К Джем и Бейн подбежали чертовы король и инквизитор. Сергент не мог их не узнать! Но почему одни, без гвардии, одетые как простолюдины? Его величество сразу же подхватил на руки Ориел. А Джемма, вместо того, чтобы отбиваться от врагов или попытаться сбежать, наоборот, спокойно выслушала то, что сказал его преосвященство, и, что-то ответив, направились следом за королем. А когда через несколько шагов девушка запнулась и едва не упала, её поддержал Март. Сергенту было видно, как спокойно и собственнически глава инквизиции обхватил Джем за талию и повел за собой.

Вчетвером они растворились в темноте парка.

А Даниэль всё стоял и смотрел им вслед. И не мог поверить.

Его мучения в застенках инквизиции, попытки узнать хоть что-нибудь о судьбе Джеммы и Ориел, усилия по освобождению мнимых узниц — ради чего? Всё напрасно. Юноше казалось, что его еще раз втоптали в грязь. Предательство оказалось куда больнее, чем кипяток на раны и плеть.

Башня догорала, к Бермене быстро стягивались грозовые тучи, а Даниэль Сергент стоял на одном месте. Он думал о том, что дождь погасит не только пламя пожара, но и те крохи доброты и надежды, что оставались у него в душе.

Молот ведьм (обновление от 31.07.16)

Всю ночь над городом шел ливень, потушив и башню, и парк и хорошенько подтопив кварталы, расположенные в низинах.

А утро началось для Джеммы с тяжелого взгляда Елента Марта. Девушка ойкнула и, не разобравшись, что к чему, попыталась подскочить на кровати. От резкого движения заныли мышцы ног, заболело плечо, а ладони отозвались противным жжением, стоило Джем вцепиться в одеяло.

Она поморщилась и тут же напустилась на Елента:

— Ты издеваешься — пугать так с утра?

Март не ответил. Под ярко-зелеными глазами мужчины залегли глубокие тени, лицо осунулось, а черты еще сильнее заострились. Уставший облик инквизитора красноречиво говорил сам за себя — ночь у мужчины выдалась нервной и бессонной. Джемма повернула голову — рядом с кроватью Бейн сидел Олдер. Привалившись спиной к стене, его величество тихо дремал, никак не реагируя на голос Джем. Зато стоило Ориел беспокойно завозиться на постели, король сразу проснулся:

— Воды?

Девушка отрицательно замычала и натянула одеяло себе на голову.

— Теперь, когда обе путешественницы бодрствуют, — начал Елент, — объясняйтесь.

— Что вы забыли у дворца? — поддержал Олдер.

Джемма недовольно промолчала. Допросы на пустой желудок — не самое приятное занятие. А потому она спокойно встала с кровати и, поправив нижнюю рубаху, направилась к скомканному платью, кинутому на сундук. Натянув его и быстро оправив, Джем ехидно улыбнулась Еленту, который очень внимательно изучал вид за окном.

— Восемь, отец Март.

Инквизитор обернулся.

— Восемь птичек пролетело, пока я платье расправляла.

Ориел из-под одеяла фыркнула, Олдер тоже улыбнулся.

— Мы предположили, что у Тарина есть сведения о всех благотворителях в городе. Я как раз в документах копалась, когда прогремел взрыв. Как видите, задело обеих.

— К взрыву не причастны, — констатировал Эйнхель.

— В планах значился только взлом кабинета советника, — согласилась Джемма, затягивая на платье шнуровку. — Тут и помимо нас есть умельцы.

— Имена, конечно, не назовете? — прищурился Елент.

— Знали бы кто — давно бы сами разобрались, — тяжело вздохнула Бейн и все-таки тоже откинула одеяло. — Кто там воды предлагал? Только в этот раз, если можно, не на меня всё выливать.

Олдер проворчал что-то про темноту и то, что он не обучен ухаживать за больными, но послушно потянулся к кувшину с колодезной водой.

— Ситуация складывается таким образом: похищениями сейчас мы заниматься не можем. Придется возвращаться во дворец: Олдеру нужно выступить перед народом. Мне же — выяснить, сколько людей погибло, сколько бежало, что подлежит восстановлению. Заодно отправим гонцов в отряды, которые продолжают инспекцию.

— Жаль башню, — заметила Джемма, — добротное здание было. Зато у тебя есть возможность выстроить все заново, еще краше.

Елент на это ничего не ответил.

— Мы можем надеяться, что теперь вы никуда из гостиницы не исчезнете? Не хотелось бы снова метаться по городу и гадать, живы вы или нет.

— Я от Ориел не отойду.

— С этой кровати я только в сортир выползу, — синхронно ответили девушки.

Джем добавила:

— Но только сегодня. Завтра, надеюсь, мы вернемся ненадолго к себе — Бейн надо вылечить, ну и еще пару вопросов решить. А потом, когда и вы со срочными делами разберетесь, вновь займемся поисками.

— В таком случае, до вечера. Ведите себя хорошо.

— Так точно, ваше величество!

Олдер усмехнулся и вышел из комнаты за Елентом.

— Как думаешь, девочки сдержат слово?

— До обеда — точно, — подтвердил Елент, — на большее не рассчитывай.

Как только шаги на лестнице перестали быть слышны, Джемма вызвала станцию.

— Макс, мы в относительном порядке. Рассказывай, что успели узнать.

— Похоже, мы имеем дело с работорговцами.

— Да неужели?! — слабым, но крайне саркастичным голосом отозвалась Бейн.

— Нашими работорговцами, — вкрадчиво уточнил Нейман. — Если ты не в курсе, космические пираты — не красивая сказка из книжек второго и третьего тысячелетий, а подлая и гнусная реальность.

Ориел промолчала. Она и так имела в виду земных работорговцев, но дальше пререкаться с Максимом сил уже не было. Ее беспощадно мутило.

— Мы уже поняли, что ты говоришь про схему похищений, с которой до сих пор Инквизиция борется, — нахмурилась Джемма.

Пару столетий назад человечество столкнулось со старой проблемой в свежей интерпретации. Многие богачи, справившие не первое столетие сытой жизни, начали интересоваться слугами и живыми игрушками с отсталых планет. А что? Такие не требуют ни зарплат, ни социальных пакетов; они абсолютно беспомощны и бесправны. Можно развлекаться, как угодно и ни в чем себя не ограничивать. Сломается одна игрушка — так половина галактики заселена новыми. Богобоязненные люди, живущие на планетах с низким уровнем развития, беспрекословно выполняли приказы богачей, потому что бежать им было просто некуда. Многие вообще считали, что попали в ад за свои грехи и покорно принимали все тяготы.

А вот зачем пиратам требовались младенцы, оставалось вопросом.

— Я сравнил данные, собранные нами в начале наблюдения за Астреей, и данные из недавнего отчета Жени и Николя. Мы полагали, что уменьшение численности напрямую связано с уровнем медицины и последними эпидемиями. Наш просчет, расслабились, — тяжело вздохнул Макс. — Восстанавливайтесь пока, Ориел надо отоспаться, и тебе отдых не повредит.

Джемма отключила связь и подошла к подруге.

— Пару таблеток обезболивающего на завтрак?

— Сразу десяток и без хлеба.

— Менять сотрясение на язву? Неэквивалентно, — цыкнула Джем и развернулась, — возьму в трактире чего-нибудь съестного.

Когда она, нагрузившись едой, поднялась в номер, Ориел уже тихо посапывала, отвернувшись к стене. Будить ее Джемма не стала, решив, что сон — лучшее лекарство.

План на день был прост: устроиться на кровати с чем-нибудь вкусным и разобрать взятые у Тарины документы. Джем надеялась, что в общей суматохе госпожа советница не скоро заметит пропажу. Подтянув к себе смятые пергаменты, девушка вздохнула: из-за взрыва листы разлетелись по всей комнате, и Джем схватила с пола первые попавшиеся бумаги, которые, как теперь выяснилось, к благотворительности почти не относились. Впрочем, других дел у Джеммы все равно не было, и она погрузилась в чтение, в сотый раз проклиная специфическую грамматику ардийского языка — официально-деловой стиль мог вогнать в тоску любого земного бюрократа. Зато почерк у Тарины был каллиграфический, что значительно упрощало занятие Джем.

Странные дела творились в Бермене: откуда-то в основной оборот денежных средств вливались большие суммы. Они совершали круг и затем исчезали, чтобы спустя пару недель или месяцев возникнуть в совершенно иной отрасли и вообще другой части страны. Почему госпожа советница думала, что это одни и те же деньги? Во-первых, сходны были сами схемы обогащения людей, о которых до определенного времени вообще никто не слышал, а затем они самым волшебным образом вдруг оказывались весьма состоятельными. Во-вторых, некоторые цифры повторялись раз от раза, полностью выходя за рамки, которые можно было бы назвать совпадением. Тарина размышляла, что схемы действуют не менее двух — трех лет, скорее всего, возникли еще в правление отца Олдера, и планировала назначить проверку архивов казначейства за последние пять — десять лет.