Самому Льву марксизм с его претензией на научность и логичность казался в то время чудовищно скучным; его неудержимо привлекало народничество с его романтическим ореолом вокруг героев-заговорщиков с их бомбами и динамитом.
За отсутствием другой компании Александра ринулась в водоворот юношеских дискуссий в саду. Почти в одиночку — если не считать Зива, который помогал ей во время каникул, — она отстаивала марксизм от нападок этой своры юнцов-народников. С течением времени стало очевидным, что самоуверенность Льва сильно пошатнулась в ходе этих споров. Его хладнокровие было скорее всего только кажущимся, тем более что он, по-видимому, не смог устоять против женских чар Александры Соколовской.
Вскоре Лев предпринял свою первую серьезную «акцию». В своих воспоминаниях Троцкий так рассказывает об этом:
«Мы шли по улице вместе с младшим членом коммуны Гришей Соколовским, юношей моего возраста.
— Пора и нам начинать, в конце концов, — сказал я.
— Пора, — согласился Соколовский. — Но как?
— Вот именно — как? Мы должны идти к рабочим. Не ждать, не спрашивать, а идти к рабочим и начинать.
— Я уверен, что это можно сделать, — сказал Соколовский. — У меня тут на бульваре есть знакомый сторож, он увлекается Библией. Я поищу его.
И пошел искать».
Сектант, которого он искал, куда-то переехал, но Соколовского направили к другому сектанту, а тот, в свою очередь, свел его со своими единомышленниками. В конце концов Соколовский за один день познакомился с целой группой рабочих, — и все благодаря человеку, которого так никогда и не встретил! Он вернулся ко Льву «с сияющими глазами: это настоящие люди!»
Прибежав в сад, они поделились с другими своей потрясающей новостью: установлен контакт с рабочими!
На следующий день пять или шесть рабочих встретились с юношами в трактире. Электрик Мухин, позднее сыгравший заметную роль в новой жизни молодого Бронштейна, излагал свои взгляды, пользуясь тем, что за оглушительным шумом музыкального автомата посторонние ничего не могли услышать.
Религиозное сектантство издавна было признанной формой протеста в России (как правило — весьма умеренного). Эта оппозиция существующему порядку вещей приводила к выходу за рамки окостеневшей официальной религии, была «возвратом к первохристианству» с его простотой и высокой нравственностью. Этот русский вариант протестантизма давал молодым «смутьянам» достаточную опору для развертывания широкой пропагандистской кампании. Что с того, что сектанты набожны, — зато они настоящие рабочие!
Одно из затруднений состояло в том, что диссидентство этих людей не имело ничего общего с «социальными условиями»; оно было скорее протестом против условий человеческого существования вообще; они стремились к просвещению, к подлинному знанию, к подлинной справедливости. Они увлекали еврейских школьников грандиозностью своей мечты — а почему бы, действительно, не реформировать человеческое общество вообще?!
Семья Соколовских, состоявшая из четырех молодых людей, возглавляемых «ветераном марксизма» Александрой, составляла самую большую боевую единицу; юный Бронштейн был движущей силой всей затеи. Благодаря его активности дело шло полным ходом, и когда Зив приехал в Николаев, Лев — под величайшим секретом — обратился к нему с предложением вступить в «рабочий союз», который он, Лев, намеревается создать. Он даже придумал для него название: Южно-русский рабочий союз.
Молодые руководители — младший Соколовский, Александра, несколько коммунаров, Зив — настолько сблизились на этом общем деле, что стали называть друг друга на «ты»; желая наглядно удостоверить свою дружбу, они пошли на прямое нарушение элементарных правил конспирации и сфотографировались на общую фотокарточку (позднее это привело их всех в тюрьму по общему делу).
В этой тесной маленькой группе, поглощенной работой, в которую молодой Бронштейн окунулся со всей своей кипучей энергией, уже не оставалось и следа бывшего народничества.
Зив убежден, что и тогда и даже позднее Лев не разрабатывал никаких «планов революции»; он был слишком поглощен своей собственной ролью в ней. Зив считал, что именно этот нарциссов комплекс избавлял Льва от серьезных размышлений о разительном противоречии между его теоретическими взглядами и характером практической деятельности, позволял ему оставаться народником в теории и действовать — организуя рабочих — по-марксистски на практике.
Дела новой организации, по мнению ее юных руководителей, шли столь успешно, что все они, а в особенности Бронштейн, стали вскорости мечтать о расширении своей активности. Лев установил контакты с подпольем в Одессе и некоторых других южнорусских городах; во многих местах возникли небольшие социал-демократические группы. Каждую неделю он отправлялся ночным пароходом в Одессу, где проводил целый день, а затем — опять ночным рейсом — возвращался обратно. Он познакомился с подпольщиком — ветераном нелегальных типографий — и время от времени раздобывал запрещенную литературу, которая печаталась на Западе и тайком доставлялась в Россию.
Учитывая его врожденный дилетантизм, позднее отмеченный им самим в воспоминаниях, это было незаурядным достижением. Ему ведь было тогда всего семнадцать с половиной лет.
Южнорусский рабочий союз, этот гибрид из христианствующих сектантов и новообращенных марксиствующих юнцов, не ставил перед собой задачу свержения существующего строя. Его целью было повышение нравственного и культурного уровня жизни рабочего класса. На тайных сборищах в лесу юные руководители выступали перед слушателями с небольшими лекциями, декламировали стихи, пели песни, зачастую собственного творчества. Читали вслух и «Коммунистический манифест» по безнадежно стершейся мимеографической копии: это была «самая опасная» нелегальщина.
Эти встречи удивительно напоминают собрания, описанные Энгельсом за поколение до того, когда он с Моисеем Гессом распространяли «коммунизм», играя на арфах и декламируя Шелли.
Типографские навыки, приобретенные Львом в доме двоюродного брата, тоже пошли в дело. Он изготовил гектограф; он сам придал каждой литере печатного текста такую форму, чтобы полуграмотным читателям было легче читать; изготовление одной страницы занимало у него два часа. Он делал до двухсот розовато-лиловых оттисков, намного превосходивших по качеству другие нелегальные издания, плохо отпечатанные и зачастую совершенно «слепые».
Хотя организация, созданная молодым Бронштейном, была любительской, в своих рамках она имела значительные достижения. Его маленькие, изящно изданные листовки производили неплохое впечатление; их стиль отличался лаконичным красноречием. Они казались написанными со знанием дела, так что у общественности — равно как и у полиции, — возникало ощущение серьезности всей затеи.
Организация росла и численно: она уже насчитывала свыше двухсот членов. Некоторые листовки Бронштейна, изобличавшие тяготы фабричного труда, даже заставили местную полицию предпринять определенные меры против злоупотреблений на фабриках. Лев был в восторге.
Успех собственного начинания побудил его затеять выпуск настоящей газеты, тоже на гектографе, — предприятие, требовавшее еще более отчаянных усилий, чем те, которые он приложил к выпуску листовок. Он не только сам писал большую часть текста, но еще и очень изобретательно комбинировал материал, который раздобывал в библиотеках. В результате его газета «Наш путь» приобрела не по масштабу серьезный характер.
В свои семнадцать с половиной лет он создал организационные, идеологические и пропагандистские рамки для деятельности большой группы сектантов, которые, в свою очередь, заражали молодых идеалистов своим простодушным энтузиазмом. Пробуждение масс «воодушевляло интеллигенцию», как говаривал Троцкий в зрелости.
За всякий успех приходится платить. Полиция, настроенная поначалу довольно скептически, постепенно заинтересовалась всерьез. В маленькую организацию стали засылать провокаторов — весьма эффективный способ борьбы с любой нелегальной организацией. Для организации Льва оказалось достаточно одного провокатора. Плотник, который прославился в кружке фразой о «великом пророке Марксе», был очень быстро завербован полицией и стал регулярно доставлять ей нужные сведения. Менее чем через год, как раз к тому времени, когда вышел в свет третий номер «Нашего пути», полиция уже была готова к ликвидации группы.
