— Пойдемте к нам, попьете с мамой чаю. Вы ей нравитесь. Она мне говорила.

Весьма польщенный, мистер Саттертуэйт принял приглашение.

Придя домой, Мими поспешила позвонить сэру Чарлзу и объяснить, куда подевался его гость.

Мистера Саттертуэйта провели в крохотную гостиную, обитую выцветшим ситцем и уставленную старинной, тщательно отполированной мебелью. Гостиная была выдержана в безупречно викторианским духе. «Вот комната истинной леди», — одобрительно подумал мистер Саттертуэйт.

У них с леди Мэри завязалась приятная, совсем не светская, как можно было бы ожидать, беседа. Они болтали мило и непринужденно, совсем по-домашнему. Заговорили о сэре Чарлзе. Близко ли его знает мистер Саттертуэйт? Не сказать, чтобы слишком, но… Несколько лет назад он вложил деньги в один спектакль, где играл сэр Чарлз. С тех пор они подружились.

— Он необыкновенно обаятелен, — с улыбкой сказала леди Мэри, — Мими со мной согласна. Думаю, вы заметили, что она жаждет обрести кумир, которому можно поклоняться?

Мистер Саттертуэйт подумал, что леди Мэри, должно быть, немного встревожена этим обстоятельством. Но ничуть не бывало.

— Мими совсем не знает света, — вздохнула она. — Мы весьма стеснены в средствах. Моя кузина вывозила ее несколько раз, когда Мими гостила у нее в городе, но с тех пор, не считая случайных визитов, бедная девочка безвыездно сидит дома. А ведь в молодости надо познавать мир, вращаться в обществе. Это просто необходимо, иначе… Словом, чрезмерная замкнутость в семейном кругу таит в себе бездну опасностей.

Мистер Саттертуэйт согласился с леди Мэри. Он сразу подумал о сэре Чарлзе и прогулках на яхте, но вскоре выяснилось, что почтенная дама имеет в виду совсем иное.

— Как славно, что сэр Чарлз поселился тут у нас. Для дочери это соседство весьма благотворно. Круг ее общения сразу расширился. Понимаете, здесь у нас очень мало молодежи, а юноши просто все наперечет. Боюсь, Мими выскочит замуж за кого попало, просто потому, что нет никакого выбора.

Мистер Саттертуэйт, как всегда, понял все с полуслова.

— Вы говорите о молодом Оливере Мендерсе, не так ли?

Леди Мэри залилась румянцем. Она была искренне удивлена.

— О, мистер Саттертуэйт, не понимаю, как вы догадались! Я и впрямь думала именно о нем. Одно время они с Мими были неразлучны. Верно, я несколько старомодна, но признаться, не могу одобрить направления его мыслей.

— Молодые люди должны перебеситься, — заметил мистер Саттертуэйт.

Леди Мэри покачала головой:

— Мне так тревожно… Конечно, он подходящая партия, я давно знаю и Оливера Мендерса, и его дядю, который недавно взял Оливера к себе на службу. Весьма состоятельный человек. Но дело не в этом… Конечно, глупо с моей стороны, но…

И она, не находя слов, чтобы выразить одолевавшие ее сомнения, снова покачала головой.

— И тем не менее, леди Мэри, вы ведь не желаете, чтобы ваша дочь вышла замуж за человека, вдвое ее старше, — тихо и доверительно сказал мистер Саттертуэйт, вдруг почувствовав себя другом дома.

Ответ леди Мэри его удивил.

— Возможно, это было бы даже лучше. По крайней мере знаешь, чего от него ждать. В этом возрасте мужчины обычно не совершают безумств, грехи молодости уже позади, и они становятся…

Леди Мэри не успела закончить фразу, как в гостиную влетела Мими.

— Как ты долго, дорогая, — сказала леди Мэри.

— Звонила сэру Чарлзу, мамочка. Он остался один на один со своей славой. — Мими с упреком посмотрела на мистера Саттертуэйта. — Вы мне ничего не сказали. Оказывается, все разъехались!

— Да, еще вчера. Остался только сэр Бартоломью Стрендж. Он хотел побыть с сэром Чарлзом еще дня два, но сегодня утром срочной телеграммой его вызвали в Лондон. Один из его пациентов тяжело занемог.

— Жаль, — сказала Мими. — Мне хотелось еще раз на всех посмотреть. Вдруг удалось бы найти ключ.

— Какой ключ, дорогая?

— Мистер Саттертуэйт знает. А впрочем, это не важно. Оливер пока еще здесь. Его мы тоже привлечем. Он неплохо соображает, когда захочет.

Когда мистер Саттертуэйт вернулся в «Вороново гнездо», сэр Чарлз сидел на террасе, глядя на море.

— Привет, Саттертуэйт. Пили чай у Литтон Горов?

— Да. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

— Разумеется, нет. Мими мне звонила… Удивительное создание…

— И весьма привлекательное, — заметил мистер Саттертуэйт.

— Гм, да, пожалуй.

Сэр Чарлз встал, прошелся по террасе.

— Господи! — вдруг с горечью воскликнул он. — И зачем только я сюда приехал!

— Да, ему не позавидуешь! — сказал себе мистер Саттертуэйт.

Внезапно он почувствовал жалость к своему другу. Влюбиться в пятьдесят два года! Надо ж такому случиться! И с кем! С Чарлзом Картрайтом, легкомысленным и беспутным сердцеедом. И ведь отлично понимает, какое разочарование его ждет. Юные тянутся к юным.

«Обычно девушки своих чувств напоказ не выставляют, — подумал мистер Саттертуэйт. — А Мими будто нарочно старается показать, что неравнодушна к сэру Чарлзу. Если бы действительно с ее стороны что-то было, она не стала бы этого афишировать. Юный Мендерс — вот кто у нее на уме».

Как правило, мистер Саттертуэйт отличался большой проницательностью.

Однако он не учел одно обстоятельство, возможно, потому, что даже и не подозревал о его существовании: юные не ценят преимуществ молодости, напротив, зрелый возраст в глазах молодой девушки лишь добавляет привлекательности ее избраннику. Далеко не молодой мистер Саттертуэйт был уверен, что Мими не может предпочесть мужчину средних лет своему ровеснику. Ведь молодость — это неоценимый, волшебный дар, выше которого нет ничего на свете, так он считал.

Он еще более укрепился в этих мыслях, когда Мими позвонила после обеда и попросила разрешения привести Оливера, чтобы, как она выразилась, посоветоваться, Бесспорно, он был красив, этот молодой человек — темные, с тяжелыми веками глаза, звериная грация в движениях. Казалось, он просто позволил себя привести, не в силах противиться напору Мими. Видно было, что к ее затее он относится с ленивым пренебрежением.

— Пожалуйста, уговорите мисс Литтон Гор бросить все это, сэр, — обратился он к сэру Чарльзу. — Только ужасающе здоровая буколическая жизнь[3], которую она ведет, может породить такую неуемную энергию. Знаете, Мими, вы просто отвратительно энергичны. И вообще, что у вас за детские пристрастия везде искать убийства, сенсации и прочий вздор?

— Однако вы скептик, Мендерс!

— Разумеется, сэр. Беббингтон — симпатичнейший старый зануда. И умер он своей смертью. Подозревать здесь убийство, по-моему, просто смешно.

— Надеюсь, вы окажетесь правы, — сказал сэр Чарлз.

Мистер Саттертуэйт бросил на него быстрый взгляд. Какую роль играет сейчас Чарлз Картрайт? Нет, это уже не бывалый моряк и не знаменитый сыщик. Это уже что-то новенькое.

Мистер Саттертуэйт был поражен, когда понял, в каком амплуа выступает сейчас его друг. Сэр Чарлз играл вторую скрипку — при Оливере Мендерсе.

Он отсел в сторонку, в темный угол и наблюдал за Мими и Оливером. Они, как всегда, спорили, Мими — пылко, Оливер — томно.

Сэр Чарлз выглядел сейчас старше, чем обычно, и казался утомленным.

Мими с обычной своей горячностью и самоуверенностью все время пыталась вовлечь его в разговор, но он отвечал неохотно и односложно.

Около одиннадцати Мими и Оливер собрались уходить. Сэр Чарлз тоже вышел на террасу — хотел посветить им фонариком, чтобы не оступились на крутой каменистой тропинке.

Однако в этом не было никакой необходимости — стояла великолепная лунная ночь. Молодые люди ушли, их голоса доносились все слабее.

«Луна луной, а схватить простуду не хотелось бы», — подумал мистер Саттертуэйт и вернулся в гостиную. Сэр Чарлз еще немного постоял на террасе. Потом вошел, запер за собою дверь и, подойдя к бару, налил себе виски с содовой.