— Но не сейчас, — поддержала подругу Бейн: — Не те обстоятельства, чтобы на всяких мазохистов отвлекаться. Разберемся с похитителями — заглянем к вашему «фрукту». А сейчас нам нужен барон.

— Здравая мысль, — согласился Елент.

— Позже, значит, позже. Мне главное, что заглянем, и что спор я выиграл, — оскалился Эйнхель. — Предлагаю не откладывать визит в башню. Быстро приведем себя в порядок, чтобы видом и запахом не убивать моих мирных подданных, и сразу к Еленту.

— И я бы предпочел воспользоваться тайным ходом. Гласность нам не нужна.

Джем издала ликующий вопль и хлопнула Бейн по ладони:

— Ура! Папочка ведет нас к себе на работу!

Мужчины закашлялись, Эдмунс в очередной раз уронил лопату себе на ногу.

— Почему папочка? — ужаснулся Олдер.

— Потому что отец Март!

Молот ведьм (обновление от 07.07.16)

Распрощавшись с бывшим шпионом и пообещав еще как-нибудь заглянуть на чай, они поспешили к трактиру, где еще утром сняли комнаты и оставили вещи. День подходил к концу, а всем не терпелось провести беседу с бароном именно сегодня и затем успеть хоть немного отдохнуть и поспать.

По дороге Джем и Бейн, вытащив из какой-то кучи мусора проржавевшую цепь, вовсю развлекались. Обмотав себе руки и даже изобразив по петле на шеях, девушки до ужаса правдоподобно звали на помощь и молили «суровых инквизиторов» не тащить их в башню Покаяния.

Олдер тихо в кулак посмеивался, Елент молчал, надеясь, что девушки скоро наиграются и утихнут.

И никто не заметил, как одинокая фигура, закутанная в плащ, проследила путь их компании до выхода их трущоб, а после еще долго смотрела вслед, шепча под нос проклятья вперемешку с молитвами.

— Ваше преосвященство, — послушник, согнулся пополам в почтительном поклоне, а потом робко взглянул в лицо главе инквизиции: — Не извольте гневаться, но в каком качестве выступают эти женщины?

Джем и Бейн обратили на Марта не менее заинтересованные взгляды.

Елент же устало посмотрел на служку — молодое, усыпанное крупными веснушками и прыщами лицо едва тронул первый юношеский пух. Инквизитору и хотелось бы рявкнуть, что «качество» его спутниц ни коим образом не входит в круг компетенций послушника, однако Март видел, с каким уважением и восхищением смотрит на него мальчишка, а еще понимал, что вопрос был задан из самого искреннего рвения и желания помочь.

— Доверенные лица его величества, — сухо оповести глава инквизиции и все-таки добавил: — На будущее: если на моих спутниках нет цепей — подобные вопросы неуместны.

Спина послушника в очередной раз согнулась; юноша быстрым сбивчивым шепотом пробормотал извинения и, подхватив со стены факел, повел их в самый низ башни.

Узкая винтовая лестница на втором десятке минут начала казаться бесконечной. Сверху башня выглядела нелепой толстенькой бочкой, лишь немногим превышая по высоте шпили королевского дворца — но то был исключительно «фасад», маскировка. Там располагались основные архивы, занимающие три верхних этажа, допросные комнаты для свидетелей, к коим не нужно было применять радикальные методы дознания, и служебные помещения, где инквизиторы могли спокойно за чашечкой горячего травяного чая составить отчеты, заполнить необходимые бумаги, отдохнуть после изнурительного рабочего дня.

Настоящая башня Покаяния располагалась под землей многоуровневым комплексом камер и пыточных.

Щукин уже давно в своих отчетах отметил, что местные строители предпочитали продвигаться не ввысь, а вниз. И неплохо преуспели в этих начинаниях.

С каждой ступенькой становилось теплее. Доменные печи, располагающиеся на нижнем ярусе, прогревали всю башню, делая существование заключенных еще более невыносимым. Многие из местных обитателей, приговоренных к пожизненному заключению, не просиживали портки по камерам, а посменно трудились у печей, выплавляя железо. Такой бесплатный труд не только обеспечивал кузницы столицы отличным сырьем, но и составлять львиную доля экспорта оружия в соседние страны, принося хорошую прибыль казне.

Криво усмехнувшись, Джемма поправила капюшон. Экскурсия, которую она так ждала, грозила обернуться настоящим адом. Вытерев со лба капли пота, девушка решила, что отрицать экономическую выгоду было бы глупо, но никакого удовольствия Джем все равно не получала — дышать с каждым шагом становилось все труднее, и она мысленно проклинала свою непереносимость жары.

— Собственно, нас интересует один вопрос: причастен ли барон к похищениям детей.

Это не должно было занять много времени.

Бейн обеспокоенно покосилась на Джем, но даже не подумала предлагать, чтобы та подождала их сверху. Ориел слишком хорошо знала подругу и понимала, что в любом случае услышит категорический отказ. Главное, чтобы обошлось без обмороков

Олдер уточнил:

— Даже если Камудзора не причастен, он может что-то знать. Увы, вряд ли барон единственный интересовался детьми. Должны быть и другие.

Послушника передернуло; рука с факелом дрогнула.

Компания переглянулась и, пожалев мальчишку, которому и так досталась не самая приятная работа, разговоры прекратила.

У подземной башни ярусов было пять. А вот заключенные делились всего на четыре категории. Первая была самая безобидная. Подозреваемого усаживали на стул (даже не привязывали!) и начинали демонстрировать ему рабочий инвентарь, который одним своим видом мог довести до заикания и седых волос. Если этого оказывалось недостаточно, пыточных дел мастера показывали применение инструментов на другом заключенном.

Вторая категория становилась наглядным пособием для первой.

Собственно, на этом подозреваемые заканчивались. В оставшиеся две категории входили те, чья виновность уже не ставилась под сомнение. Третью составляли преступники, приговоренные к заключению — именно они трудились на пятом, самом нижнем ярусе. Время, которое люди отбывали здесь, различалось, но и те, кому присудили семь лет, и те, кому належало сидеть под землей до конца своих дней, отрабатывали свое содержание. Исключение составляла лишь группа лиц, которой категорически запрещалось контактировать с другими людьми. Во избежание, так сказать. Тот же Квипциния, который с легкостью выводил из себя палачей, мог саботировать всю работу кузниц. Впрочем, мало кто из заключенных пытался выдать себя за невменяемого, считая, что лучше уж трудиться в коллективе, чем сходить с ума в одиночестве.

В четвертую категорию входили смертники. Они в башне редко задерживались дольше, чем на пару недель и то, если приговоренный к смерти был дворянином, и наверху начиналась тягостная бумажная волокита.

Елент сам не знал, зачем рассказывал это девушкам, просто заметил, с каким странным восторгом оглядывается по сторонам Ориел и как Джемма, пусть и вымученно, но улыбается, прислушиваясь к тихому глубокому голосу инквизитора.

Очередной виток лестницы окончился небольшой площадкой, от которой длинными лучами расходились по сторонам света узкие коридоры. Елент внимательно посмотрел на мальчишку: тот успел неплохо погреть уши и, если не глуп, сделать определенные выводы о значимости девушек.

— Ты нас не видел, — спокойно приказал глава инквизитор и, после того, как послушник еще раз низко поклонился, отпустил его.

Март повернулся к Ориел и Джемме, еще раз критически оглядел девушек, убедившись, что капюшоны надежно скрывают их лица, и напомнил о необходимости придерживаться правил приличия.

Инквизитор и король, которые безнаказанно позволяют женщинам дерзить, вряд ли сохранят достоинство и уважение в глазах починенных.

К ним из западного коридора как раз вышел высокий монах. Увидев главу инквизиции и короля, он почтительно поклонился и тихим низким голосом уточнил, может ли мастер смерти быть чем-то полезен его величеству и его преосвященству.

— Барон Камудзора.

— Прошу за мной, господа.

Что любопытно, никакого интереса к спутникам Елента и Олдера он не проявил. Поэтому Джем, осторожно дернув короля за рукав, шепотом просила: