Другие, стоящие выше в иерархии или приехавшие ко двору из влиятельных семей, чтобы подняться в политическом плане, только кланялись.

Пеала вывела его на улицу, через великолепный, находящийся под стеклянным куполом сад, который был в два раза больше, чем сам дворец, и обширно присоединялся к его задней части. От посаженных деревьев, специально доставленных из Кевейта, исходило шипение, запах весны был везде, и всегда пробуждал в Канаеле желание путешествовать. В саду для каждого из Четырёх царств был свой собственный отсек. Широкие, пышно-зелёные ландшафты царства Весны всегда магически его притягивали.

Теперь вдалеке шумела песочная буря, вдоль возвышающихся стен города-пустыни, через вделанные отверстия на верхних окнах, завывал ветер. В течение дня стеклянный купол сада был покрыт полотном, чтобы растения не подвергались открытому воздействию солнца, но ночью полная луна святила на очаровательный пейзаж весны.

Они приблизились к фонтану, который много веков назад скрепил мир между народами Осени и Лета. Серебристые фонтаны вздымались в ясное, ночное небо.

Сплетающиеся ветки и листья формировали старое дерево, дерево Жизни Сис, богини Осени. Символ её народа и знак солидарности. Поэтому не удивительно, что правящая семья Ар’лен внесла этот символ в свой герб.

Плеск воды теперь заглушал все остальные звуки, и Канаель понял, почему мать привела его сюда. Никто не должен подслушать их разговора.

Пеала Де’Ар остановилась и повернулась к нему.

- Послушай меня внимательно, мой сын, - прошептала она настойчиво. Её застывшее лицо испугало его. Сердце стучало, как сумасшедшее. - Мир опасен, Канаель, мир жесток. Особенно к кому-то вроде тебя. Твой дар означает смерть, мой дорогой, тебе никому нельзя рассказывать о нём. Никогда.

- Что ты имеешь в виду?

- Я люблю тебя. Независимо от того, что произойдёт. Это ты должен знать. Ты не один, и мы справимся! - Она обняла его и прижала к себе, так крепко, что он чувствовал её бурное биение сердца. Она боялась не его. Она боялась за него.

- Ваше высочество!

Канаель повернулся на голос позади, и увидел Туманного мастера, занимающего должность фаллаха, первого слуги его матери. Служащие во дворце не имели своих имён, а только те, которые были им даны.

Туманный мастер накинул коричневую накидку на белую, льняную рубашку и широкие штаны. Он был одет неформально – видимо, его только что разбудили. Волнистые, коричневые волосы заплетены в несколько косичек, в которых проглядывали седые пряди. Его взгляд тоже казался затравленным. Он спешил вдоль гравийной дорожке, а тёмная щетина придавала ему усталый вид.

- Ваше Высочество, что это значит? - спросил он, когда дошёл до них, переводя взгляд с сына на мать.

Пеала опять взяла Канаеля за подбородок, подняла его, подставляя под свет луны и молча, жестом подозвала Туманного мастера. Нерешительно он подошёл на шаг ближе и резко втянул в себя воздух.

- Во имя Сува и святых богов! - воскликнул он. - У него ...

- Что мы можем сделать? - прервала его Пеала.

- Сначала я должен убедиться, Ваше Высочество. Мне нужно посмотреть на его спину.

- Мою спину?

Канаель пытался понять, что происходит. Внезапный страх, исходящий от его матери, пугал его самого. В поисках помощи, он схватил её за руку. Она встала позади и обняла его за плечи.

- Если вы отмечены, тогда мы знаем, что нужно сделать. - Туманный мастер казался теперь напряжённым, прямо-таки сосредоточенным. - Но тогда и Вы узнаете мою тайну. - Он взглянул мимо Канаеля на его мать. - Ваше Высочество, я не могу этого допустить. Вы единственная, кто знает о моём происхождении. Нам волей-неволей придётся рискнуть и дать ему рашаллу.

Смертоносное растение?

- О чём вы говорите? - спросил Канаель.

- Туманный мастер, ты напугал его! - Его мать взяла его за плечи и повернула к себе. - Мой дорогой, в тебе скрывается дар и он очень опасен. Для тебя, и для остальных. Если кто-нибудь об этом узнает, тебя убьют. Ты когда-нибудь с кем-то говорил об этом?

Не считая стычки с нянькой ...

- Нет.

- Слава Суву!

Туманный мастер не веря, покачал головой.

- Все эти годы никто ничего не замечал. Можем только порадоваться, что он не нанес ущерб, что никто, способный распознавать знаки, не видел его с обнаженной спиной...

Он повернулся к Канаелю.

- Вам не нужно опасаться Рашаллу, если Вы действительно Поглотитель снов. Вы всего лишь забудете, Ваши силы ослабеют, но не иссякнут – если, конечно, Вы принадлежите к Потерянному Народу, мой принц. Поэтому я должен видеть, помечены ли Вы, ибо только дети Потерянного Народа видят других меченых. Обычному человеческому глазу это не подвластно.

В словах фаллаха не было смысла. Все названия резали ему ухо, Канаель еще никогда не слышал ничего подобного.

- Я...меченый? Потерянный Народ?

- Ему не нужно столько знать,- прошипела Пеала поверх его головы. - Посмотри же, наконец, его спину!

Туманный мастер повиновался. Его холодные, потные руки вызывали у Канаеля необъяснимую тошноту. Слуга медленно задрал его ночную рубашку, и провел невидимые линии по спине. Он снова почувствовал легкое покалывание иголок на коже. Канаель услышал, как он выругался. В конце концов, Туманный мастер сделал шаг назад и опустил рубашку. Канаель посмотрел через плечо и увидел, что Туманный мастер вновь с сожалением качает головой.

- Мне очень жаль, Ваше Высочество. Но Ваш сын действительно Поглотитель снов.

Из передней части сада донеслись громкие голоса, приближались шаги.

Раздались приказы.

Пеала Де’Ар встала перед Канаелем, так, что ему было не видно, кто упал перед ними на колени.

Он услышал лишь взволнованный, женский голос:

- Вы в опасности, Ваше Высочество. На Лариаса Дель’Ре было совершено нападение, его атаковали прямо во сне. Он умирает...

Канаель почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а ноги непривычно ослабели.

Невозможно. Кто мог напасть на Лариаса Дель’Ре, одного из самых охраняемых людей в царстве? Если только...

В нем зародилась мысль, до того отвратительная, что он не отважился додумать ее до конца...

Его дух окутала глубокая чернота, затуманила мысли, и не давала дышать. Не успев понять, что происходит, он упал на землю и потерял сознание.

Ордьин, Зимнее царство

Восемь лет спустя.

Неясные воспоминания образов, увиденных Навией О’Бай во сне, отдавали горечью. Её мысли кружились вокруг сна, преследующего её вот уже в течение нескольких недель. Она не помнила подробностей, казалось, не за что было ухватиться. Всё было расплывчато.

Задумавшись, она пыталась вспомнить, какие детали она более сознательно восприняла в этот раз, но безрезультатно. Это было скорее чувство, что она хорошо с этим знакома, наполняющее её каждый раз, когда просыпалась. И всё-таки существовало исключение. Что-то, за что она могла уцепиться. Человек, закравшийся в её сознание, и единственное, что она запомнила из сна. Она помнила молодого мужчину с дикими глазами, которые, казалось, переливались всеми цветами сразу, и их серьёзное выражение, превращающееся в ужас, при виде её. А потом там была пустота.

- Нужно было взять комнату на постоялом дворе, - пробормотал Джовин О’Джааль в толстый шарф, который почти полностью закрывал его лицо, но Навия хорошо расслышала его слова.

В них звучал лёгкий упрёк. Тем более, она сердилась из-за того, что едет не одна из Гальмена в Ордьин.

Воспоминание о сне тут же исчезло, и она снова вернулась в реальный мир. Спокойствие и холод чувствовались в тени массивных гор Талвена, возвышающихся, словно тёмная крепость в затянутое тучами небо и отмечающими северную границу Зимнего царства.

Джовин поднял нос вверх, его брови были покрыты снегом, а ясные, голубые глаза в свете лампы смотрели на неё с опаской.