Хорнблоуэр не очень понял последние слова м-ра Барроу, но не стал задавать вопросов. Ему становилось все яснее, что Адмиралтейство, кроме непосредственно морских дел, занимается еще очень многим, о чем лучше ничего не знать. Он повернул голову и выглянул в окошко. Судя по постройкам, карета уже выехала из города и проезжала одно из предместий Лондона. Хорнблоуэр никогда раньше в этом районе не бывал.

— Долго ли нам ехать, сэр? — осведомился он.

— Час с четвертью, — ответил Барроу, также бросив взгляд за окно.

После этого короткого обмена фразами воцарилось продолжительное молчание. Хорнблоуэр, хоть и желал задать кое-какие вопросы, не считал себя вправе злоупотреблять разговорчивостью спутника. Что же касается мистера Барроу, то сей достойный джентльмен, казалось, начисто позабыл о своем соседе и погрузился в глубокое раздумье.

— Поворачивай налево, — приказал форейтору мистер Барроу, высунувшись из окна.

Карета послушно свернула с тракта на узкую аллею, обсаженную дубами и изрядно заросшую травой. Примерно через четверть мили аллея вывела на открытое пространство, и взору Хорнблоуэра открылся изумительный ландшафт, какой можно встретить лишь в Англии. Огромный луг, покрытый полевыми цветами и изумрудной травой, пересекала неглубокая река с кристально прозрачной водой. На правом более высоком берегу возвышались мощные крепостные стены из красного кирпича; верхняя часть стен полуобвалилась, но несколько бойниц сохранилось. Судя по внешнему облику крепости, дату ее постройки можно было отнести ко времени войн Алой и Белой розы, а то и к более раннему периоду. Лишенная колоколов звонница наводила на мысль, что когда-то в этих стенах располагался укрепленный монастырь. Можно было только гадать, по какой причине он был покинут, но сейчас, во всяком случае, здесь снова обосновались люди. Прямо под южной, лучше других сохранившейся стеной был разбит палаточный лагерь. В проходах между палатками деловито сновали какие-то люди, но Хорнблоуэра больше всего поразила сама стена. На различном расстоянии от земли к стене буквально прилипли пять или шесть человеческих фигурок. Самым удивительным было то, что они двигались вверх, пусть очень медленно, но двигались. А еще удивительней был тот факт, что лезли они по стене без всякой страховки. Во всяком случае, даже наметанный глаз Хорнблоуэра не смог обнаружить ни веревок, ни крючьев, ни каких-либо иных приспособлений. Эти люди карабкались на стену, пользуясь лишь руками и ногами. Если учесть, что высота стены составляла не меньше пятидесяти футов, нетрудно было понять, какому риску подвергают себя эти сумасшедшие.

— Зачем они это делают? — спросил он в изумлении, повернувшись к Барроу.

— Я полагаю, на этот вопрос вам ответит граф Миранда, — уклончиво сказал Барроу. — Потерпите еще немного, капитан, мы почти приехали.

К монастырским воротам вела узкая грунтовая дорога, заросшая травой. Едва заметная колея указывала на то, что этой дорогой довольно часто пользовались последнее время. Монастырские стены окружал ров футов двадцати шириной. Когда-то он был наполнен водой, сейчас же дно и стены рва едва виднелись за буйными зарослями чертополоха, крапивы, вереска и дикой малины. Каменный подъемный мост был опущен в последний раз, должно быть, пару столетий назад. Сквозь каменные плиты и по краям пробивался мох, многочисленные трещины и щебень свидетельствовали о длительном разрушительном действии сил природы. Прогромыхав колесами по мосту, карета миновала низкий арочный свод и въехала в просторный монастырский двор.

Хорнблоуэр с интересом огляделся по сторонам. Справа вдоль стены, примыкая к ней, тянулось длинное одноэтажное строение, зияющее множеством пустых дверных проемов. Вероятнее всего, здесь некогда располагались монашеские кельи. Прямо по ходу возвышалась часовня с примыкающей к ней звонницей. За часовней виднелись еще какие-то сооружения не совсем понятного предназначения, возможно, склады, конюшни, пекарня и тому подобные службы. Все это несло на себе отпечаток седой древности, разрухи и запустения.

По левую сторону от входа находилась двухэтажная постройка небольших размеров. Она резко отличалась по стилю от других монастырских зданий и была, несомненно, воздвигнута в более позднее время. Судя по некоторым признакам, Хорнблоуэр решил, что раньше здесь, на первом этаже, была трапезная, а на втором жил либо сам аббат, либо его ближайшие приближенные. Здесь и сегодня кто-то жил. Об этом можно было судить по застекленным окнам, нарядному деревянному крыльцу, явно недавнего происхождения, а также по свежевыкрашенному фасаду. Из трубы на крыше поднимался дым, а из открытого окна первого этажа тянуло жареным, свидетельствуя о том, что трапезная опять используется по своему прямому назначению.

Повинуясь оклику Барроу, форейтор остановил карету у крыльца. Безлюдный до этого момента двор внезапно заполнила целая толпа оборванцев довольно подозрительного вида. Больше всего они напоминали цыганский табор, за исключением одной небольшой детали: среди них не было ни одной женщины. Зверские рожи, живописные лохмотья, угрожающего вида тесаки и ножи за поясами — все это вызвало в голове Хорнблоуэра явные ассоциации с разбойничьей шайкой или командой пиратского корабля. Мистер Барроу, однако, не проявил ни малейшего волнения при появлении странного сборища, да и «цыгане», по правде говоря, ничем не выказали каких-либо враждебных намерений. Они только обступили карету тесным полукругом, восхищенно разглядывая этот шедевр и откровенно любуясь великолепной четверкой лошадей чистокровной английской породы. Они оживленно переговаривались друг с другом, очевидно, обмениваясь впечатлениями. Без особого удивления капитан сразу понял, что эти люди говорят исключительно по-испански; во всяком случае, он не уловил пока ни одного английского слова.

Дверь трапезной распахнулась, и на крыльце появился человек необычайно высокого роста, одетый в расшитый золотом мундир полковника испанской армии. Едва он вышел на крыльцо, как толпа оборванцев, будто по мановению волшебной палочки, затихла и мгновенно рассосалась по разным углам просторного монастырского двора.

— А вот и сам сеньор Миранда, — сказал Барроу, открывая дверцу кареты и выбираясь наружу. Хорнблоуэр с удовольствием последовал его примеру. Карета м-ра Марсдена была, конечно, не в пример удобнее почтовой, но двухчасовая поездка не могла не оказать определенного влияния на известную часть тела капитана, еще не до конца оправившуюся от недавнего путешествия из Плимута в Лондон. Ступив на землю и одернув мундир, Хорнблоуэр переключил все свое внимание на стоящего на нижней ступеньке крыльца человека.

Граф Франсиско Миранда выглядел лет на тридцать восемь-сорок, но ни капельки не был похож на испанца. Соломенного цвета густые волосы, могучая стать, широкие плечи, гордая осанка заставляли, скорее, подумать о древних викингах или саксах. Лицо его дышало благородством и было довольно красиво, вот только шрам на щеке, вероятно от сабельного удара, несколько портил впечатление.

— Рад приветствовать вас, джентльмены, в моей скромной обители, — церемонно произнес граф, слегка наклонив голову.

— Добрый день, сеньор Миранда, — поздоровался Барроу. — Позвольте мне представить вам мистера Горацио Хорнблоуэра, одного из самых храбрых и талантливых офицеров Королевского Флота.

Миранда слегка нахмурился. Он явно не узнавал Барроу, но не мог открыто в этом признаться, не нарушая правил хорошего тона.

— У вас великолепные лошади, господа, — начал Миранда, пожав руки обоим гостям, — да и экипаж под стать. Должен признаться, что последний раз я видел такое великолепие год назад в Париже, в конюшнях императора. Ваш выезд, должно быть, обошелся в целое состояние. Даже у вице-короля Перу, откуда я родом, нет таких коней.

— Этот выезд принадлежит м-ру Марсдену, Первому Секретарю Адмиралтейства, — любезно сообщил Барроу, заметивший реакцию Миранды и решивший помочь тому выйти из нелегкого положения, — моему непосредственному начальнику. Он сам предложил мне воспользоваться его экипажем и лошадьми для визита к такой важной персоне, как вы, граф. К тому же м-р Марсден прекрасно осведомлен о вашем интересе к английской породе…