— Я же сказал, они тут не при чем. У вас нет права судить нас. Займитесь лучше поиском Дану. Это они — хладнокровные убийцы. Они натравили на нас крыс и теперь городу грозит голод. Если вы их не покараете, то мы сделаем это сами. Правда, ребята?

Лесорубы промычали в ответ что-то не слишком уверенное, а потом потупились, боясь встречаться взглядом с Охотником. Но тот вовсе не выглядел разозленным. Николя продолжал приветливо улыбаться. И заговорил нарочито добродушным голосом:

— Что бы вы сказали, если бы я начал указывать вам, как рубить деревья?

Парни испуганно переглянулись. От ласкового тона им стало куда страшнее, чем если бы он просто начал браниться.

— Мы бы сказали, чтобы вы не лезли туда, где вы ничего не понимаете, — робко предложил один из лесорубов, выглядевший самым младшим и слабым.

— Правильно, — улыбка Охотника стала почти угрожающей. Он невзначай положил руку на ствол высокой корабельной сосны. Послышался треск. Через мгновение огромное дерево повалилось, чуть не задев замерших от испуга лесорубов.

— Вот и вы не лезьте, — закончил Николя и, взяв коня под уздцы, зашагал прочь.

Майли поспешила следом.

— Ну и как к ним относится после этого? — осторожно спросила она, забираясь в седло толстухи-кобылы.

— Они не все такие, — горько вздохнул Охотник.

— Еще есть те, которые трусят и поддакивают, — ляпнула Майли, не подумав, а потом снова сожалела.

Николя хмурился и молчал всю дорогу, о чем-то усиленно размышляя.

Герду тоже очень угнетала мрачная обстановка в доме, а особенно одинаково угрюмые выражение лиц Финиста и Николя. Причем, она еще могла понять, за что на нее обиделся первый, но из-за чего вдруг стал избегать второй — этот вопрос не давал ей покоя. И с каждым днем поведение Охотника становилось все более странным. То он подолгу не удостаивал ее даже взгляда, а потом сам приходил к ней в библиотеку, усаживался рядом и мог часами молча наблюдать, как она читает. И смотрел так, словно хотел что-то сказать, но как только собирался с духом, язык прилипал к небу и совершенно отказывался повиноваться хозяину. Герда видела, что его что-то тяготит, грызет изнутри, но узнать что именно не могла, потому что демонов телепатический дар все еще отказывался действовать на Николя. Это повергало ее в отчаяние.

Герда лихорадочно пыталась найти способ помочь Николя в борьбе с крысами, даже бросила все остальные дела ради этого, но так ничего путного и не обнаружила. Во всех книгах о крысах говорилось лишь как об обычных вредителях или как о компонентах для ворожбы, но никаких действенных способов справиться с насланной разгневанным богом напастью не предлагалось. Значит, чтобы избавиться от последствий, нужно вначале разобраться с причиной. Но и тут тоже ждал тупик. С божествами не боролись — их задабривали многочисленным, подчас кровавыми, жертвами. И чем более обозленным был бог, тем больший выкуп требовал. Страшно было представить, что может попросить крысиный пастух, копивший ненависть к упсальцам целую тысячу лет.

Тысяча лет — столько времени даже вообразить сложно. Так долго жил, должно быть, только Шквал, да не тот, который исправно сваливал Охотнику под дверь дохлых крыс, а тот, который был ее лучшим другом и ушел навсегда. Вот он бы точно знал, что делать с пастухом. В Дикой пуще они победили Хозяйку леса только благодаря Шквалу. Герда вздрогнула, вспоминая, как ведьма требовала, чтобы она убила обернувшегося соколом Финиста и съела его. А ведь это было похоже на жертвоприношение. Да и Шквал говорил о том, что ведьма бессмертна. Но Финисту же удалось как-то ее убить.

Герда достала из тумбочки завернутый в тряпицу ритуальный кинжал, провела пальцем по орнаменту на клинке, повертела в руках. А что, если и на крысиного пастуха подействует? Герда взяла оружие и постучалась в комнату Николя. Никто не ответил. В кабинете тоже был пуст. Герда расстроено поплелась в библиотеку.

Вернулись достаточно поздно, поэтому снова пришлось ужинать вдвоем, но Эглаборг хотя бы оставил для них теплую еду на печи. Покончив с ней, Николя направился в библиотеку поискать что-нибудь про таинственного «монстра из лужи». Если, конечно, Орм не лишился разума, но интуиция настойчиво подсказывала, что это не так. Не похожи лесорубы на людей, которые пугаются собственной тени. Значит, он действительно что-то видел. Вот только демоны очень редко предстают перед простыми людьми в своем истинном облике. И тем более отсрочивают расправу, позволяя жертве рассказать о случившемся.

Как и ожидалось, из-под двери сочился теплый свет свечи. Герда по обыкновению увлеченно читала книжку, удобно расположившись в его любимом кресле. У ножек на полу покоились сброшенные башмаки. Из-под подола длинной темно-бордовой юбки шаловливо выглядывали соблазнительные беленькие ступни. Отчаянно хотелось их погладить, хотя бы на мгновение ощутить под пальцами гадкую нежную кожу. Николя невольно облизнул губы. «Все-таки ничто человеческое мне не чуждо».

— На что вы так пристально смотрите? — неожиданно спросила Герда, оторвавшись от книги. Потом опустила взгляд на собственные босые ступни, недоуменно пожала плечами и спрятала их в башмаки.

Николя облегченно вздохнул.

— Ни на что. Просто задумался, — расплывчато ответил он.

— Над моими ногами? — усмехнулась Герда, не осознавая, что попала в самую точку.

«Ух, какой же я жалкий!»

— Нет, дело просто сложное попалось, — вздохнул он.

— Расскажите — полегчает, — тут же предложила она.

— Не стоит. Оно слишком гнусное для твоих ушей. Скажи лучше, что ты знаешь о «монстре из лужи».

— Водяной демон? Их много. И все похожи на «монстров из лужи».

— Может, есть какая-то легенда о местных водоемах? К примеру, о заповедном озере Цуг на отрогах северного Утгарда?

— Цуг? — переспросила Герда и тут же начала искать что-то в потрепанной книге. — Где же я ее видела? Ах, вот! Тут говорится, что когда-то на реке, которая впадала в озеро Цуг, стояла водяная мельница. Но она пришла в упадок, потому что люди побаивались ездить в Утгард из-за демонов. Мельник обеднел. Его семья голодала. С горя он хотел утопиться в заповедном озере, но встретил на берегу никсу.

— Никсу? — вскинул бровь Николя.

— Демон с туловищем и головой прекрасной женщины и щупальцами вместо ног, — Герда показала картинку на следующей странице. Охотник кивнул. — Она пообещала помочь его горю в обмен на его сына. От отчаяния мельник согласился. Демоны волшебным образом перестали нападать на едущих к мельнице людей, и дела пошли в гору. Минули года. Сын мельника вырос в статного парня, обзавелся невестой, но отец его не спешил отдавать свой долг никсе. Она затаила обиду.

Однажды вечером, когда сын мельника возвращался домой, он увидел на берегу озера прекрасную обнаженную женщину. Она сидела у воды, расчесывала длинные темные волосы белым гребнем и пела. Завороженный парень без памяти в нее влюбился. Он стал приходить каждый день, чтобы полюбоваться на нее. И даже бросил свою молодую невесту. Несчастная девушка поняла, что с ним что-то не так и решила проследить, куда он ходит по ночам. И увидела, как он предается запретной любви с неизвестной женщиной. Девушка сразу поняла, что его околдовали. В следующий раз, пока любовники были заняты друг другом, она украла гребень и разбила его. В тот же миг чары рухнули, и ноги искусительницы обратились в щупальца. Сын мельника понял, что это никса и зарубил ее топором.

— Топором? Бедную никсу, которая не дала им умереть с голода?! — притворно возмущаясь, воскликнул Николя. Впрочем, такие истории ему приходилось слышать довольно часто. Люди находили их… забавными.

Герда задумчиво пожала плечами. Теперь и ей эта история не казалась такой уж светлой и красивой.

— Он со своей смелой невестой вскоре сыграли свадьбу и жили долго и счастливо, — скороговоркой закончила она. — Но купаться в озере Цуг боятся до сих пор. И называют заповедным. Так вы охотитесь на никсу?