А вот что касается бронебойности, то тут все иначе. Теоретической «сорокопятка» была пробивать 42-мм броню с 500 м. Еще со времен Тухачевского знавшие, что пушки калибра 45 мм являют собой массовую основу всей советской артиллерии (с 1932 по 1941 г. включительно их наклепали аж 16 621 шт.!), а заодно еще более массовую пушку основной части советской бронетехники (этих к началу войны наклепал около 30 тыс., а всего к 1943 г. — 32453 шт., и стояли они на танках Т-26, БТ-5, БТ-7, Т-З5, а также на бронеавтомобилях БА-3, БА-6, БА-10, БК-11, ПБ-4), гнтлерюги перед нападением на СССР увеличили лобовую броню до 50 — 60 мм, причем не только на своих средних и тяжелых танках, штурмовых орудиях, но и даже на легких трофейных чешских танках 38 t[357].
В результате для гитлеровских танков сорокапятка стала сродни детскому пугачу, тем более что в начале войны снаряды попросту лопались о броню из-за перекалки[358].
Далее, тактика действий гитлерюг на поле боя в начале войны, в частности танковых войск, была такова, что от сорокапяток и вовсе не было проку. Гитлерюги, как известно, сначала нещадно бомбили наши позиции с воздуха, затем работала преимущественно тяжелая артиллерия, после — тяжелые танки и штурмовые орудия, позади которых шли средние танки, и только затем, во втором эшелоне, в действие вступали легкие танки, которые добивали чудом уцелевших.
Следует также иметь в виду и то, что на германских танках стояло прекрасная цейсовская оптика, позволявшая их танковым расчетам издали прекрасно видеть даже замаскированные «сорокапятки». В результате по статистике на 1 подбитый гитлеровский танк приходилось 4 уничтоженные «сорокапятки», и в конечном итоге к концу 1941 г. она перестала существовать как вид (танковый ее вариант с грехом пополам дотянул до 1943 г.)[359].
Поразительна безалаберность наших Генштаба и НКО — ведь знали же об увеличении лобовой брони германских танков, ибо ГРУ не раз и не два сообщало об этом.
Однако ни Генштаб, ни НКО даже и не пытались поднять вопрос о резкой интенсификации производства собственно противотанковой пушки калибра 57 мм марки ЗИС-2 для насыщения ею стрелковых дивизий, которые должны были первыми принять на себя удар бронированных армад вермахта. Ведь эта пушка пробивала 106-мм броню с 500 м, а 96-мм броню — с 1000 м. Их изготовили всего 320шт. перед войной, да и то по инициативе Сталина. Зато осенью 1941 г. «выдающиеся мыслители» от артиллерии — будущие маршалы Воронов, Говоров и Яковлев — заявили о необходимости снятия этой пушки с производства! Короче говоря, итог был печальным — стрелковые дивизии, лишившись танковых батальонов и обладая крайне малоэффективной в тех условием «сорокапяткой», оказались практически безоружными да еще и в состоянии крайне пониженной устойчивости в обороне. И нет ничего удивительного в том, что гитлерюги, к нашему глубокому прискорбию, буквально сметали их с лица земли!
Хорошо, что в армии имелось и 76-мм пушка Грабина, о которой Сталин прямо так и сказал, что она спасла Россию, а ближе к битве под Москвой и вовсе пришлось изобретать знаменитый «Молотов-коктейль» — бутылки с зажигательной смесью.
В связи с этим небезынтересно отметить следующее. Жуков и Тимошенко не только знали, какой толщины броня на германских танках 1941 г., но и активно интересовались этим вопросом до войны. Так, 3 мая 1941 г. перед ними со срочным докладом об обстановке в Венгрии, Германии и оккупированных странах Европы выступал военный атташе СССР в Венгрии, «легальный» резидент ГРУ в Будапеште, полковник Н. Г. Ляхтерев (оперативный псевдоним «Марс»). Наряду с вопросами о ходе сосредоточения германской армии (вот и пойми после этого маршала — то он говорит, что не знали о масштабах сосредоточения, то напрямую расспрашивает об этом резидента ГРУ!) и возможности использование против СССР двух венгерских армий, Николаю Григорьевичу Ляхтереву был задан вопрос «Какую броню имеют немецкие танки?» Естественно, резидент обстоятельно ответил на эти вопросы. Более того. Лично Жуков поставил перед резидентом задачу следующего содержания: «Необходимо срочно проверить и установить, имеются ли у немцев сейчас танки с лобовой браней 75 мм и выше. В каком количестве и где они находятся?»
Н. Г Ляхтерев ответил и на этот вопрос, подчеркнув, что в ГРУ есть сведения о разработке таких танков и самоходных орудий и пояснив одновременно, что пока на вооружении вермахта таких танков нет[360].
Так вот и спрашивается, если уж интересуетесь, есть ли у гитлерюг танки с броней толщиной в 75 мм, то какого же, миль пардон, … на пушку-то марки ЗИС-2 калибра 57мм ноль внимания, да так, что ее производство организовывал лично Сталин?! Ведь до рубежа в 75 мм ой-ой сколько миллиметров-то германской брони, о который ГРУ и, следовательно, ГШ тоже знали! Почему же тогда такое отношение к собственно противотанковой пушке?
Трагизм такого отношения еще и в том, что когда перед Курской битвой стало известно о новых гитлеровских танках «Пантера» и «Леопард» (броня 75 мм) и самоходных орудиях Фердинанд с броней (в 220мм), то опять получилось как всегда — как всегда и в плохом, и в хорошем смыслах.
В плохом потому, что нашим войскам опять нечем было пробивать такую броню тевтонов! В хорошем, потому как опять-таки Сталин спас своих полководцев, срочно и в абсолютной тайне развернув массовое производство малых ПТАБов (противотанковые авиабомбы) весом в 2 5 кг, но с резко усиленным боевым зарядом, коими и прожигали весь этот тевтоноский «зверинец» сверху, где броня была тонкой. Штурмовики Ил-2 буквально усеивали поля сражений ПТАБами. Если бы не этот изящный в своей мудрой простоте ход Сталина, то неизвестно, чем бы закончилась та же Курская битва![361]
Голый расчет показывает, что на 40-километровом фронте обороны нашей дивизии в прорыв спокойно могли идти 10 пехотных или механизированных дивизий вермахта! Рассмотрим последовательно, что произошло бы в случае прорыва 10 пехотных дивизий.
У гитлерюг ширина фронта прорыва для дивизий была всего 4 км и, следовательно, каждая из них рвалась вперед с плотностью в 4,2 пехотинца на 1 м линии прорыва, на котором оборонялось сего 0,16 — 0,25 нашего стрелка! Что из этого должно было получиться и реально же получалось?
Правильно, к глубочайшему прискорбию, кровавое побоище в неравном бою! Потому что при указанной выше оперативной плотности в прорыве той же пехотной дивизии — 4,2 пехотинца на 1 м линии прорыва — на долю каждых 0,16 — 0,25 нашего стрелка на 1 м линии обороны в ПрибОВО выпадало превосходство противника в диапазоне от 17 до 26 с лишним раз! Что, кстати говоря, четко коррелирует с фактическим уровнем понижения устойчивости дивизии в обороне, который был указан в вышеприведенной таблице для дивизий первого эшелона ПрибОВО.
В пересчете на одного нашего бойца-стрелка из плоти и крови превосходство получалось в диапазоне от 105 до 164 раз, причем вне какой-либо зависимости от того, действительно ли 10 дивизий супостата наступало или нет. Это то самое фантастическое превосходство, которого супостаты достигали на своих 4 км линии прорыва — гитлеровский черт из табакерки вырвался: мгновенный эффект якобы беспрецедентно чудовищной ударной мощи вермахта налицо! Непосредственно из воздуха в дырке от бублика, изящно именовавшейся «жесткой обороной», к тому же упорной.
Бойцы, что называется, всеми фибрами ощущали какую-то неведомо мощную силу, но каждый из них видел перед собой не 105 — 164 супостата, а всего 4,2, но тем не менее мощь 105 — 164 — чувствовали!
Именно с этого-то и начиналась паника — она всегда начинается из-за непонятности ситуации, тем более вследствие сильнейшей разницы между фактическими ощущениями реального человека, особенно в коллективе и в условиях реальной опасности, и фактическими же, но визуальными данными. В условиях же внезапного нападения мощь и сила такого эффекта возрастают не просто многократно, а многократно на порядки.
