— Кто были эти двое убитых? — спросил энергичный репортер.

Кэндлер удивился тому, что это могло кого-то интересовать. Он повернулся к Деннису Пети.

— Кто были эти две жертвы? — спросил он Пети.

Пети посмотрел на Линн Косгроув и прошептал:

— Ты соображаешь лучше. Придумай два индейских имени.

— М-мм, как насчет Сверкающей Воды и Высокого Дерева? — шепнула она в ответ.

Пети покривился:

— Сверкающая Вода сойдет, а Высокое Дерево звучит как-то не так.

Выгадывая время, он прикрыл глаза рукой, словно превозмогая боль утраты.

— Скорее, сука! — прошипел он.

— Солнце, Которое Никогда Не Заходит, — сказала она.

— О-о-о... — громко простонал Пети. — Два моих товарища, которые шли со мной по следу лося и буйвола, Свергающая Вода и Солнце, Которое Никогда Не Заходит, были сегодня зверски убиты бледнолицыми. Мы больше никогда не увидим их.

Репортеры поспешно схватились за блокноты. Сенатор по делам национальных меньшинств был вне себя от горя. Слезы струились по его лицу.

— Это ужасно, — прошептал он. — Ужасно. Я думаю, мы должны заплатить каждому по тысяче долларов.

— Символическая плата! — рассердился Пети. — Нам не нужны ваши грязные деньги. Но если речь пойдет о настоящих деньгах, мы всегда готовы переговорить с вами.

— Мы дадим пять тысяч долларов, — сказал сенатор. — В качестве возмещения морального ущерба каждому представителю Индейской Партии.

— О, моя душа разрывается на части в Вундед-Элк, — простонала Линн Косгроув.

Пресс-конференция продолжалась. Кто-то дал Пети ружье, и он приплясывал, потрясая им над головой.

Джонатан Бушек немного приободрился. Он зашагал прочь со своей небольшой командой от репортеров и толпы индейцев, которые все прибывали и прибывали, услышав, что их показывают по телевидению.

Бушек послюнявил указательный палец и разгладил грим на лице.

Когда на него навели объектив, он начал импровизировать:

— Сегодня Вундед-Элк стал местом еще одного зверского убийства в своей многовековой кровавой истории. Два индейца, Сверкающий Океан... простите, Сверкающая Вода и Солнце, Которое Никогда Не Всходит, были застрелены группой военных здесь, в этом городке, занятом индейцами в знак протеста против угнетения. При этом присутствовали несколько человек, среди них репортер одной из крупнейших нью-йоркских газет. Лидер Партии Революционных Индейцев, Деннис Пети заявил, что убитые являлись мирными демонстрантами. Он сказал, что они были уважаемыми людьми и хорошими семьянинами, глубоко преданными индейскому революционному движению. Он поклялся отомстить за их смерть.

Таким образом, Вундед-Элк снова может стать местом кровопролития.

Джонатан Бушек пока не знал, что удача скоро опять улыбнется ему.

Пока он стоял перед камерой, он пропустил конец пресс-конференции.

Во-первых, сенатор по делам национальных меньшинств обещал расследовать это дело и назвал его самым крупным нарушением законности со времен убийства мексиканских патриотов в Аламо.

Во-вторых, Деннис Пети поклялся, что члены Партии Революционных индейцев ступят на тропу войны, как только к ним присоединится Перкин Марлоу, великий актер, индеец и революционер.

— Когда он прибудет, — сказал Пети, — мы возьмемся за оружие и восстанем против поработителей. Мы захлестнем всю страну кровавой волной.

— Победа или смерть, — добавил он. — Так будет называться моя книга, посвященная нашей борьбе.

Чиун и Ван Рикер возвратились в свой номер в мотеле.

В лучах восходящего солнца Римо проследовал на пресс-конференцию и окунулся в волны дебатов, стараясь оставаться в тени и наблюдая, как психи состязаются друг с другом в красноречии.

Но пресс-конференция закончилась так же быстро, как и началась. Слава хороша, но завтрак лучше, решил Пети, вспомнив о коробках со сладостями, оставленных в церкви.

В редеющей тьме Линн Косгроув столкнулась с Римо.

— Привет тебе, Горящая Звезда, защитница притесняемых, хранительница культурного наследия краснокожих предков! — обрадовался Римо.

— Пошел ты... — ответила Горящая Звезда.

Римо пожал плечами.

— Катись ты вместе со своим правительством и своими обещаниями, — продолжала она.

— Ну и язычок у тебя, — заметил Римо. — Ты была со мной. Почему ты не напомнила мне?

— Я доверяла великому охотнику, а ты подвел меня. Я больше не поверю тебе.

Она рванулась прочь от него. Ее грудь вздымалась, рыжие волосы рассыпались по плечам.

— Давай-ка поговорим об этом наедине, — сказал Римо, беря ее за руку и увлекая в открытую дверь телевизионного вагончика. Внутри никого не было. Римо легко поднял ее, внес в вагончик и запер изнутри дверь.

— Твое сердце не с нашим движением, — сказала Горящая Звезда.

— Мое сердце с тобой, — шепнул Римо, запуская руку в вырез ее платья.

— Тебе наплевать на историю нашего народа, — продолжала Горящая Звезда.

— Мне не наплевать на тебя, — ответил Римо. Он скользнул рукой по ее спине и нашел эрогенную точку.

Горящая Звезда вздрогнула.

— Фашистская свинья, — сказала она.

— Никогда не был фашистом, — возмутился Римо. Он нажал на эрогенную точку, и Горящая Звезда упала в его объятия.

— О Великий охотник! — шепнула она. — Я твоя!

Римо бережно уложил ее на коврик, отодвинув ящики с оборудованием, и нежно поцеловал в ухо.

— Ты согласна? — спросил он.

— Хватит разговоров, — ответила Горящая Звезда.

Пока они лежали в объятиях друг друга, в небе над вагончиком пронесся самолет с серпом и молотом на фюзеляже. Он летел в ярком утреннем свете, как огромная серебряная птица.

Когда Римо вернулся в номер, Чиун сидел на полу меж двух кроватей и смотрел на маленькую настольную лампу без абажура.

— А где Ван Рикер? — спросил Римо.

— Я снял для него соседний номер, — ответил Чиун. — Там.

Он указал на следующую дверь по коридору.

— Как ты сумел? Ведь мотель переполнен.

— Очень просто, — сказал Чиун.

— А именно, — настаивал Римо.

Чиун вздохнул.

— Ну если тебе так интересно... Там был репортер, Уолтер, не помню по фамилии. Я велел ему отправляться домой, если он дорожит своей жизнью.

Римо открыл было рот, но Чиун сказал:

— Я и пальцем его не тронул. Ведь я знаю, что нам нельзя привлекать к себе внимание.

Он снова посмотрел на лампочку, которая горела ярким светом.

— Хорошая работа, — сказал Римо.

Чиун молчал.

— Я сказал: хорошая работа.

— Ты хвалишь лампочку за то, что она горит?

— Что за вопрос?

— Обыкновенный. Ведь ты знаешь ответ на него.

— Лампочка и должна гореть, — сказал Римо.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Чиун.

— Верно, — сказал Римо. — А скала разрушается под натиском волн, только медленно?

— Это глупость, — сказал Чиун.

— Это глупость, независимо от того, борешься ты с ней иди нет, — настаивал Римо.

— Все, что ты делаешь, глупо. Не осуждай то, что делают другие.

— Вот в чем секрет всего необыкновенного, — сказал Римо. — К положительному через отрицательное.

— Заткнись, пожалуйста, — отрезал Чиун.

Когда Римо направился к телефону, Чиун сказал:

— Мы сделали все, что могли. Еще одно дело, и мы уносим ноги.

Чиун хмыкнул, а Римо, расценив последнюю фразу, как похвалу, продолжал, набирая номер:

— "Кассандра" в безопасности. Завтра ее атакуют индейцы Апова, но это уже не наше дело. Привет, Смити!

— Да? — ответил кислый голос.

— Все в порядке, — заявил Римо.

— Объясните подробнее.

— Ван Рикер обезвредил устройство. Оно не взорвется.

— Хорошо, — сказа Смит. — Вы знаете, что теперь делать?

— Знаю. Между прочим, он неплохой старик. Куда лучше вас.

— Сантименты.

— Когда я возьмусь за него, постараюсь представить, что убиваю вас.

Это упростит дело.

— Чудесно. Договорились.