Хлопок. Мишка клюнул носом и окончательно затих. Данила сделал новую рокировку, фузею отдал мне, а сам занялся двустволкой. Выцарапав бумажные гильзы, он вставил новые патроны. И лишь после того, как у него в руках оказалось заряженное ружье, мой дружок выдохнул:

– Кабы видмедь его насмерть не заломал!

– Кого его?

– Сейчас посмотрим!

Мой дружок предлагал мне подойти к этой горе: шкур, мяса и ужаса. А я бестолково хлопал глазами и понимал, что рядом смерть махнула крылом, и накрыла не нас с Данилой, а невинных лесных обитателей. Человек – венец природы, дышал, а его младшие братья – медведь и снежный человек были на пути к вечности. И вдруг из-под этой недвижной мохнатой горы донесся стон. Мы с Данилой вздрогнули. Он на всякий случай взвел курки и поднял ружье. Стон – сдавленный, слабый, повторился. Мне даже послышался глухой возглас «помогите».

– Ты слышал?

– Ты тоже слышал?

Возглас повторился, только на этот раз погромче.

– Помогите! Это я, ф…ф…фи..

Снежный человек попробовал скинуть с себя тушу медведя и сдулся от бессилия, как проколотый шар. Мы подошли ближе.

– Эй ты, образина, ты кто? – спросил Данила снежного человека.

Троглодит сдавленно застонал, но сквозь стон мы различили тихий шопот:

– Фи..и..и. ти. ль!

– Фитиль, ты?!

Данила отложил в сторону ружье и попробовал сдвинуть с места тяжелую тушу медведя.

– Помоги! – заорал он мне, – не видишь, козел доигрался!

Кое-как вдвоем после нечеловеческих усилий мы оттащили в сторону медведя. Мишка своротил набок маску снежного человека, и из-под нее было видно залитое медвежьей кровью лицо Фитиля. Внимательно приглядевшись, ран на лице мы не заметили. Однако, как только мы попробовали его пошевелить, он громко застонал.

– Что болит? – спросил Данила.

– Ребята! Данила! Вы меня не бросите? – вместо ответа спросил Фитиль.

– Не бросим, не бросим! – пообещал ему мой дружок, – мне с тебя, с живого, должок еще надо будет получить!

Фитиль сразу успокоился и сказал, что у него видно нога сломана и еще грудь помята, он с трудом дышит.

– А он нигде тебя не порвал?

– Комбинезон кевларовый на мне! – прошептал Фитиль.

Даже я знал, что кевлар не пробиваем пулей обычного пистолета. Повезло Фитилю, что из него была сшита шкура снежного человека.

Между тем долго разговаривать, времени не было. Мы решили, что надо делать носилки или волокушу.

– Делайте волокушу! Только меня первым оттащите, а потом за медведем придете, с мужиками! – посоветовал Фитиль. Это заинтересованное лицо оклемалось и теперь давало советы.

– Ну, не наоборот же! – заворчал недовольный Данила.

Вот когда пригодился мой универсальный подарок, набор охотника. Пила, топор, нож все пошло в дело. К двум длинным слегам мы привязали несколько поперечин, (у запасливого Данилы в кармане нашелся моток веревки), накидали на них лапника и с божьей помощью уложили на импровизированную волокушу Фитиля.

Труд бурлаков по сравнению с нашим, был легкой прогулкой по живописным берегам Волги-матушки реки. Фитиль в лучшем случае весил сто килограмм, но как тяжело они нам давались. Пока мы с Данилой дотащили его до просеки, пришлось раз пять отдыхать.

Стало легче. Спускаться в низину с волокушей – одно удовольствие, но вот тащить на подъем – невыносимая мука. У пересечения просеки с проселочной дорогой, Данила освободился от двустволки, патронташа и оставил только мой подарок – десантный набор. Припрятал под сосной.

– Потом вернусь! – сказал он. – Пусть думают, что у нас одна фузея была.

Сразу я даже не оценил его предусмотрительность.

Прошло довольно много времени, прежде чем мы вытащили Фитиля на езженую дорогу. Обессиленные, мы сели передохнуть. Мороз начал прихватывать! Через пять минут спина застыла. Какого же было Фитилю? Данила предложил было освободить его от костюма неандертальца-троглодита, да потом сам догадался о неразумности своего предложения.

– Окоченеет чего доброго мужик!

Пришлось на окровавленную голову Фитиля натягивать звероподобную маску троглодита, благо, изнутри она была подшита мехом. За босые ноги его мы не беспокоились. Мы доглядели. Это были легкие валенки в форме огромной ступни облитые розовым латексом – верх искусства резино-технического литья. Периодически мы задавали Фитилю кое-какие вопросы, проверяя, не откинул ли он коньки!

– Ты зачем в лес пошел?

– Следы топтать! Я ведь в фирме «Земные радости» устроился по договору «снежным человеком». Раскрутка моя шла вовсю, а тут такая незадача.

– Какая раскрутка?

– Следы топтали, слух распускали!

– Старик Варламыч у вас работает? – спросил Данила.

– Подрабатывает, на пол ставки!

– А Брехунец?

Насчет Брехунца Фитиль ничего не знал. Данила задал Фитилю самый существенный вопрос, почему он напал в Новогоднюю ночь на дом прокурора. Он натужно рассмеялся.

– Представляете, какая была бы реклама, если бы прокурорша завела уголовное дело о нападении снежного человека на ее дом?

– Представляем!

Но настоящая реклама началась когда мы дотащили волокушу с Фитилем до трассы, старого Стромынского тракта связующего Москву с Владимиром. Здесь мы собирались остановить первый же автомобиль и довести его до больницы.

Притормозила подержанная иномарка. С пассажирского сидения выглянула дама, из тех, что привыкли командовать мужьями, и спросила:

– Что случилось?

Как потом мне объяснял Данила, он решил ужать до минимума вступительную часть просьбы, с тем, чтобы не объяснять любознательной мадам, как под шкурой троглодита оказался красавец Фитиль. И вообще его имя не упоминать.

– А то начнет заглядывать под морду-маску! Увидит этого красавца, сразу влюбится, положит, его голову себе на колени. Муж приревнует и не повезет в больницу.

Поэтому мой дружок коротко сказал:

– Снежного человека надо до больницы добросить! Помирает!

А мне кажется, наоборот, мой дружок допустил ошибку, надо было сказать и показать, что под шкурой троглодита находится обычный человек, и обошлось бы без последствий.

Но обо всем по порядку. Дама вышла из машины и осторожно подошла к волокуше. На ней, лежал двухметровый, мощный в литых, резиновых плечах, волосатый снежный человек. Он тяжело, через силу дышал. Через морду-маску, когда он открывал пасть, вырывался легкий парок.

– Он живой?

– Раненый! – Данила показал на орудие охоты, фузею. Обилие крови на шкуре и морде троглодита, не позволяло сомневаться в правдивости слов моего дружка. Казалось, снежный человек кончается на наших глазах.

– Вася, чего сидишь? – скомандовала дама водителю иномарки, приспустившему стекло. – Вылазь!

Я обрадовался, решив, что мы сейчас уложим Фитиля на заднее сидение, и через десять минут он будет в больнице. Радость, оказалась преждевременной. Дама стала рядом с волокушей, а муж полез на заднее сидение и достал оттуда фотоаппарат.

– Только побыстрее! – заволновался Данила, увидев, что рядом с иномаркой остановился экскурсионный автобус.

Туристы, следующие по маршруту Золотого кольца обнаружив на волокуше снежного человека, высыпали из автобуса с видеокамерами и фотоаппаратами. Послышались удивленные возгласы:

– Неужели снежного человека убили?

– Столько читал, про него, а живого первый раз вижу!

– Валя, снимай скорее, на всю жизнь память останется!

– Стань к нему поближе!

Мой дружок, подумав, что две минуты погоды не сделают, разрешил им снимать свой охотничий трофей. Фитиль тоже молчал, надеясь, что нынешняя, непредвиденная пиар-акция окупится ему сторицей. А Данила неожиданно заволновался. Дама из иномарки, появившаяся здесь первой, отвоевала жизненное пространство рядом с волокушей и задвинула Данилу на второй план.

– Сказите, чтё-нибюдь! – попросил один из туристов направляя на Данилу профессиональную кинокамеру.

Мой дружок вскинул на плечо фузею и зачастил:

– Снежный человек! По научному, номо-троглодитус, тупиковая ветвь, дальний родственник современного человека, его неправильное колено, водится в наших краях с незапамятных времен. Везем вот из леса, видели как он одной лапой, – он поправился, – извините, я хотел сказать рукой, убил матерого медведя. О..о. о! Что это была за драка! Бой за чемпионство в лесу по двум лесным категориям. Не на жизнь, а на смерть! Вот этот снежный человек вырвал медведю яремную вену, а тот ему чуть скальп не снял.