрыть, просто мы думаем, что тебе проще было бы, если бы он не пришел. Тим не любит, когда много народу, ты же знаешь. Все на него смотрят, и он начинает вести себя странно.

— О, Боже, на него что, так неприятно смотреть? — спросила миссис Харрингтон-Смит. Сомнение отразилось в ее глазах, когда она посмотрела на Дони. Может быть, это наследственное? Что за идиот Майкл! Выбрал эту девицу из низшего класса, а сколько чудесных девушек отверг! Говорят, что она блестяще умна, но ум — не замена хорошему воспитанию, он никогда не перевесит вульгарности, и все это семейство — сплошь вульгарное, вульгарное, вульгарное! У девушки нет никакой утонченности, никакого понятия, как вести себя в приличном обществе.

— Тим — самый красивый человек, какого я когда-либо видела, — воскликнула Дони. — Люди смотрят на него в восхищении, только он не понимает этого!

— О, он очень красив, — сказала Эс. — Мисс Хортон говорит — как греческий бог.

— Мисс Хортон? — спросил Мик, надеясь переменить разговор.

— Мисс Хортон — это леди, к которой Тим ходит по субботам следить за ее садом.

— Правда? Значит, Тим — садовник?

— Нет, черт подери, никакой он не садовник, — вспылила Дони, выведенная из себя тоном, каким был задан вопрос. — Он работает разнорабочим в строительной бригаде, а по выходным подрабатывает у богатой старой леди.

Объяснение Дони еще ухудшило положение. Харрингтон-Смиты заерзали на стульях, стараясь не смотреть друг на друга и на Мелвилов.

— Уровень интеллекта Тима — 75, — сказала Дони более спокойно. — Поэтому считается, что он не может работать, но мои родители повели себя замечательно с самого начала. Они поняли, что поддерживать Тима всю жизнь они не смогут, и поэтому воспитали его так, чтобы он был самостоятельным и независимым, насколько это возможно. С пятнадцати лет Тим зарабатывает себе на жизнь. Он чернорабочий, это единственная работа, которую он может выполнять. Кстати сказать, он все еще работает у того человека, который взял его, когда ему было пятнадцать, и это доказывает, что к нему хорошо относятся. Папа оплачивает страховку за Тима, ему на жизнь хватит. С тех пор, как я начала работать, я тоже помогала увеличить сумму страховки, и часть зарплаты Тима тоже шла на это. Тим у нас — самый богатый член семьи, ха-ха! До последнего времени Тим не умел ни читать, ни писать, ни считать, но мама и папа обучили его всему необходимому. Например, как проехать по городу без посторонней помощи. Они научили его считать деньги, хотя ничего другого он сосчитать не может. Это необъяснимо, но это так. Он может купить себе билет на автобус или на поезд, он может купить еду или одежду. Он не является для нас бременем! Я люблю моего брата и предана ему. Таких добрых, милых и славных людей, как он, нет на свете.

— И, Мик, — прибавила она, повернувшись к своему жениху, — когда Тим останется один, ему понадобится дом. Я его возьму к себе. Если тебе это не подходит — ну что ж, тем хуже! Тогда лучше отменить все это сейчас.

— Моя дорогая, дорогая Дон, — сказал Мик невозмутимо. — Я бы женился на тебе, даже если бы у тебя было с десяток слабоумных братьев.

Ответ ей не понравился, но она была слишком взволнована, чтобы проанализировать, почему он ей не понравился, а потом вообще забыла об этом.

— Это у нас не наследственное, — трогательно объясняла Эс. — Так доктор сказал. Мне было за сорок, когда я вышла замуж за Рона, и у меня никогда раньше не было детей. Поэтому Тим и родился неполным долларом, понимаете? С Дони было все в порядке, повлияло только на первого, на Тима. Но, Дони правильно говорит, лучшего парня, чем Тим, нет на свете.

— Понятно, — сказала миссис Харрингтон-Смит, не зная, что еще сказать. — Ну, я думаю, что никто, кроме мистера и миссис Мелвил не должен решать, будет их сын присутствовать на бракосочетании или нет.

— А мы решили, — твердо сказала Эс. — Тим не любит, когда много народу, и поэтому Тим не пойдет. Мисс Хортон будет рада взять его на выходные.

Дони разразилась слезами и бросилась из комнаты. Несколько минут спустя мать нашла ее в туалетной комнате.

— Не плачь, дорогая, — Эс обняла ее за плечи.

— Но все идет неправильно, мам! Тебе и папе не нравятся Харрингтон-Смиты, и вы им тоже не нравитесь, а что думает Мик, я уже не знаю. Боже, получается какой-то кошмар!

— Чепуха. Рон и я совсем из другого мира, чем Харрингтон-Смиты, вот и все. Обычно они не общаются с такими, как мы, и как ты можешь ожидать, что они будут знать, как вести себя с нами? То же относится и к нам. С такими людьми, как Харрингтон-Смиты, я не играю в теннис по вторникам, четвергам и субботам, а Рон не встречается с ними в «Прибрежном», ни в своем клубе. Ты уже большая, Дони, и очень умная. Ты должна знать, что мы не можем стать друзьями. Но мы и не враги, особенно если наши дети поженились. Мы просто не будем видеться, ну, может быть, на крестинах и тому подобное. И так должно быть. Почему мы должны портить друг другу настроение, если наши дети поженились? Ты ведь достаточно умная, чтобы это понять, а?

Дони вытерла глаза.

— Да, хорошо, мам. Но, мама, я так хотела, чтобы все было хорошо, как надо!

— Конечно, милая, но жизнь-то не такая, ну, не всегда такая. Ты выбрала Мика, а он тебя, а не нас или Харрингтон-Смитов. Если бы нам предоставили выбор, мы бы никогда не выбрали тебе в мужья Мика, тоже самое и эти воображалы Харрингтон-Смиты. Тоже мне, двойная фамилия, видишь ли! Прямо лопаются от важности! Но мы стараемся сделать все как можно лучше, поэтому и ты постарайся, ради Бога, и не устраивай скандал из-за Тима. Нехорошо с твоей стороны заставлять его приходить. Пусть Тим живет своей жизнью, и не навязывай его Харрингтон-Смитам. Они его не знают так, как знаем его мы, и ты не можешь ожидать, чтобы они его поняли.

— Благослови тебя Бог, мама! Я не знаю, что бы я делала без тебя! Я считаюсь в семье Мелвилов самой умной, но мне кажется, что по-настоящему самые умные у нас это — ты и папа. И где ты научилась мудрости, мама?

— Да нигде, дорогая. Ни я, ни отец. Жизнь это делает со временем. Когда у тебя будут дети твоего возраста, тогда ты будешь куда мудрее.

В конце концов, Рон позвонил Мэри Хортон и попросил ее помочь решить вопрос, как быть с Тимом — идти ему на свадьбу или нет. Хотя они никогда не встречались и он понимал, что Мэри Хортон больше принадлежала к кругу Харрингтон-Смитов, чем к его, Рон почему-то чувствовал себя с ней непринужденно. Она все поймет и предложит лучший выход.

— Дело плохо, мисс Хортон, — сказал он, громко дыша в трубку. — Харрингтон-Смиты не очень довольны выбором сына и, честно говоря, я их не виню. Они боятся, что она не подойдет к их кругу, и если бы Дони не была так башковита, я бы тоже этого боялся. А так-то она научится всему быстрее, чем они думают, и никому не придется стыдиться за то, что она скажет или сделает.

— Я не знакома с Дони лично, мистер Мелвил, но из того, что я слышала, уверена, что вы правы, — ответила Мэри. — Так что я бы не беспокоилась о ней.

— Да, и я не беспокоюсь, — ответил он. — У Дони железный характер, с ней все в порядке. Вот Тим меня беспокоит.

— Тим? Почему?

— Ну, он-то совсем другой. Он-то не понимает, когда делает ошибку, не может он учиться на ошибках. Что будет с беднягой, когда мы умрем?

— Я думаю, что вы великолепно воспитали Тима, — у Мэри стоял комок в горле. — Вы воспитали его самостоятельным и независимым.

— Да, я знаю это! — сказал Рон немного нетерпеливо. — Если бы вопрос стоял только о том, чтобы он умел присмотреть за собой, я бы не беспокоился. Но не только об этом речь. Тиму нужны отец и мать, нужна любовь, душевный покой. И нас некому заменить. Человеку нужна жена, семья, а Тим этого никогда не сможет найти.