«Молитва русских»*
Боже! царя храни!
Славному долги дни
??Дай на земли.
Гордых смирителю,
Слабых хранителю,
Всех утешителю
??Всё ниспошли.
Там — громкой славою,
Сильной державою
??Мир он покрыл.
Здесь безмятежною
Сенью надежною,
Благостью нежною
??Нас осенил.
Брани в ужасный час
Мощно хранила нас
??Верная длань.
Глас умиления,
Благодарения,
Сердца стремления —
??Вот наша дань.
Ноэль на лейб-гусарский полк*
??В конюшнях Левашова*
??Рождается Христос.
??Звезда сияет снова,
??Всё с шумом понеслось.
. . . . . . . . . . . .
Иосиф отпер ворота:
«. . . . .потише, господа,
Ведь вы здесь не в харчевне».
??Христос спросил косого:
??. . . . . . . . . . . .[9]
??. . . . . . . . . . . .
??«Из Голубцовых я!»
…вскричал Спаситель удивленный:
«. . . . .его обнять готов,
Он мне сказал: „я из глупцов“,
??Вот малый откровенный».
??. . . . . . . . . . . .
??. . . . . . . . . . . .
??Изрек, хлыстом махая,
??Полковник филантроп.
??. . . . . . . . . . . .
??Вдруг сабля застучала,
??Сияет аксельбант,
??Лихого генерала
??Вбегает адъютант.
«. . . . .— мой генерал доволен.
Что, здесь…. Христос живет?
. . . . .а сам он не придет,
??От дев немного болен».
Стихотворения петербургского периода, 1817-1820
1817 (после Лицея)
«Есть в России город Луга…»*
Есть в России город Луга
Петербургского округа;
Хуже не было б сего
Городишки на примете,
Если бы не было на свете
Новоржева моего.
«Простите, верные дубравы!..»*
Простите, верные дубравы!
Прости, беспечный мир полей,
И легкокрылые забавы
Столь быстро улетевших дней!
Прости, Тригорское, где радость
Меня встречала столько раз!
На то ль узнал я вашу сладость,
Чтоб навсегда покинуть вас?
От вас беру воспоминанье,
А сердце оставляю вам.
Быть может (сладкое мечтанье!),
Я к вашим возвращусь полям,
Приду под липовые своды,
На скат тригорского холма,
Поклонник дружеской свободы,
Веселья, граций и ума.
К Огаревой, которой митрополит прислал плодов из своего сада*
Митрополит, хвастун бесстыдный,
Тебе прислав своих плодов,
Хотел уверить нас, как видно,
Что сам он бог своих садов.
Возможно всё тебе — харита
Улыбкой дряхлость победит,
С ума сведет митрополита
И пыл желаний в нем родит.
И он, твой встретив взор волшебный,
Забудет о своем кресте
И нежно станет петь молебны
Твоей небесной красоте.
Тургеневу*
Тургенев, верный покровитель
Попов, евреев и скопцов,
Но слишком счастливый гонитель
И езуитов, и глупцов,
И лености моей бесплодной,
Всегда беспечной и свободной,
Подруги благотворных снов!
К чему смеяться надо мною,
Когда я слабою рукою
На лире с трепетом брожу
И лишь изнеженные звуки
Любви, сей милой сердцу муки,
В струнах незвонких нахожу?
Душой предавшись наслажденью,
Я сладко, сладко задремал.
Один лишь ты с глубокой ленью
К трудам охоту сочетал;
Один лишь ты, любовник страстный
И Соломирской, и креста[10],
То ночью прыгаешь с прекрасной,
То проповедуешь Христа.
На свадьбах и в Библейской зале,
Среди веселий и забот,
Роняешь Лунину на бале,
Подъемлешь трепетных сирот;
Ленивец милый на Парнасе,
Забыв любви своей печаль,
С улыбкой дремлешь в Арзамасе
И спишь у графа де-Лаваль;
Нося мучительное бремя
Пустых иль тяжких должностей,
Один лишь ты находишь время
Смеяться лености моей.
Не вызывай меня ты боле
К навек оставленным трудам,
Ни к поэтической неволе,
Ни к обработанным стихам.
Что нужды, если и с ошибкой
И слабо иногда пою?
Пускай Нинета лишь улыбкой
Любовь беспечную мою
Воспламенит и успокоит!
А труд и холоден и пуст;
Поэма никогда не стоит
Улыбки сладострастных уст.
