По правилам игры, которые установились между ними еще давно, Синди стоило бы гордо заявить: «Вот еще!» Или фыркнуть и промолчать — понимай, как знаешь.

— Конечно, скучал, — сказал Синди и зевнул, прикрыв рот ладонью. — Еще скажи, что ты этого не заметил. И что ты-то даже и не думал.

— Я ничего не скажу, — сверкнул улыбкой Саймон.

— Ну уж нет, — не согласился Синди и изменил положение, вытянувшись рядом и обняв Саймона ногой. — Я не дам тебе молчать совсем — я тебя пять лет не слышал.

Они проговорили полночи — о мелочах, оставив разговоры о серьезных вещах на следующий день. Погадали, что будет ждать их на острове. Саймон пообещал геройски охранять Синди от хищных зверей.

— Там нет хищных зверей, — возразил Синди.

— А комары?

Синди спросил про общих знакомых. Оказалось, Мелкий так и остался гордым одиночкой и превратил свою новую квартиру в приют бешеного клоуна, так что человек со здоровой психикой обычно не выдерживал там больше пятнадцати минут. Пель официально оформила отношения со своей девушкой, и временами вся группа страдала от приступов ревности ее избранницы. Зато Металл женился на учительнице младших классов. Синди хохотал, представив эту пару — мрачного двухметрового Металла в черном и милую девушку в розовом пальто.

— Между прочим, они отлично ладят, — заметил Саймон.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Синди. — С Металлом нам всем повезло. Всегда знал, что у него-то будет счастливый брак.

Тему брака самого Саймона Синди старательно обходил стороной, но оказалось, что мог и не переживать.

— Обычная пиар-акция, — поморщился Саймон. — У нас были не лучшие времена, рейтинг надо было повышать, ну и… А, насрать, все равно пора прекращать этот балаган. Устал.

Потом они снова занимались сексом, и на этот раз Синди заметил, как Саймон потерял контроль. Синди оседлал тогда его бедра и увидел — распахнувшиеся серые глаза, приоткрытый рот, пальцы стиснули бедра Синди сильнее обычного. Синди целовал его лицо и думал: и ты — тоже мой, но не бойся, я никому не скажу.

Из-за разницы во времени и перелета у Синди сбился режим дня. Он проснулся, когда за окном было еще темно. Саймон мерно дышал рядом, против обыкновения обнимая Синди — обычно Блик раскидывался на всю кровать, разбрасывал руки и ноги в стороны. Спать больше не хотелось, но Синди пришлось проявить терпение и изобретательность, чтобы выбраться из этих объятий и не разбудить Саймона.

Он ушел в гостиную и включил комм. Разумеется, память была забита сообщениями от Джона, начиная с «Синди, что за фокусы, выйди на связь» и заканчивая «Ты, сука, охерел вконец! Где тебя носит?!» Синди отбил сообщение: «Я в порядке, не звони пока», — и отключил на время прием сообщений. Ему нужно было узнать, что происходило за последние пять лет с «Черной Луной».

Сеть любезно предоставила ему множество ссылок, и Синди принялся за чтение. Статьи о своем разрыве с Саймоном он пролистал. Дальше пошли заметки о работе. Синди присвистнул: похоже, первые полгода после его ухода «Черная Луна» резко повышала рейтинги. Песня-песня-клип-новый альбом. Концерт-еще один-гастроли-участие в благотворительном концерте. Скандал, скандал, скандал — ну, это как обычно. Шоу, программы, конкурсы — ничего себе, странно, как Блик еще в кулинарном сообществе не засветился, даром, что не знал никогда, как хлеб ровно порезать.

А потом был провал. Синди нахмурился, пытаясь восстановить действительное положение дел по россказням журналистов, а те чего только не писали. Саймон Блик в больнице. Лидер «Черной Луны» перенес сердечный приступ. Рок-звезда лечится от алкоголизма. Саймон Блик — наркоман? Ходили слухи об операции на сердце, об операции на мозге, о пребывании Блика в психбольнице. Из всего этого Синди мог сделать один вывод — с Саймоном на самом деле что-то приключилось, и в больнице он правда лежал. Но предполагаемых диагнозов хватило бы на десяток больных, а совсем неправдоподобным Синди считал разве что слух о психушке. С образом жизни Блика могло не выдержать сердце, могла не справиться печень, наркотики тоже не исключались, и Синди мог только надеяться, что венерические заболевания все же обошли Саймона стороной.

Потом журналисты молчали. Синди понял, что это было черное время для группы. Но вот снова пошли заметки, одна за другой — «Черная Луна» выбиралась из ямы, куда попала с болезнью лидера. Снова говорили о концертах, акциях, альбомах и гастролях, а отдельно — о женитьбе Саймона.

Синди нашел фото его жены. Может, дело было в предубеждении, но она вызывала антипатию с первого взгляда — личико стервы, капризно надутые губы, холодный взгляд. Синди почитал заметки с ее упоминанием — кажется, молодая жена занималась всем, от работы моделью до разведения кактусов, но главным ее талантом было поддержание статуса «светской львицы».

«Да, Блик, угораздило тебя», — вздохнул Синди. — «Тебя на год оставить нельзя, либо помрешь, либо женишься!»

Синди нашел фото старых знакомых. Металл почти не изменился, Пель все еще напоминала ангела, Мелкий все так же ставил волосы дыбом, чтобы казаться выше, а вот Смит сдал — морщины, залысины… Впрочем, с его работой странно было бы ожидать другого.

Потом Синди достал наушники, нашел на сайте группы песни и принялся слушать.

После прослушивания он сидел и смотрел, как разгорается восход за окном. Хотелось пройти в спальню, целовать Саймона и говорить, что он талант и гений. Или класть ладонь над сердцем и обещать не уходить, беречь, любить, потому что Синди представлял, как появлялись эти песни, каждая из которых сама по себе была — почти сердечный приступ.

Он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого принял душ, подсвечивая себе коммом, а потом оделся — надо было заплатить за электричество и купить еды. То есть, еду можно было заказать, но Синди не хотелось вызывать разносчиков на дом, а кроме того он решил вспомнить свои двадцать и все устроить сам.

Ему пришлось надеть рубашку Саймона — его собственная теперь годилась только на тряпки. Рубашка была ему велика — Саймон был шире в плечах и за эти годы спортзал не забрасывал. Синди нашел ключ и отправился за покупками.

В магазине охранник — высокая женщина с впечатляющим бюстом — долго присматривалась к нему, пока он выбирал продукты. «Узнала», — обреченно подумал Синди.

Оказалось, что и правда узнала.

— Вы чего же, обратно переехали? — спросила она, когда Синди уже расплатился и собирался уйти.

— Простите? — растерялся танцор.

— Ну, вы ж тут жили несколько лет назад со своим парнем. Вернулись?

Синди засмеялся. Это на Парнасе он был известным танцором, актером и звездой. А здесь, для охранника он был одним из жителей района, наверняка еще и подозрительной личностью.

— Нет, — ответил он, отсмеявшись. — В гости пришел.

— А-а, — сказала женщина, не понимавшая причин такой веселости, — ну-ну.

Синди ушел в прекрасном настроении. Дверь в квартиру он открывал, предвкушая, как повеселит Саймона этой историей. Но зашел и запнулся

Саймон в халате стоял в коридоре, и у него было лицо человека, который твердо знает, что ничего хорошего с ним уже не случится. Он бросил на Синди дикий взгляд, моргнул, и с лица у него постепенно стало сходить это отчаянное выражение.

— Ты что? — попятился Синди.

— Ты где был? — ответил вопросом на вопрос Саймон.

— Продукты покупал, — стал перечислять удивленный Синди, — за электричество платил… Извини, я взял твою рубашку, потому что…

Саймон не дал ему договорить. Подошел, схватил бесцеремонно, заткнул поцелуем. Синди выпустил из рук пакеты, опустил ладони на плечи, укрытые тонкой тканью халата.

Саймон Блик предпочитал обходиться без слов, когда сообщал о своих чувствах.

Синди Блэк знал достаточно, чтобы понимать его.

Будильник всегда звонит не вовремя и звучит ужасно, какую райскую мелодию ни установи. Синди убеждается в этом утром, когда за окном клубится туман с моря, солнце только поднимается, и не хочется носа показывать из-под одеяла. Синди пересиливает себя, садится, но не он один в доме считает, что ранний подъем в такое утро — насилие над личностью. Из-под одеяла высовываются руки и роняют Синди обратно.