Она миновала широкий внутренний двор, мощенный серым мрамором, обогнула длинное здание библиотеки Замка — несмотря на поздний час, в окнах все еще горел свет — и вышла в сад. Здесь, возле неприметной калитки в стене, ей пришлось еще раз предъявить пропуск. Старый хмурый норлок со шрамом через левую щеку молча отворил дверцу и выпустил девушку на улицу.

Когда калитка захлопнулась, Фелиса вздохнула с облегчением. Самое неприятное — встреча с Великим норлоком — осталось позади. Впереди было главное удовольствие — охота. После визита в Доршату хозяин всегда разрешал немного поохотиться, тем более что уже наступила долгожданная ночь и на улицы опустилась темнота. Девушка-демон улыбнулась: она не случайно выбрала себе когда-то такое имя: «Фелиса» — «приходящая с темнотой».

Но улыбка тут же исчезла с ее лица: в памяти всплыло предупреждение Сульга. Поколебавшись, Фелиса решила начать сегодня охоту подальше от Серого Замка, на окраинах или в кварталах возле гавани. Она свернула на узкую боковую улочку, размышляя на ходу о том, какую человеческую внешность следует принять для лучшего развлечения, и довольно улыбнулась: развлечения можно было начать прямо сейчас.

Граница территории Серого Замка пролегала по улочке невидимой для людей чертой, но Фелиса прекрасно видела эту тонкую светящуюся линию. Она перешагнула ее и остановилась. Если исчезнуть вот тут, в двух шагах от границы, то вспышка чужой магии так близко от черты поднимет на ноги всю охрану Замка. Когда об этом доложат Сульгу, он, конечно, догадается, кто тому причиной, но вряд ли сможет наказать Фелису: формально в момент произнесения заклинания она будет находиться уже вне территории норлоков. Фелиса испытывала ребяческое удовольствие, представив, какой переполох начнется сейчас за высокой стеной из серого камня, но, как ни хотелось ей исчезнуть как можно скорее, она не забыла на всякий случай осмотреться по сторонам. На улице не было ни души, только бездомная собака прошмыгнула вдоль живой изгороди и нырнула в подворотню. Никто не увидит, как девушка в синем плаще растворится в наступающей ночи. Фелиса опустила руки вдоль тела, закрыла глаза, произнесла нужные слова и сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, приготавливаясь к переходу из одного состояния в другое. И в это время словно что-то легонько толкнуло ее: совсем рядом она ощутила чужое присутствие. Фелиса распахнула глаза: в черных плащах простолюдинов перед ней стояли двое, появившиеся словно из-под земли. Она уловила еле заметную вибрацию воздуха, и под сердце пополз холодок: маги! Фелиса быстро произнесла про себя заключительную часть заклинания — оно не сработало. В панике она повторила его снова. Результат оказался тот же: она попросту не могла исчезнуть с улицы! Маги приблизились. Она попятилась, наткнулась спиной на стену и замерла.

— Фелиса, — негромко проговорил один из них. В руке, затянутой в перчатку, он держал небольшой флакон с серебристой жидкостью. — Какие сведения ты принесла Великому норлоку?

Фелиса затрепетала. Кровь единорога! Чтобы уничтожить демона, достаточно капли, а у него в руках полный флакон, хватит, чтобы истребить целое полчище.

Она не сводила глаз с флакона, пока говорила. Кровь единорога уничтожает демонов необратимо, и никому не удастся больше вернуть их к жизни. Но, может быть, этим двум понадобятся услуги демона и они...

Когда она закончила, двое в черных плащах переглянулись и один из них коротко кивнул.

— Это все? — спросил другой.

— Все, — ответила она.

— Благодарю, — спокойно проговорил он и плеснул в лицо Фелисы серебристой кровью из флакона.

Магистр пробежал глазами последний документ, составленный Риферсом, и кивнул. Молодой человек являл собой образец аккуратности и добросовестности — документ был оформлен безупречно.

— Неплохо, Риферс, — похвалил Магистр, убирая тонкий лист в сафьяновую папку. — Совсем неплохо. Что ж, можем вознаградить себя приятной беседой за чашкой чая или рюмкой вина. После сегодняшнего Совета это будет нелишне. Кроме того, мы можем обсудить планы на завтра. Что там у нас с утра? Что-то срочное, если не ошибаюсь?

Магистр хитрил: ничего срочного с утра не предвиделось. Но оставаться одному в просторном холодном кабинете очень не хотелось. Гораздо приятнее, когда остаток вечера проводишь с приятным собеседником. А Риферс обладал редким, на взгляд Магистра, качеством: он умел не только поддерживать беседу, но и слушать. Его глаза горели, когда он внимал рассказам о событиях, произошедших в Доршате задолго до его рождения, а вопросы, которые он задавал, свидетельствовали о наблюдательности и уме. Удовольствие, которое он так явно получал от долгих, неспешных бесед по вечерам, льстило старому Магистру. Приятно было погрузиться в волнующие воспоминания о тех временах, когда он был молод, а Доршата вела сокрушительные битвы за Побережье или устанавливала дипломатические отношения с Пятью островами. Любознательность молодого помощника нравилась Магистру, хотя он замечал, что рассказы о воинских подвигах волновали Риферса больше, чем истории дипломатических успехов Ордена. Но Магистр был мудр и прекрасно понимал: молодость гораздо больше влекут блеск стали и вихрь битв, чем тихие и незаметные победы дипломатов. Уступая просьбам Риферса, несколько вечеров подряд он рассказывал о ходе Семилетней войны, обсуждая факты, не упомянутые в летописях. К сожалению, невозможно вести разговор о битвах, не упоминая об участии в них военачальника норлоков. Магистр хотел было вовсе прекратить повествование о сражениях и всецело сосредоточиться на достижениях своего Ордена, — а их было немало за это время! — но Риферс проявил такой интерес к истории битв, так искренне восхищался мастерством рассказчика, что Магистр счел возможным — правда, весьма неохотно — поведать некоторые сведения и о войне на Взморье, в которой армии Серого Замка и Белого Дворца сражались бок о бок и после которой Сульга впервые стали звать «Великим норлоком».

— Справедливости ради скажу, что он терпеть не может, когда его так называют, — добавил Магистр кислым голосом. — И ради той же справедливости добавлю, что идея использовать верховых грифонов для атаки на конницу противника действительно принадлежит Сульгу. Никто не верил в успех этой затеи — выращивать в неволе птенцов грифонов, но... Да эту победу Доршате принесли норлоки, и Дворец это прекрасно понял. Сульг...

— Но ведь он был изгнан из Доршаты, — наивно заметил Риферс, глядя на Магистра поверх поднесенной ко рту чашки с чаем. — Это все знают. Изгнан Советом Шести. А потом тот же Совет Шести позволил ему вернуться. А в летописи всего три строчки: что он оказал важную услугу Совету. Как такое возможно?

Магистр сердито усмехнулся: ему было немного досадно, что Риферс всерьез заинтересовался такой малоприятной личностью!

— Случай, Риферс, — наставительно проговорил он. — И не один. Цепь случайностей. А из нескольких случайностей можно вывести некую закономерность.

Глаза юноши загорелись в предвкушении интересного рассказа, но он тактично промолчал, зная о неприязни, которую Магистр испытывал к военачальнику норлоков. Магистр вздохнул.

— Ну, хорошо, — проговорил он, уступая. — Еще одна история, да? Есть, конечно, те, кто поведал бы об этом лучше меня... например, Тирк или Азах... но они вряд ли будут говорить с тобой об этом. Ты знаешь, что такое «весенняя драка»?

— Ну... — Риферс наморщил лоб. — В самых общих чертах. Я же не воин. Но, говорят, конец этому безобразию положил именно Сульг?

Магистр фыркнул.

— Еще бы! Он когда-то дорого поплатился за участие в этом, как ты выразился, «безобразии».

Магистр уселся в кресле поудобнее и взглянул на своего помощника.

— Это было очень давно, как ты понимаешь... но память моя летит, пронзая время...

Магистр помнил ту весну прекрасно. Более того, он отлично помнил даже тот проклятый день. Вернее, утро. Оно выдалось чудесным, хотя и прохладным. В Доршате зацветали вишни, тонкие деревца во внутреннем дворике стояли, окутанные нежными розовыми облачками. Тихое и безмятежное утро, слишком хорошее для того, чтоб не произошло какой-нибудь неприятности. Магистр всегда ожидал от жизни неприятностей и редко обманывался в своих ожиданиях.