Мужчина тут же подался вперед, открыл альбом и заработал фломастером. Босх наблюдал. Фломастер яростно скрипел по бумаге.

– Мне не дают угля, Босх. Какую опасность может представлять кусок угля?

Он сказал это, не глядя на Босха. Детектив не ответил.

– Такие мелочи мне докучают больше всего, – продолжил мужчина.

– Привыкай, – отозвался Босх.

Мужчина засмеялся, по-прежнему не глядя на Босха.

– Знаешь, я почему-то знал, что так ты и скажешь.

Босх молчал.

– Видишь, Босх, ты так предсказуем. Как и все вы.

Открылась задняя дверь зала суда, и Босх отвернулся от обвиняемого.

Начинается.

К тому времени как Маккалеб добрался до Фермерского рынка, он опаздывал на встречу с Джей Уинстон уже на полчаса. Переправа на материк заняла полтора часа, и, едва пришвартовавшись в Кабрийо, Маккалеб сразу же позвонил. Они договорились встретиться в "Дюпаре", но потом оказалось, что в "чероки" сдох аккумулятор, потому что машиной не пользовались две недели. Пришлось прибегнуть к помощи Бадди и его старого "тауруса".

Маккалеб вошел в расположенный на углу рынка ресторан, но Уинстон там не увидел. Оставалось надеяться, что она не ушла. Он выбрал свободную кабинку, что обеспечивало максимум уединения, и сел. Заглядывать в меню не требовалось. Они выбрали для встречи Фермерский рынок, потому что недалеко находилась квартира Эдварда Ганна, а еще потому, что Маккалеб хотел позавтракать в "Дюпаре". Он признался Уинстон, что больше всего на острове ему не хватало здешних оладий.

Они с Грасиелой и детьми раз в месяц ездили в Город покупать одежду и припасы, недоступные на Каталине, и часто ели в "Дюпаре". Не важно, был ли то завтрак, ленч или обед, Маккалеб всегда заказывал оладьи. Реймонд тоже. Но мальчик предпочитал с сиропом из бойзеновых ягод[6], тогда как Маккалеб – с традиционным кленовым.

Маккалеб сказал официантке, что ждет приятельницу, заказал апельсиновый сок и стакан воды.

Ему принесли два стакана. Он открыл кожаную сумку и достал пластиковую коробочку с пилюлями. Маккалеб держал на лодке недельный запас таблеток и еще на пару дней – в отделении для перчаток в "чероки". Коробочку он приготовил сразу, как причалил. Запивая попеременно то апельсиновым соком, то водой, Маккалеб принял двадцать семь таблеток, составлявших утреннюю дозу. Он знал их все по форме, цвету и вкусу: прилосек, имуран, дигоксин... Методично подбирая одну за другой, Маккалеб заметил, что за ним, удивленно подняв брови, наблюдает женщина из соседней кабинки.

Это уже пожизненно. Таблетки для него так же неотвратимы, как смерть и налоги. С годами что-то изменится: от каких-то придется отказаться, добавятся новые, – но Маккалеб знал, что до конца жизни будет глотать таблетки и смывать их мерзкий вкус апельсиновым соком.

– Я смотрю, ты заказал без меня.

Он поднял глаза от оставшихся трех таблеток циклоспорина. Джей Уинстон уселась напротив.

– Прости, я сильно опоздала. Движение на десятом просто жуткое.

– Все в порядке. Я тоже опоздал. Сдох аккумулятор.

– И сколько ты принимаешь?

– Пятьдесят четыре в день.

– Невероятно.

– Пришлось превратить в аптечку шкаф в прихожей. Целиком.

– Ну, по крайней мере ты все еще здесь.

Она улыбнулась, и Маккалеб кивнул. К столу подошла официантка с меню для Уинстон.

– Я возьму то же, что и он.

Маккалеб заказал большую порцию оладий с растопленным маслом и сказал официантке, что они возьмут одну порцию хорошо прожаренного бекона на двоих.

– Кофе? – спросила официантка.

Вид у нее был такой, словно она принимает уже миллионный заказ на оладьи.

– Да, пожалуйста, – ответила Уинстон. – Черный.

Маккалеб сказал, что его устраивает апельсиновый сок. Когда они остались одни, Маккалеб посмотрел на Уинстон через столик:

– Итак, ты поймала управляющего?

– Он ждет нас в половине одиннадцатого. Квартира еще свободна, но ее убрали. После того как мы разрешили это, приехала сестра жертвы, пошарила в его вещах и забрала все, что хотела.

– Да, чего-то такого я и опасался.

– По мнению управляющего, она взяла немного... да у бедолаги ничего и не было.

– Как насчет совы?

– Он сову не помнит. Откровенно говоря, я тоже не помнила, пока ты не упомянул о ней утром.

– Просто предчувствие. Мне бы хотелось взглянуть на нее.

– Что ж, увидим, там ли она еще. А что еще ты хочешь сделать? Надеюсь, ты перебрался сюда не только для того, чтобы взглянуть на квартиру убитого.

– Я думал поговорить с сестрой. И может быть, с Гарри Босхом.

Уинстон молчала, но по ее виду было ясно, что она ждет объяснений.

– Чтобы составить психологический портрет неизвестного человека, важно знать жертву. Режим дня, личные свойства – все. Да ты сама знаешь. Сестра и в меньшей степени Босх могут помочь в этом.

– Терри, я просила тебя только взглянуть на бумаги и запись. Я уже начинаю чувствовать себя виноватой.

Маккалеб замолчал, когда официантка принесла кофе для Уинстон и два стеклянных кувшинчика – с бойзеновым и кленовым сиропами. Дождавшись ее ухода, он заговорил:

– Ты знала, что меня зацепит, Джей. "Берегись, берегись, Бог видит"? Я хочу сказать, не надо. Ты же не думала, что я просто посмотрю все и продиктую по телефону отчет? Кроме того, я не жалуюсь. Я сам решил действовать. Если чувствуешь себя виноватой, можешь заплатить за оладьи.

– А что сказала твоя жена?

– Ничего. Она знает, что мне надо кое-что сделать. Я позвонил ей уже с материка. В любом случае было слишком поздно что-то говорить. Она просто попросила купить пакет зеленых тамалей[7] в ресторане «Эль-Чоло», когда соберусь обратно. Их продают замороженными.

Принесли оладьи. Маккалеб вежливо предложил Уинстон выбрать сироп первой, но она вилкой возила оладьи по тарелке, и он не выдержал: залил все кленовым сиропом и начал есть. Официантка принесла чек. Уинстон быстро схватила его.

– Шериф заплатит.

– Поблагодари его.

– Я не понимаю, чего ты ожидаешь от Гарри Босха. Он сказал мне, что за шесть лет после дела проститутки встречался с Ганном всего несколько раз.

– Когда это было? В тот день, когда его забирали в последний раз?

Уинстон кивнула, поливая оладьи бойзеновым сиропом.

– Выходит, они виделись вечером накануне убийства. В твоих материалах я ничего не нашел.

– Я не записала. Все равно там ничего не было. Дежурный сержант позвонил Босху и сказал, что Ганн попал в вытрезвитель за вождение в нетрезвом виде.

Маккалеб кивнул.

– И?..

– И он приехал поглядеть на него. Вот и все. По его словам, они даже не говорили, потому что Ганн слишком нажрался.

– Ну... я все равно хочу встретиться с Гарри. Мы как-то работали вместе. Хороший коп. С интуицией, наблюдательный. Возможно, он знает что-то полезное для меня.

– Ладно, будем надеяться, что встреча состоится.

– Ты о чем?

– А ты не знаешь? Он представляет обвинение на процессе Дэвида Стори. В Ван-Нуйсе. Ты что, не смотришь новости?

– Вот черт, я и забыл! Кажется, его имя упоминалось в газетах, когда Стори взяли. Это было... когда, в октябре? И уже суд?

– Да, уже. Никаких проволочек, а предварительные слушания не нужны, потому что они прошли большое жюри. Отбор присяжных начался сразу после первого. Недавно я слышала, что список готов, так что начнут, вероятно, на этой неделе. Может быть, даже сегодня.

– Черт!

– Ага. Босху повезло. Он, наверное, просто счастлив.

– Ты не хочешь, чтобы я с ним говорил?

Уинстон пожала плечами:

– Вовсе нет. Делай что угодно. Я просто не думала, что ты будешь сам столько бегать. Я могу поговорить с капитаном насчет вознаграждения за консультационные услуги, но...