— Там на столе портвейн и грог, если ты захочешь выпить.

Выпив портвейна, Айвес сел в кресло напротив своего крестного и стал объяснять:

— Попытки установить личность Лиса будут обречены на провал, если продолжать поиск по-прежнему. Я не знаю, каким образом мой отец и кузен вышли на него Что бы они ни узнали, с тех пор прошло уже больше года, и я уверен, что Лис давно замел следы. Поэтому, вместо того чтобы пытаться выследить его, нужно заставить его покинуть свое логово.

— И как ты предполагаешь это сделать? — скептически спросил его крестный. — Поместить объявление в «Тайме»?

— Не совсем. Он добывает и продает информацию. Так почему бы не сделать так, чтобы важные сведения попали в руки того, кого подозревают в связях с Лисом? Я уверен, что у вас есть на примете несколько парней, которых вы подозреваете в передаче военных секретов. Так почему бы одному из них не получить доступ к чрезвычайно важному меморандуму — такому меморандуму, против которого шпион не устоит?

Роксбери выпрямился и поставил бокал на стол.

— Выманить его…

— Именно, сэр! Бросить для затравки огромную кость, но сначала аккуратно расставить капканы.

Роксбери снова откинулся на спинку кресла и нахмурился, обдумывая эту идею. Айвес напряженно ждал. Наконец морщины на лице Роксбери немного разгладились и лукавая улыбка скривила его губы.

— Мой дорогой мальчик, это великолепный план! И я знаю подходящего типа в штабе, которого можно использовать для передачи сведений.

— Меморандум должен появиться законным образом, — предупредил Айвес. — Лис слишком хитер и вряд ли клюнет, если почувствует западню.

— Согласен с тобой, — кивнул Роксбери. — Кстати, такой документ, о котором ты говоришь, уже существует. Нужно только внести некоторые изменения в меморандум, добавить ложные сведения на тот случай, если Лису удастся каким-то образом ускользнуть от нас. Безусловно, это должна быть стоящая информация. И конечно, надо устроить так, чтобы наша пешка имела доступ к меморандуму и не смогла бы устоять перед искушением продать эти сведения. Наш дурачок, за которым мы будем пристально следить, побежит с наживкой прямо к Лису, и это будет концом Ле Ренара.

— Надеюсь, что все пройдет так, как мы рассчитываем, — осторожно заметил Айвес.

Роксбери пожал плечами и встал.

— В любом случае это гораздо лучше, чем просто надеяться на удачу. Теперь, с твоего позволения, я должен идти.

Нужно привести механизм в действие. Тем временем я предлагаю тебе подружиться с полковником Мидом. Его часто видят в интересующей нас компании. Мы давно подозреваем его в передаче сведений, но пока не можем ничего доказать. Только подумай: мы сможем поймать Лиса и перекрыть утечку сведений из штаба!

— Мид, говорите? — нахмурился. Айвес. — Похоже, я встретил этого парня вчера вечером. Он был с Гримшоу и остальными. Плотный человек со светлыми волосами и голубыми глазами, да? И лицо пухлое, как у ангела?

Роксбери удивился.

— Даже я не сумел бы описать его лучше! А теперь иди и подружись с нашим милым полковником.

Айвес скривился.

— Благодарю вас, сэр. Всю жизнь мечтал пить и играть в карты с предателями и шпионами.

Вернувшись домой, Айвес немедленно созвал своих людей. Им понравился план Айвеса, и было решено, что каждый из них станет наблюдать не только за своим подозреваемым, но и по очереди следить за Мидом. Эшби, камердинер Айвеса, будет первым.

— Он должен быть под постоянным наблюдением. Я хочу, чтобы вы следовали за Мидом буквально по пятам.

Помните, все должно быть в тайне. И выясните, не следит ли за ним кто-нибудь еще — ведь мой крестный может пустить по его следу своих собак. Если вы обнаружите, что им интересуется кто-то еще, сразу же дайте мне жать.

Преданные слуги кивнули, и Уильям Уильямс поинтересовался:

— А вы, сэр, что собираетесь делать?

— Мне досталась весьма «приятная» обязанность стать закадычным другом полковника, — с отвращением сказал лорд Харрингтон.

Подружиться с Милом оказалось нетрудно. У них было общее военное прошлое, а также несколько знакомых. Пообедав вместе с полковником в тот же вечер, а потом отправившись с ним в один из самых популярных игорных домов, Айвес был поражен тем, насколько быстро и легко удалось втереться в доверие. Мид, несмотря на то что в нем подозревали шпиона, был довольно милым человеком, несколько простоватым, но добрым и общительным. После ночи, проведенной за игрой в карты, выпивкой и распутством, у Айвеса не оставалось никаких сомнений в том, что Мид считал его своим кровным братом.

Общение с Мидом отнимало много времени, каждая ночь оказывалась скучным и однообразным повторением первой.

Лорду было очень неприятно находиться в дружеских отношениях с подозреваемыми, а также с теми, кто в прошлом составлял ближайшее окружение Саймона Марлоу.

Ночные похождения почти не оставляли времени для преследования обворожительной и неуловимом леди Марлоу, но Айвесу все-таки удалось нанести ей несколько визитов и дважды уговорить Софи прокатиться с ним по Гайд-парку.

Тот факт, что его уже не так часто видели с леди Марлоу на светских раутах, не остался незамеченным, и Генри Дьюхерст не преминул уколоть Софи на одном из балов:

— Мне кажется или высокий джентльмен, что постоянно вертелся около тебя, исчез из круга твоих обожателей?

Если бы эту вольность сказал кто-то другой, Софи наверняка бы обиделась, но у них с Генри были приятельские отношения и оба часто поддразнивали друг друга.

— Так ты заметил, что лорд наконец-то оставил меня!

Дьюхерст расхохотался.

— А я все удивлялся, сколько ты сможешь выносить его командирские манеры. И даже начал подумывать, уж не изменила ли ты свое решение никогда не выходить замуж.

— Святые небеса, нет! — весело отозвалась Софи, хотя улыбка, сопровождавшая это заявление, была несколько натянутой.

Отсутствие Айвеса задевало, и леди Марлоу не могла отрицать того, что ей недоставало его общества. Причем гораздо сильнее, чем Софи признавалась в этом себе.

Подошел лорд Гримшоу и оценивающе взглянул на Софи.

В этот вечер платье из бледно-золотистого шелка оставляло открытыми ее плечи и красиво подчеркивало грудь. Как всегда, от одного только взгляда Уильяма Гримшоу у Софи по телу поползли мурашки: из всех друзей Саймона она почему-то невзлюбила его больше остальных и, едва познакомившись с Гримшоу, сразу почувствовала к этому человеку инстинктивное отвращение.

Другие мужчины откровенно заигрывали, пытались даже поцеловать украдкой, но в них не было ничего устрашающего — просто реакция пьяных повес на хорошенькую женщину. С Гримшоу все было иначе.

Софи быстро научилась избавляться от назойливых приставаний этих развратников, и они спокойно принимали это, но Гримшоу… Он был невероятно настойчив. Ничто, похоже, не могло сдержать его, и после того как однажды ей с трудом удалось вырваться из его объятий, Софи никогда не оставалась с ним наедине и запиралась в своей комнате, когда Гримшоу гостил в доме Саймона. Рассказывать об этом мужу было бесполезно, он просто обозвал бы ее маленькой недотрогой.

"Словно прочитав ее мысли, Уильям недобро улыбнулся.

— Как же это получилось, что вы вышли в свет, а виконт не кружит возле вас, точно коршун? Он позволяет" вам скучать или вы уже охладили его пыл?

Софи замерла, а Дьюхерст недовольно взглянул на Гримшоу. Но леди Марлоу быстро взяла себя в руки и холодно произнесла.

— Боюсь, что мои отношения с виконтом вас не касаются, и хочу вам напомнить, теперь ни один мужчина не смеет указывать мне, что делать.

— В этом и все несчастье, — ответил Гримшоу. — Я всегда считал, что вам нужна сильная мужская рука. А после смерти Саймона вы стали совершенно несносны, моя дорогая. Если не укоротите свой острый язычок, то вскоре не увидите рядом с собой ни одного мужчины.

— Вы имеете право на свое собственное мнение. А сейчас, с вашего позволения, я поищу себе более пристойную компанию, — резко ответила Софи.