Саймон хмыкнул и оседлал байк.

— Садись сзади. Тебе выпала эта редкая возможность. Только держись крепче.

Синди забрался к нему за спину и обхватил руками за талию. Саймон завел мотор, и байк рванул к выходу из гаража, стремительно набирая скорость.

Синди очень быстро понял, почему ему было сказано крепко держаться и почему Саймон не носил шлем. При такой манере езды шлем, случись что, мог пригодиться только для опознания трупа. Блик гонял, как сумасшедший, постоянно перестраиваясь, проскакивая на мигающие сигналы указателей, игнорируя запреты на превышение скорости и чудом вписываясь в повороты. При особо опасных маневрах Синди вскрикивал от страха… и от восторга. Он понимал, что они оба могут разбиться в лепешку, если Саймон не справится с управлением, но этот оправданный страх отступал перед восхищением перед искусством водителя, наслаждением от быстрой езды, ветра в лицо, мелькающих по обе стороны дороги огней. Он никогда ничего подобного не испытывал, разве что на аттракционах, но там все было понарошку, а здесь реальными были и скорость, и опасность. Синди сплел пальцы в замок, крепче обнимая Саймона за талию, и не сразу смог их расцепить, когда байк остановился.

— Оргазм, — заявил он, сползая на землю. — После такого уже ничего не хочется… а где мы?

На самом деле, они были отнюдь не во дворе дома Фредди, а в каком-то другом гараже.

— У меня, — заявил Саймон.

Синди удивленно хлопнул ресницами. Он не ожидал, что Саймон привезет его домой к Фредди, но рассчитывал на гостиницу, клуб, еще что-то… Простая мысль, что лидер может привести его к себе в квартиру, Синди в голову не пришла. За все полгода отношений с Майком он не был у него в квартире ни разу, и не думал, что кто-то притащит его к себе на четвертом свидании. Да и вообще о повторяющихся свиданиях он не думал…

Саймон, не подозревая об его размышлениях, уже подходил к лифту. Обернулся, посмотрел на застывшего Синди и приподнял бровь.

— Что ты там встал? Тебя привлекает ночь в подземном гараже?

Синди опомнился и быстро отправился следом. Саймон ждал его, слегка улыбаясь, и эта улыбка отличалась от той, какую певец демонстрировал в квартире у Фредди. В этом Синди был готов поклясться.

— Тебя не бывает, — вырвалось у него.

— Это как?

— Вот так. Не бывает в моей жизни знаменитых красавцев, гоняющих на байках по вечернему городу и берущих меня с собой. Ты мне снишься.

— Тогда глюк сейчас приведет тебя домой и будет кормить черешней, — засмеялся Саймон. — Не боишься, что сошел с ума?

— Я не против.

Лифт шел наверх довольно долго, и Синди прижался к своему спутнику, словно желая убедиться в его реальности. Ладонь Саймона легла ему между лопаток, слегка надавила, прижимая крепче. Но только Синди потянулся за поцелуем, как двери открылись, и певец шагнул наружу. Раздосадованный Синди потянулся следом.

— Да будет свет! — провозгласил Блик, пропуская гостя в квартиру и хлопая в ладоши. В ответ под потолком зажглись лампы, выхватывая из темноты обстановку прихожей.

Если танцор ждал после дорогих костюмов Саймона, байка и хорошего вина увидеть и роскошные апартаменты, то его ожидания не оправдались. Прихожая оказалась совсем небольшой, но ее размеры компенсировались необычным видом. Синди замер, рассматривая белые стены, на которых четко выделялся силуэт черного города, на необычные лампы, на вешалку в виде старинного фонаря.

— Проходи, не стесняйся.

— Ты сам это все придумал? — спросил Синди, протянув руку к обоям, но не касаясь их, чтобы не запачкать.

— Да. Нравится?

— Очень, — искренне ответил Синди. Он не видел раньше подобного дизайна — все дома, где ему доводилось бывать, были обставлены со вкусом или без, но достаточно традиционно. Квартиру Фредди он в расчет не брал — она вообще не вписывалась ни в какие рамки.

Саймон довольно улыбнулся и прошел в гостиную. Нажал на что-то, пока Синди стягивал ботинки, и когда танцор выпрямился, то увидел, что часть стены оказалась фальшивкой и теперь отъехала в сторону, открыв громадное окно от пола до потолка. Квартира находилась на верхнем этаже, и из окна открывался великолепный вид на ночной Анатар. Синди ахнул и бросился к нему, встал вплотную у окна, чуть отдернув голову, чтобы не пачкать тонкий пластик дыханием, и жадно всмотрелся. Город сверкал и переливался снизу, сияли мосты, мерцали подсвеченные здания, мигали рекламы и пылали фары. При виде этого зрелища Синди чувствовал, что сердце у него начинает биться сильно и немного болезненно, он замер, готовый смотреть на Анатар хоть всю ночь, пока не погаснут огни и не займется заря.

— Ты очень красивый сейчас, — раздалось у него за спиной. Будь Синди менее очарован открывшейся перед ним картиной, он спросил бы: «А обычно некрасивый?» Но под влиянием момента он только тряхнул головой:

— Да ладно… вот тут, за окном реальная красота… Это тоже ты придумал?

— Всегда мечтал иметь окно во всю стену. Будешь черешню?

Синди обернулся. Оказалось, Саймон уже успел сходить на кухню и сидел на полу с миской в руках. В ней лежала черешня. Синди машинально опустился рядом, подумывая, ущипнуть ли себя или смотреть сон дальше.

Черешня была его любимым детским лакомством, вот только в Вейцере она не росла и стоила слишком дорого, чтобы ее можно было покупать часто. Родители позволяли себе такую роскошь только по праздникам, когда приходили гости. Алисия строго одергивала Синди, пытавшегося стащить несколько ягод со стола: «Это для гостей, подожди!» А теперь привезшая его в свою квартиру рок-звезда держала в руках миску… ну ладно, мисочку с черешней и собиралась кормить Синди деликатесом.

Саймон принял его оторопь за нерешительность.

— Ешь, не стесняйся.

И, когда Синди не потянул руку к миске, взял одну ягоду и вложил ее в приоткрытые от удивления губы танцора.

Это стало последней каплей. Синди даже не почувствовал вкуса от волнения, он проглотил черешню с косточкой, и хорошо еще, что она была без хвостика. Не в силах сдержать свои эмоции, он бросился к Саймону на шею. В тот момент он забыл обо всем, что успел узнать о соблазнении, плевал на все прелюдии, искусство флирта и прочую науку любви. Ему просто хотелось отблагодарить Саймона за то, что он дарил Синди, пусть даже самому Блику это ровным счетом ничего не стоило. Уже давно никто не дарил ему праздник, тем более такой. Никто не ухаживал за ним и уж тем более не кормил с рук черешней… Синди не смог бы выразить обуревающие его эмоции словами, да он и не пытался, вместо этого покрывая загорелое лицо певца поцелуями, в лоб, щеки, глаза, губы, беспорядочно, горячо.

И тут Саймон испугался.

Синди разглядел его страх так же ясно, как увидел усталость в тот день, когда его атаковали журналисты. Серые глаза изумленно распахнулись, а потом Саймон осторожно, но твердо отстранил Синди от себя, взял его за руку, отвел в спальню и позорно сбежал в ванную. Синди и опомниться не успел, как остался один. Он вздохнул, опустился на широкую кровать с кованой спинкой («мда, такой траходром стыдно использовать только ради сна») и стал раздеваться.

Когда Саймон вернулся из ванной, Синди уже успокоившийся и несколько устыдившийся своего внезапного порыва (он сам не понимал, что на него нашло, и как теперь быть), забрался под одеяло. Саймон скинул халат, в который успел переодеться, и лег рядом. Синди замер, но следующие слова не оставили ему надежды на бурную ночь.

— Все, спокойной ночи. Я не спал тридцать часов и ни на что в постели, кроме сна, не гожусь.

— Ничего, — пробормотал Синди, прижимаясь теснее к теплому боку. — Это ничего…

Никто из них не завел будильник, так что Синди разбудило солнце, чьи лучи пробивались в щель между шторами. Он пошевелился и обнаружил, что лежит в неудобной позе, согнувшись, чтобы хоть как-то устроиться рядом с Саймоном. Ночью певец разбросал руки и ноги в стороны, так что приходилось признать: даже просто для сна обычной кровати ему не хватало. «Вот они, недостатки пробуждения вместе», — подумал Синди, сел и поморщился, чувствуя, как ноет поясница. Саймон и не думал просыпаться, а когда Синди сполз на пол, еще и раскинулся шире, занимая освободившееся пространство. Ужас какой-то.