– А что, не было десанта?

– А это кто ж такие, – Войтюк кивнул в сторону обугленных туш.

– Ну что ты пристал, старшина, – с досадой сказал Назаров, – тебе есть разница, в кого стрелять? Враги, они и есть враги. Хоть немец, хоть эти…, ну вон, которые лежат. Считай, еще один десант.

– Ага, – задумался старшина, – ну, что ж, оно может и так.

– У тебя как с патронами?

– Две обоймы.

– Миша, а у тебя как?

– Целый рожок и в этом штук пять.

– Негусто, – проворчал Назаров. Тихо, – он поднял голову, – слышали?

– Чего?

– Вроде, музыка.

– Не может быть, – засомневался старшина.

– Точно говорю. Вот, опять. Кто-то на губной гармошке играет.

– Уж больно тоскливо, – пожаловался Войтюк.

– Черт, знакомая мелодия, – Назаров снова приподнялся над камнями, прислушался, затем лег на спину, так, чтобы его не было видно со стороны немцев. – Ну, что, старшина, объявляем концерт по заявкам?

– Как это?

– А вот, – Назаров откашлялся и негромко запел:

Vor der Kaserne, vor dem grossen Tor

stand eine Laterne, und steht sie noch davor,

so wolln wir uns da wiedersehn,

bei der Laterne wolln wir stehn

wie einst, Lili Marleen. [20]

Гармошка на минуту смолкла, Войтюк крякнул.

– А ловко у вас получается.

– Нравится?

Сквозь метель снова пробилась печальная мелодия и Назаров снова запел вполголоса:

Unsre beiden Schatten sahn wie einer aus;

dass wir so lieb uns hatten, das sah man gleich daraus.

Und alle Leute solln es sehn,

wenn wir bei der Laterne stehn

wie einst, Lili Marleen.[21]

– Надо же, какой ты у нас музыкальный, – сказал Кривокрасов.

Мелодия продолжала наплывать, печальная, чуть загадочная. Назаров замолчал, приподнялся и, привязав к стволу автомата носовой платок, замахал им.

– Вы чего, товарищ капитан? – испуганно прошептал Войтюк.

– Поговорить хочу. Похоже, у нас с немцами общий враг.

– Саш, – позвал его Кривокрасов, – ты, никак, союзника ищешь?

– Угадал, – ответил Назаров, – по отдельности эти твари нас сомнут, – он посмотрел в ту сторону, где залегли остатки десанта, – эх, черт, немецкий-то я подзабыл. Ну, да ладно: Ej, der Musiker, zu uns in die Gefangenschaft zu gehen! [22]

Гармошка смолкла, метрах в двадцати от Назарова мелькнуло кепи.

– Besser du [23], – голос у немца был хрипловатый, будто простуженный.

– Ich biete an, die Verhandlungen zu beginnen [24], – крикнул Назаров.

– Ich bin einverstanden [25].

– Ну, вот, другое дело, – Назаров отвязал платок, передал автомат Войтюку и, поправив фуражку, поднялся из расщелины.

– Может, я с вами, товарищ капитан? – предложил старшина.

– Нет, тут надо один на один, – сказал Назаров, изучая глазами поднявшуюся из-за камней фигуру в серо-зеленом комбинезоне, – ты лучше смотри, – он кивнул в сторону ворот, – как бы опять не полезли. Ладно, пошел я.

Поправив ремень на ватнике, он не спеша двинулся к немцу. Тот легко поднялся из укрытия и зашагал навстречу. Высокого роста, в хорошо подогнанной форме, он шел мягко, осторожно выбирая дорогу среди трещин в камне. Вместо каски у него на голове была кепи с эмблемой альпийских стрелков.

Не доходя нескольких шагов до немца, Назаров остановился, кинул руку к козырьку:

– Капитан Назаров.

– Major Noiberg, – у немца было сухое аскетичное лицо, чуть насмешливые глаза. Чисто выбритый подбородок заставил Назарова вспомнить, что сам он три дня не брился.

– Ich sage deutsch schlecht, du wei? franzosische die Sprache? [26] – медленно, подбирая слова, сказал он.

Немец кивнул.

– Einst wu? ich die franzosische Sprache. [27]

– Так это совсем другое дело, – обрадовался Назаров, переходя на французский.

– Действительно, – подтвердил майор, – ваш немецкий, мягко говоря, не слишком понятен. Прежде, чем мы начнем переговоры, один вопрос, капитан.

– Прошу вас?

– Откуда вы знаете эту песенку?

– От своих немецких товарищей. Хотя, по правде, я бы предпочел, чтобы вы сыграли «О, Белла, чао».

Немец приподнял брови.

– Воевали в Испании?

– Три с лишним года.

– Надо же так встретиться, – усмехнулся майор, – мне тоже довелось побывать там. Однако, к делу, если вы не возражаете. Что вы хотите нам предложить?

– Сдаваться вы, конечно, не собираетесь?

– Вы удивительно догадливы.

– Тогда сложилась патовая ситуация. У вас не более пяти человек…

– У вас тоже вряд ли больше.

– Но, похоже, у нас общий враг. Вы видели что-то подобное, – Назаров кивнул в сторону обугленных чудовищ.

– Как-то я перебрал абсента в Париже, и ночью ко мне явилось нечто похожее, – заявил майор.

– Мне тоже довелось попробовать полынную водку, однако обошлось без последствий. Давайте начистоту?

– Давайте.

– Я знаю, зачем вы появились на архипелаге, майор, но, видимо, и ваши, и наши ученые мужи здорово ошиблись. Война между жителями Земли – это нечто привычное. Мы воюем, как только поднялись с четверенек и взяли в руки палку. Но это…

– Вы правы, капитан. Споры между нашими странами мы кое-как разрешим, однако здесь может возникнуть угроза планетарного масштаба. Согласны?

– Согласен, – кивнул Назаров.

– В таком случае предлагаю объединить усилия: вы не стреляете в нас, мы в вас.

– Идет. Однако, рано или поздно к нам подойдет помощь, что тогда будете делать?

– Сначала надо ее дождаться, не так ли? Я думаю что это, – он посмотрел в сторону «золотых врат», – была всего лишь разведка боем. Если они полезут кучей, мы не удержимся.

– По мнению руководителя нашего проекта, «врата» должны закрыться через несколько минут. У меня есть предложение. Там, за «вратами» находится дорогой мне человек. Я пойду туда…

– Проще пустить себе пулю в лоб.

– Я пойду туда, а вы примете командование – со своими людьми я переговорю, и продержитесь, сколько возможно.

Майор улыбнулся.

– Женщина?

– Да.

– Вы настоящий рыцарь, капитан.

– Идите к черту. Так что, договорились?

Позади раздались крики. Назаров оглянулся. Из «золотых врат» выпала Лада Белозерская. Поднявшись, она поднялась и пошатываясь побежала прочь. Назаров бросился к ней.

– Лада!

Девушка остановилась, отвела с лица растрепавшиеся волосы. На виске кровоточила ссадина, глаза были совершенно безумные. Назаров схватил ее за плечи, прижал, почувствовав, как она дрожит.

– Саша…, Сашенька, не пускайте их сюда, ни за что не пускайте…

– Тихо, тихо, конечно не пустим, – он повел ее к спускавшимся навстречу Межевому и Войтюку.

– Недолго, теперь недолго, – бормотала Лада, – врата закроются, потому, что я ушла, сбежала…, там страшно, там не люди…

– Да, я уже понял, – сказал Назаров.

Они поднялись повыше. Назаров увидел стоящую рядом с Кривокрасовым Марию Санджиеву.

– А вы откуда взялись?

– Ветром принесло, – отрезала Мария, – идите сюда, Лада. Присядьте вот здесь. Ну-ка, мужчины, оставьте нас, – скомандовала она.

Кривокрасов подхватил Назарова под руку, отвел в сторону.

вернуться

20

Возле казармы, в свете фонаря,

кружатся попарно листья сентября,

Ах, как давно у этих стен

я сам стоял,

стоял и ждал,

тебя, Лили Марлен.

вернуться

21

Если в окопах от страха не умру,

Если мне снайпер не сделает дыру,

Если я сам не сдамся в плен,

То будем вновь

Крутить любовь

С тобой, Лили Марлен,

С тобой, Лили Марлен. 

(Перевод И. Бродского.)

вернуться

22

Эй, музыкант, иди к нам в плен.

вернуться

23

Лучше ты

вернуться

24

Предлагаю переговоры

вернуться

25

Согласен

вернуться

26

Я плохо говорю по немецки, французский язык знаешь?

вернуться

27

Когда-то я говорил по-французски.