Дверь снова хлопнула, впуская очередных посетителей. Сульг оглянулся — два человек в форме курьеров почтовой связи. Они отряхнулись, сняли высокие шапки с серебряными кокардами, равнодушным взглядом скользнули по тем, кто стоял у стойки: признать в грязных, усталых путниках норлоков было нелегко.

Гри многозначительно повел кустистыми бровями, и к гостям тут же кинулся его помощник, расторопный малый, с улыбкой от уха до уха.

— Запасные лошади? — донесся до норлоков его голос. — Как же! Нам это хорошо известно, господин. Конечно, ведь закон предписывает держать в почтовом трактире не менее десяти свежих лошадей на подмену. К сожалению, восемь из них вчера у нас забрала служба срочной доставки... Комнату? Конечно!

Сульг усмехнулся и снова повернулся к стойке. Гри торопливо отвел взгляд и потер руки.

— Ладно, — произнес Сульг. Мокрая одежда неприятно липла к телу, от этого даже в теплом помещении казалось зябко. — Так где наши комнаты, Гри?

— Наверху. — Хозяин ткнул пальцами-култышками в сторону деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. — Налево, в конце коридора. Сейчас этот лодырь вам покажет дорогу.

Сульг еще раз незаметно обвел глазами трактирный зал: показалось на мгновение, что к запахам из кухни и чаду ламп добавился еще один — запах страха.

— Сами найдем, — обронил Тирк. Он стоял, небрежно облокотившись на стойку, и, прищурившись, с видом знатока изучал коллекцию винных бутылок на полках. — Комнаты теплые?

— Огонь уже разведен. Из-за такой погоды приходится топить камины с утра до вечера — просто разорение... Но иначе отсыреют постели, и господа будут очень недовольны.

Он без нужды передвинул по широкой стойке блюдо с чесночными хлебцами, прикрытыми чистой салфеткой.

— Перекусите, обсушитесь с дороги... тут уже вторые сутки сидит компания, все никак не может уехать из-за погоды. Хорошая погода! — многозначительно добавил он, понизив голос. — Никто не хочет ехать в дождь, кроме почтовой службы. Они, конечно, тоже не горят желанием месить грязь, но...

Сульг засмеялся.

— Это не дождь, это падают с неба золотые монеты, — многозначительно добавил трактирщик, потер руки, подмигнул и скрылся в кухне.

Глаза Тирка сразу сделались серьезными.

— Первым пусть дежурит Тиларм, — сказал он. — Его сменит Азах.

Сульг согласно кивнул, чувствуя, как в тепле трактира на него наваливается многодневная усталость и глаза начинают слипаться. Он тряхнул головой и потер ладонями лицо.

— И, знаешь, я бы не стал расседлывать лошадей.

— Это еще почему?

— Сдается мне, надо уносить ноги отсюда, — проговорил вполголоса Тирк. — И поскорее.

Сульг насторожился, пытливо глядя в глаза друга.

— Мы тут были много раз, — заметил он. — Что не так?

— Не знаю! — с досадой сказал Тирк. — Вроде бы все спокойно... Только почему этот пройдоха, когда разговаривал с тобой, ни разу не взглянул на тебя прямо? Видел, как у него бегали глаза?

Сульг устало вздохнул.

— Глаза у него всегда бегают. Он же боится всех на свете, особенно после того случая с сарамитами. Да уж... Иметь трактир на приграничных землях и процветать? Не знаю, как ему это удается. Хитрая лиса... — Он зевнул. — После того, как ему оттяпали пальцы, он стал немного суетливее, а?

— Думаю, было за что, — произнес Тирк уже спокойнее, но глаза его снова скользнули по залу, пронзая насквозь каждого. — Если у нас по его вине будут неприятности, я ему кое-что другое оттяпаю.

— Хорошая мысль. Но если у нас будут неприятности, он лишится тех денег, что мы платим ему за кров и информацию.

— Кто-нибудь мог ему заплатить больше, вот и все. Ты же знаешь, во сколько агрхи оценили твою голову?

Сульг хлопнул его по плечу:

— Прекрасно знаю. Надеюсь, эти деньги еще долго никому не достанутся. Скажи нашим, чтоб выметались из-за стола: поесть лучше в комнатах. Я пойду наверх.

— Буду через пару минут, — отозвался Тирк.

Сульг поднялся по лестнице и исчез в полутемном коридоре. Тирк вытер ладонью мокрые волосы и направился к Тиларму и Иламу: приятели сидели за столом и уже о чем-то яростно спорили приглушенными голосами. Тирк уселся напротив и сделал знак Тиларму, чтобы тот замолчал.

— Что ты опять разошелся? Дуй-ка лучше к Азаху, передай, чтоб он предупредил мальчишку на конюшне: наших лошадей расседлать, обтереть, накормить и сразу же заседлать снова.

— Что? — тихо спросил Илам, продолжая делать вид, будто он по-прежнему увлечен спором. — Я так понял, мы тут не задержимся?

— Не знаю еще, — так же тихо ответил Тирк. — Может, и ничего. Погоди, — остановил он Тиларма, уже поднявшегося из-за стола. — Скажи Азаху и Кейси, чтоб они шли сюда как можно быстрее.

Тирк снова окинул взглядом полупустой зал. Он не мог определить, что именно вызывало у него неосознанную тревогу, и эта неопределенность беспокоила его еще сильнее.

— И пусть Кейси, как только придет, сразу же...

Тирк не договорил. Из кухни, потирая руки, появился хозяин, и норлок краем глаза поймал быстрый взгляд, которым тот обменялся с сидевшими в углу людьми, еще мгновение назад казавшимися совершенно пьяными. Рука Тирка потянулась к мечу, Илам вскочил на ноги, в то же мгновение с грохотом перевернулся соседний стол, за которым сидела подвыпившая компания — норлоки оказались лицом к лицу с вооруженными людьми.

За несколько последних лет Гри два раза перестраивал гостиницу при своем трактире, с каждым разом делая ее все больше. Сульг помнил, что, когда норлоки завернули к нему в первый раз, при трактире было всего четыре комнаты для приезжих. Теперь же, чтобы попасть в крыло, где находились покои для гостей, требовалось подняться на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице и пройти довольно длинным коридором. Стены его были увешаны дешевыми гобеленами с изображениями морских драконов: трактирщик, уроженец Побережья, утверждал, что морские драконы приносят удачу в торговле.

Сульг не знал, так ли это, но везение, определенно, сопутствовало хозяину «Цветущего шиповника» с того самого момента, как он непостижимым образом угадал, что старая, заброшенная дорога, которой почти не пользовались путники, превратится в оживленный торговый тракт, соединяющий Лутаку с Руноном.

Полутемный коридор слабо освещался масляными лампами, пламя которых колебалось от сквозняка, проникавшего из закрытых ставнями окон. Но норлоку не нужен был свет, чтобы отыскать нужную комнату. Он шел, машинально прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за плотно закрытых дверей: обрывкам разговоров, смеху ребенка, чьему-то недовольному бормотанию. В конце коридора хлопнула дверь — из комнаты выскочила горничная в коричневом форменном платье, с кувшином для умывания в руках.

— Горячей, поняла, Майзи? Горячей воды, а не просто теплой! — донесся вслед ей раздраженный голос: судя по голосу, дама была весьма преклонных лет. Девушка посторонилась, пропуская Сульга, — он учуял слабый запах лаванды от ее одежды — и каблучки ее застучали вдоль по коридору. Он подождал, пока шаги затихнут, и оглянулся, не идет ли следом Тирк, но приятеля все еще не было.

Комната, которую так нахваливал Гри, действительно оказалась неплохой: большой и теплой, с невысоким потолком и двумя окнами.

Возле окон стояли в ряд три деревянные кровати. Постели, скорее всего, были сомнительной чистоты, но Сульга это не смущало: за годы скитаний приходилось ночевать и в гораздо худших условиях. Зато на каждой кровати лежали шерстяные теплые одеяла и большие пышные подушки. В камине трещали дрова, наполняя воздух приятным смолистым запахом. В плетеной корзинке, что стояла рядом, виднелось несколько торфяных брикетов — значит, огонь можно будет поддерживать всю ночь. Возле камина стояло плетеное кресло, старое и неудобное даже на вид, с потертой кожаной подушкой, а на маленькой скамеечке — синий кувшин с водой и таз для умывания. Стены комнаты украшали три вышитых гобелена — они совсем выцвели от старости, но еще можно было разглядеть, что на них изображены устрашающего вида морские змеи. Определенно, Гри питал к этим тварям слабость.